Поймай ветер в поле. Удержать ветер
Шрифт:
— Да, пап! — всхлипнула моя мама, а я едва не разинула рот от удивления. Чтобы мама и плакала? — Ты абсолютно прав. Мы с Радомиром тоже так решили.
— Твой муж знает, что говорит, — весомо добавил дед, а я поняла, что пора уходить. Иначе попадусь на глаза если не своим родственникам, то слугам.
День с утра был хороший солнечный. Но душа не лежала радоваться такой красоте. А всё потому, что любимый муж уезжал в Белогорию, домой. Марфа присела на край постели в своей большой просторной комнате, расправила уголок тут же смявшегося покрывала и вздохнула. Нет, не хочется отпускать Росляра, как
Скрипнула дверь. А затем, легко ступая, вошел любимый муж.
— Марфуша, — обратился он, вероятно приметив на лбу своей пары складку, означавшую задумчивость, — не переживай, всё образуется.
Рос встал перед своей ненаглядной на колени, с благоговейным трепетом коснулся рукой выпирающего живота. И тот, кто находился внутри её, словно понял, что подобного прикосновения мужской шершавой ладони еще долго не будет. А потому малыш толкнул Роса изнутри живота Марфы, как бы отвечая.
— Вот видишь, даже маленькая настаивает, чтобы ты не волновалась, — уговаривал оборотень ненаглядную.
— А если не дочка, а сынок? — в очередной раз распереживалась Марфа.
— Значит, будет сынок, — терпеливо отозвался Росляр, поглаживая выступающую крошечную то ли пяточку, то ли попку собственного младенца.
— А дочка? Как же мне без помощницы? — вздохнула молодая женщина.
— В другой раз, значит, еще раз попробуем.
— А если и там будет сын? — вновь засомневалась беременная Марфа. Она и сама понимала, что иной раз вела себя с Росом непонятно и странно. То ночью посылала его за свежим молоком, то хотелось чего-то холодного, и тогда разбуженный оборотень спускался в глубокий погреб и доставал специально намороженных сливок с клубникой. Причем иной раз стоило лизнуть это лакомство, как недавно разыгравшийся аппетит куда-то пропадал, и Марфа спокойно засыпала. Ведь её потребности были удовлетворены.
— Марфуш, милая, — мужчина, не отрывая глаз, смотрел на свою переживающую пару, — ну что ты волнуешься раньше времени. Сколько захочешь раз, столько и будем пробовать. Пока у нас не родится дочка. А родится последней, так мальчишки её на руках носить будут и радоваться. Наша жизнь длинная с тобой- всё впереди.
— Росик, — начала Марфа, не зная, как лучше обратиться к своему мужу и озвучить просьбу. — А может быть, ты меня с собой заберешь? Ну как там будешь без меня один-то?
— Родная, мы это уже обсуждали. Так нужно для вашей безопасности. Ты и сама все знаешь, — спокойно и твёрдо отозвался обротень.
— А кто тебе щи сварит? А пирогов напечет? — привела свои аргументы молодая женщина, пытаясь быть убедительной. Она прекрасно знала, что муж высоко ценил её кулинарные способности. Надо сказать, что это досталось от умершей матушки, не иначе.
— Я и сам смогу сварить, если надо, ты ведь помнишь, я столько лет жил один. Да и мало я буду дома-то находиться- всё в разъездах. Но с твоей стряпнёй ничего и нигде не сравнится, это правда, — мужчина взял руки жены в свои руки и прижался губами к её ладошкам.
— А постирать-заштопать? Как тренируешься, то всё как на огненном горит! — вздохнула Марфа, прекрасно понимая, что он, любимый муж, прав. И не место сейчас ей с Васей там, в Белогории. Да как сердцу прикажешь, если дом, а главное любимый оборотень, будут далеко. А будь она дома, так все бы легче стало.
— Постираю и заштопаю, не волнуйся, — усмехнулся мужчина, — ты ведь видела, я рваным не ходил.
— Не ходил, — подтвердила Марфуша, ласково взъерошив волосы своего Роса, — и всё же я буду скучать.
— И я,
родная тоже, — прошептал оборотень, снова нежно поглаживая животик жены, и по детям своим, и по тебе.День промчался, словно в ускоренном темпе. Княгиня поговорила с родителями, погуляла вместе с Марфушей с детьми и охраной. А потом настал поздний вечер, грозивший вернуть все страхи и переживания, касающиеся судьбы мужа, Ксюши и полюбившихся ей княжичей.
Поцеловав на ночь Ксюшу и Олю, Ярослава отправилась в свою спальню, снова оставшись наедине со своими мыслями. А они были вовсе не веселыми. Она сидела перед зеркалом, но своё отражение словно и не видела. Всё потому, что мысли были заняты только им, Радомиром. Как он достигнет победы, если постоянно будет бороться сам с собой? Яра ведь слышала рассказы, что некоторые после смерти своих пар сходили с ума. А ему придется бороться с врагами, а еще и с самим собой и днём, и ночью. Плюс тысяча обязанностей и некому будет поддержать, приласкать. Может быть, кто-то по незнанию захочет прыгнуть к князю в постель, но ни человеческая сущность, ни звериная подобного не допустят. В это Ярослава верила свято, как в то, что завтра непременно настанет новый день.
Положив расческу на столик и облокотившись, она задумалась. А если оставить детей тут, а самой пробраться к Радомиру? Это был не самый лучший вариант, но сильная тревога за своего зверя не давала покоя все две недели, что добирались сюда. Целых две недели…. Да он и из поездок, длящихся всего-то, пять-семь дней возвращался напряженный и голодный до её тела. Муж и сам признавался, что даже спать не всегда мог, настолько тоска одолевала его. Иной раз говорил, что хотелось все бросить и бежать, через леса и поля к своей паре. А как дело обстоит теперь? Когда такая колоссальная ответственность. И ведь она не будет никуда лезть, лишь бы стать как всегда его помощью, защитой и успокоением. Трезвый рассудок и острый ум нужны князю.
И Ярослава решилась.
Она накинула тонкий халатик, взяла в руку свечу и вышла в коридор, направляясь к родителям. Если они будут согласны, то она, жена своего мужа, так и поступит.
Молодая женщина могла бы обойтись и без свечи, настолько каждый поворот или изгиб коридора были знакомы. Но со свечой привычнее, поэтому Ярослава шла, а сама думала о тех словах, что нужно подобрать к каждому из родителей. Отец, конечно же, будет думать разумом, а мать сердцем. Именно на эти их качества княгиня и рассчитывала.
Яра подошла к двери, в волнении пригладила волосы свободной рукой и прислушалась к происходящему за дверью. Тишина и покой. Ярослава постучала, но в ответ тишина. Выждав минуту, молодая женщина снова постучала, только более настойчиво и эта попытка увенчалась успехом. Дверь открыл отец, взъерошенный и удивленный её появлением.
— Ярослава? Что-то случилось? — он интуитивно прикрыл дверь, словно боялся разбудить жену Ксению.
— Нет, что ты, пап, — тут же попыталась оправдаться Ярослава. — Мне просто нужно с тобой поговорить. С тобой и мамой.
— Ну что же, проходи, — произнес герцог таким тоном, будто бы не из собственной постели сейчас поднялся и не стоял тут перед дочерью в домашнем халате. А словно сейчас он находился на приеме у императора Августа в самом изысканном смокинге. Алекс отодвинулся, пропуская дочь в небольшую гостиную, что предшествовала спальне. Зайдя, Ярослава присела на первый попавшийся мягкий стул, не желая врываться туда, где посторонним в это время суток не место.
Практически тут же вышла герцогиня и только тогда дочь решилась объявить им цель своего визита: