Поймай ветер в поле. Удержать ветер

Княгиня видела, как вдалеке из дверей замка вышел герцог и поспешил к ней на помощь. Он быстро спустился по каменным ступеням, что-то спросил у садовника, который снова сделал вид, что усиленно работает, не забывая бросать настороженные взгляды в их сторону. Алекс вопросительно обменялся взглядами с дочерью, но та только отрицательно покачала головой в ответ. Разговор не закончен. Отец княгини всё понял и отошел в сторону, однако не выпускал из вида дочь и незваного посетителя.

— Тебя нет рядом, — тихо произнёс мужчина, сжимая руки в кулаки. — Ты просто не представляешь, как я себя проклинаю за тот поступок. Мне казалось, что тогда всё делаю для семьи, а в результате….

— Хватит Вам себя жалеть, граф Даниэль, — твердым голосом прервала мужские стенания Ярослава. — Вы хотели меня увидеть- увидели. Попросить прощения? Я Вас прощаю. И даже благодарна Вам за то, что Вы тогда так поступили.

— Благодарна? — потрясенно отозвался Гринвич, — но за что, ведь я фактически тебя..

— Да! — Ярослава благодарила Бога, что детей поблизости не было в данный момент, — благодарна! Вы показали мне, что стоили ваши чувства ко мне в тот момент. И я не хочу, понимаете, не хочу вспоминать, как мне пришлось выживать в те дни!

— Выживать? — потрясенно повторил Даниэль, словно эхо.

— А о чем Вы думали, когда предлагали мне стать любовницей? — Яра продолжила говорить, пытаясь донести до мужчины свои слова. — Что я буду упрашивать Вас жениться на мне или буду радоваться от подобного щедрого предложения!?

— Нет! Прости, я тогда вообще непонятно, о чем думал. Прости меня, — мужчина внезапно встал на колени. Этот его порыв хоть и потряс, но это не понравилось молодой женщине.

— Встаньте, граф. Я прощаю Вас, но на этом всё. Разговор закончен. Нам незачем больше видеться. И если это всё, что хотели мне сказать, то я пойду.

— Ярослава. Я хотел бы увидеться с дочерью. Пожалуйста, — произнёс Гринвич и повернул голову, вероятно пытаясь разглядеть среди зеленых насаждений и аллей Ксюшу. Но, к счастью, она ушла. Мужчина поднялся, но остался стоять на месте.

— У нас с Вами нет общей дочери, — спокойный голос давался нелегко, но женщина очень старалась и справилась с этим.

— Она похожа за меня, больше чем…..

— У вас короткая память, граф! Разве не Вы мне бросили в глаза обвинения, что я вас шантажирую? Разве не Вы отказались от неё, вспомните! — Яра была готова сорваться на крик, но неимоверными усилиями сдержалась. Лишь слегка притопнула ногой от нетерпения. — А теперь я прошу Вас уйти. Довольно!

— Я уйду, — произнес Гринвич и действительно сделал ровно полшага к выходу из беседки, — только прошу тебя разрешить мне встречаться с моей дочерью. Ведь она наверняка спрашивала, кто её отец!?

— Ещё раз напоминаю Вам, граф. У нас с Вами нет общей дочери!

— А ты стала жестока. Но имеешь на это право. Только очень прошу тебя, разреши Ксении узнать своего родного отца. Ты ведь понимаешь, — граф пытался подбирать слова чтобы они были наиболее убедительными, — что твой зверь не может быть родным отцом человеческому ребенку! И она это поймет.

— Знаете, — Ярослава вдруг почувствовала облегчение, словно вот они-заветные слова, что должен знать мужчина, предавший её однажды, — мой муж-зверь, как Вы его назвали только что. Он не отказался от нас, живущих по дворцовым меркам в бедности, не отказался от меня, зная, что есть ребенок. Он не бросил, узнав, что мой отец и я сама в опале. Князь не посмотрел, что это могло отразиться на репутации его собственной семьи. И не предлагал стать любовницей после того, что узнал обо мне, только женой. Да в нём больше человечности, чем в любом другом, зарвавшемся аристократишке, считающим титул единственным достоинством!

— И всё же, я очень прошу тебя подумать об этом. Послушай, пожалуйста, не спеши отказывать. Я скоро уйду, только выслушай меня, пожалуйста, еще немного, — попросил Гринвич, с тоской бросив взгляд в ту сторону, откуда доносился детский смех. И Ярослава порадовалась, что малыши нашли себе занятия подальше от беседки.

— Говорите, граф.

— Мне очень хотелось бы признать девочку своей дочерью, хотя я понимаю, что ты этого не желаешь. И не позволишь мне это сделать. Не переживай, пожалуйста, я не сделаю этого, как бы мне не хотелось.

— Что? — возмутилась княгиня, но Гринвич поднял свою руку в останавливающем жесте.

— Нет-нет, что ты. Я не позволю грязи коснуться имени моей дочери. Не бойся, — с нежностью произнёс мужчина, не отрывая взгляда от Ярославы, но к счастью для неё, по-прежнему оставаясь на своём месте.

Молодая женщина вздрогнула, но промолчала, приготовившись выслушивать не самые желанные объяснения.

— Наше общество слишком жестоко чтобы я мог допустить подобное. Однако я считаю своим долгом внести хоть какую-то лепту в осуществлении любых жизненных стремлений Ксении. Иногда на это требуются материальные затраты. Я положу на её имя некоторую сумму денег в банк. В любой, в какой предложишь. Даже если он будет не здесь, а там, в Белогории, где, как мне известно, вы с мужем и проживаете. И постоянно буду пополнять этот счёт. Не возражай, я сделаю это в любом случае. Хочешь ты это или нет.

— Неужели Вы думаете, что у меня не хватит денег для исполнения целей моей дочери? — усмехнулась княгиня, нервно дернув плечом. — Или таким образом Вы мечтаете купить возможность общения с ней?

— Нет! Никогда!. Мне просто хочется что-то полезное сделать для своего ребенка.

— Полезное? Тогда исчезните, граф! Вас не было в нашей жизни до этого момента, пусть так всё останется и впредь. Или вдруг от того, что Вы решили облагодетельствовать нас своим присутствием, я должна немедленно позвать сюда свою дочь?

— Зачем ты так… хотя…я всё понимаю, Яра. Я это заслужил. Ты прости меня, пожалуйста. Я сейчас уйду, но позволь мне еще как-нибудь увидеть Вас. её?

— Мне кажется, это лишнее, граф Гринвич. И, пожалуйста, я Вас очень прошу, уходите. У Вас есть свои дети, будьте с ними, воспитывайте, заботьтесь о них. Не надо лезть в жизнь Ксюши и травмировать её. Она хоть и маленькая, но хорошо помнит, как нам приходилось несладко. И как Вы думаете, что она может сказать по этому поводу?

— Хорошо, — с трудом выговорил Гринвич. Было понятно, что решение далось ему непросто, — может быть потом, когда-нибудь?

— Не могу обещать, — так же сдержанно ответила княгиня, мучительно ожидаю окончания этого разговора. — Уходите же, граф! Пожалуйста! — вырвалось у неё и возможно следовало бы пролиться слезам, но их почему-то не было.

Ярослава с тоской вспомнила ту тренировочную площадку, что расположена позади Лесного замка. Где оборотни гоняли друг друга, тренируясь. Сейчас и ей от души хотелось запустить кинжалом или просто кухонным ножом в какое-нибудь соломенное чучело, чтобы сорвать на нём свою злость. И чтобы ушла пустота, что образовалась внутри без мужа. Ожидание становится мучительным, а эта встреча с собственным прошлым только ухудшила дурное настроение.