Поймай падающую звезду

Блондинка, которая как раз появилась в дверях с чашкой чая в руках, заохала:

— Если бы я не знала, что вы здесь, то подумала бы, что скулят брошенные щенки!

— Скулю, потому что мне ничего другого не остается, — откликнулся Виктор, но объяснять, что означала эта его фраза, отказался.

Блондинке его ответ не очень понравился, и она, надувшись, протянула Виктору на подпись договор и расписку.

Виктор прекрасно понимал, что происходит: он, собственно, находился сейчас у нее в гостях, и хозяйка хотела, чтобы все происходило по ее воле. Он попытался смягчить ситуацию, делая комплименты и расхваливая ее наряды — в частности, красные чулки с черным узором, но блондинка раскусила его игру и отвечала кратко и равнодушно.

Между тем, в ходе литературного вечера ее профессионализм возобладал над обидой, и она не позволила, чтобы малейшая тень предыдущего недоразумения омрачила мероприятие. Виктор был ей благодарен, потому что и без того не очень жаловал публичные выступления, особенно такие, на которых, как этим вечером в Ганновере, приходилось говорить не на родном, а на одном из чужих языков. Кое-как он совладал с робостью, несмотря на то, что человек, рассказавший ему о тайном обществе по изучению его прозы, сидел в первом ряду, уставившись на него косившим Глазом. Виктор пересчитал присутствующих: их было восемнадцать. Может, все они члены тайного общества? Может, они уже знают, о чем он им расскажет? Но если это так, то зачем же они пришли?

Вялые аплодисменты отметили окончание вступительного слова, настала очередь Виктора. Как ни странно, читал он хорошо, без единой ошибки, и сразу почувствовал, как настроение исправляется. После него тексты продолжил читать актер. Естественно, он читал немецкий перевод, и Виктор, который свою часть выступления исполнил по-сербски, никак не мог поверить, что оба текста принадлежат его перу. Попросту говоря, немецкий перевод звучал, как нечто совсем иное, несмотря на то, что ритм предложений и некоторые формы полностью соответствовали оригиналу. Чуть позже Виктор понял, что больше не думает об этом, но вновь неспешно и пристально рассматривает лица слушателей, пытаясь разглядеть тех, для кого его имя и творчество значат нечто большее.

Собственно говоря, он надеялся, что «значат нечто большее», потому что если бы это было не так, то существование тайного общества не имело бы смысла. Он с нетерпением подписал несколько книг, обменялся несколькими визитными карточками, после чего подошел к человеку, который сообщил ему о существовании Общества.

— Вы прекрасно читали, — сказал человек, — безупречно. Я даже в какой-то момент подумал, что вы не сумеете дочитать на таком накале, но, к счастью, мое предположение оказалось ошибочным.

— А члены тайного общества? — спросил Виктор. — Много ли их пришло?

— Не много, — ответил человек и указал на группу, стоящую у выхода.

Виктор насчитал шесть человек — четверо мужчин и две женщины, но только пересчитав их поголовно, обнаружил, что все они держат в руках по одной его книге.

— Вы хотите сказать, что в обществе насчитывается гораздо больше членов?

— По правде говоря, — ответил человек, — я не знаю. Точнее, этого не знает никто. Иногда нас собирается много, иной раз — всего ничего.

Только Виктор собрался спросить, где они собираются, как кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, он увидел блондинку. Похоже, она сумела восстановить свою позитивную энергию, потому как улыбка ее вновь стала любезной. Блондинка напомнила Виктору, что пора идти на ужин, актер и критик были уже готовы, и теперь ждали только его. Виктор нерешительно глянул на человека из тайного общества, но не успел и слова вымолвить, как тот заверил его, что все в порядке, они подождут. Человек повернулся и вышел из зала, члены общества, выстроившись в колонну по одному, направились вслед за ним. Блондинка взяла Виктора под руку и повела в противоположную сторону, к дверям, ведущим в ее кабинет, и только когда они оказались в темном коридоре, он вспомнил, что даже не поинтересовался, где состоится встреча с членами Общества.

2

Однако во время ужина он решил, что не стоит беспокоиться по этому поводу. Тайному обществу наверняка было известно многое из того, о чем он даже не подозревал, так что они точно знали, где Виктор окажется после ужина. Как известно им и то, подумал он, что я закажу мусаку из баклажанов. Потому Виктор постарался сосредоточиться на том, что хотел выразить критик в своем длинном, почти бесконечном монологе.

— В конце концов, — подвел черту критик, — мы можем прийти к справедливому выводу: книга полностью меняет представление об этой части мира. Прочитав ее, мы перестали быть такими, какими были до ее прочтения.

— Такую книгу в любом случае следовало бы прочитать, — сказал Виктор и спросил, о какой именно идет речь.

— О вашей, — ответил критик и нахмурился.

Актер было рассмеялся, но быстро прикрыл рот ладонью и закашлялся.

— Извините, — произнес Виктор, — похоже, я потерял нить беседы и что-то неправильно понял.

Блондинка поспешила на помощь.

— Ничего страшного, — пролепетала она, — этого вполне можно было ожидать в ситуации, когда мы разговариваем не на своих языках, а пользуемся исключительно английским.

Все дружно принялись кивать головами и говорить о лингвистической монополии английского языка. Оказалось, актер и критик придерживаются совершенно противоположных взглядов, так что блондинке и Виктору оставалось только умолкнуть. Заказали пирожные и кофе, но дискуссия не утихала, и блондинка вновь включилась в разговор. Виктор несколько раз посмотрел на часы, надеясь, что этот жест послужит сигналом к прощанию. Он и без того не понимал, о чем те спорят, потому что, заметив, что Виктор не следит за дискуссией, они перешли на немецкий. Это заметно раскрепостило их, и теперь Виктору казалось, что он присутствует не на дискуссии, а становится свидетелем примитивной ссоры. Однако прошло всего лишь несколько минут, и они перестали спорить, принявшись улыбаться друг другу, так что Виктор вообще перестал что-либо понимать.

Он даже не был уверен в том, что помнит название гостиницы, в которой он остановился, хотя и знал, что она расположена напротив железнодорожного вокзала, и блондинка предложила проводить его, от чего Виктор упорно отказывался, утверждая, что он справится сам. Тогда блондинка попросила актера показать Виктору дорогу к гостинице; актер охотно согласился, и они вдвоем направились к вокзалу, в то время как блондинка с критиком ушли в противоположном направлении. Перед расставанием блондинка расцеловала Виктора в обе щеки и поблагодарила за великолепный литературный вечер, а критик крепко пожал ему руку и пожелал новых замечательных книг. Рукопожатие оказалось неслабым, и в течение нескольких следующих мгновений Виктору пришлось терпеть легкое болезненное пульсирование в кисти руки, но позже, когда он зашагал рядом с актером, это ощущение исчезло.

И тут актер спросил:

— Вы ведь сейчас встречаетесь с членами тайного общества по изучению прозы Виктора Дугайлича, не так ли?

Виктор, в свою очередь, ответил на вопрос вопросом:

— Вы тоже состоите в нем?

— Да, — отозвался актер, — уже шестнадцать лет.

— Но моя первая книга вышла, — воскликнул Виктор, — только восемь лет тому назад!

— Я знаю, — отозвался актер, — это было первое, что я услышал, придя на собрание Общества. Нам раздали тексты с заголовком: «Нынешние и будущие произведения», и еще там сообщалось, что приближается мгновение, когда первая ваша книга выйдет в свет. Правда, они ошиблись в предвидении, написав, что книга появится через семь лет — ее напечатали только через восемь.