Поющая для дракона

– Да-да, знаю. – Я махнула рукой. – Ваш брат учится в Академии, и все такое. Но это правда известно всем. А что не известно? Ну, вы же раскопали историю моей матери с отчимом. Что-нибудь такое пикантное было? Я имею в виду – остренькое, с перчинкой, семейные тайны?

Глаза иртхана сверкнули.

– Нравится ходить по краю, Леона-Бриаль?

Да, это у меня экстремальное увлечение такое: «Разозли Халлорана» называется, век бы его не видеть!

– А вам? – спокойно встретила его взгляд.

– Не боишься упасть?

– Иногда полет стоит падения.

– И сломанной шеи?

– Почему вы так не любите женщин, вам подружка изменила?

Меня полоснуло его силой. Наотмашь.

Не успела вдохнуть, как снова оказалась прижатой к стене. Запястья он без труда удерживал одной рукой, второй резко задрал мою ногу. Юбка поползла вверх, открывая плотное кружево чулок и ремешок пояса. Взгляд иртхана не просто горел – он полыхал огнем, алый цвет стремительно заполнял радужку.

– Поговорим начистоту, Леона-Бриаль. Такие девочки, как ты, очень любят играть с огнем. И умело набивают себе цену.

Колено уперлось мне между ног, заставив дернуться. Но тело отозвалось на это совершенно иначе: горячая волна прокатилась от самого низа живота и до груди, заставляя все волоски встать дыбом. Взгляд иртхана обжигал, сердце трепыхалось где-то в районе горла. И так же, как горели его глаза, горела и моя кровь, отравленная сквозь кожу жесткими прикосновениями. Прикосновениями, от которых мутился разум. Голова напоминала перевернутый стеклянный шар с опадающими внутри снежинками, и, когда Халлоран наклонился к моим губам, я со всей силы пнула его в бедро и оттолкнула.

– Отвали, драконище драное!

Не ожидавший такого отпора иртхан пошатнулся и разжал руки. Я впечаталась в стену и поползла вниз, а он наткнулся на пирамиду из мебели. Раздался скрежет, лязг падающего ведра. Внутри оказалась какая-то дрянь бледно-желтого цвета, которая выплеснулась на пиджак и идеально прилизанные волосы Халлорана. Следом на пол брякнулось ведро. Покатилось, сверкая остатками содержимого и оставляя за собой скользкий след.

Я смотрела на все это долго.

Или мне так казалось. А потом перевела взгляд на иртхана и отчаянно пожалела, что ведро упало не на меня.

По дороге домой я не выпускала из рук телефон и вглядывалась исключительно в свое отражение. Отражение смотрело на меня огромными глазами и явно задавалось вопросом, на кой ему достался такой непутевый оригинал. Но темный экран не спешил оживать, а динамик – орать голосом разъяренной Эвель, что теперь я могу петь исключительно в подземках. Думала, иртхан меня убьет – на месте, взглядом. Но Халлоран рывком стащил пиджак и вылетел из подсобки, а я на подгибающихся ногах поплелась в гримерку.

– Эй, дамочка! – недовольно напомнил о себе водитель.

Я встретилась с ним глазами в зеркале заднего вида и прочла все, что он обо мне думает: укурилась.

– С вас сорок семь тэррингов.

Сегодня квартира встречала меня благословенной тишиной, но порадоваться ей я не успела. Стоило распахнуть дверь – в нос ударил запах дешевых сигарет и пойла, вопли и пальба из визора. Свет был выключен, но холл и гостиную озаряли вспышки света с экрана, мутная завеса становилась то светлее, то темнее. Кто-то оглушительно заверещал, что-то разбилось, и я поняла, что Танни снова смотрит ужастик. Не одна.

Не снимая пальто и сапожки, прошла в комнату. В гостиной обнаружились двое лохматых парней, у одного из которых в носу и ушах блестели металлические кольца, а другой выглядел как герой комиксов, с размалеванным черно-белой краской лицом и выразительно стоящими разноцветными волосами. Посреди этого безобразия сидела моя сестрица, закинув ноги на колени одному, а голову на плечо другому. Все трое курили, на ковре валялась пустая бутылка и грязные бокалы.

– Э-гей! Мамочка пришла! – воскликнул один из парней и помахал мне рукой. – Сейчас будет горячо.

– Это Грэнс. – Сестра ткнула пальцем куда-то в сторону: так, что понять, кого именно мне представили, было невозможно. – А это Каррок.

– Я вам не мамочка. – Первым делом коснулась панели выключателя. Свет зажгла самый яркий, заставив всех троих зажмуриться. – Это раз.

Выключила визор и увидела Марра. Он сидел у лестницы: тихий, напряженный. Уши прижаты, а хвост с глухим шкрябаньем елозит по полу.

Злой.

– А два? – проблеял второй кретин.

– А два – вы немедленно поднимаете свои тощие прокуренные задницы с моего дивана и закрываете за собой дверь. С той стороны.

– Эй! – Сестренка вскочила, пьяно пошатнулась, но удержалась на ногах. – Это и моя квартира тоже!

– Но это не значит, что ты будешь таскать сюда всех подряд.

– Я че-то не понял, детка, ты нас сейчас выставляешь? – Тот, что с разноцветными волосами, поднялся.

И не просто поднялся, угрожающе двинулся на меня.

Марр спружинил, раскинув крылья, а в следующий миг придурок с размалеванным лицом уже летел на ковер под оглушительный визг Танни и вопль своего дружка, который мгновенно протрезвел. Виар взмыл в воздух, а потом снова бросился на валяющегося на полу парня. Я успела только увидеть когти: заостренные, как лезвия, удлиняющиеся на глазах. И раскрытую пасть с иглами зубов, в которой рождался крохотный шарик пламени.

– Стой!

Бросилась вперед, заслонила собой придурка, который выл, как подстреленный набл.

Понимала, что уже не успею увернуться, поэтому закрыла руками лицо и сжалась в комок, но боли не последовало. А вот ветерок, гоняющий выбившиеся пряди туда-сюда, показался очень и очень странным. Приоткрыла один глаз и обнаружила зависшего в сантиметрах от своего лица Марра. Он махал крыльями часто-часто – чтобы удержаться на лету, и смотрел на меня. Странно так смотрел, словно ждал, что я скажу дальше. Огня не было и в помине, когти втянулись. Я хлопала глазами, а виар внезапно взмыл под самый потолок и исчез на втором этаже.

– Хренасе! – выдал парень с кольцами в носу.

И тут меня затрясло.

Я вдруг осознала, что из-за этих дебилов Марр мог порвать на куски не только меня, но и Танни. Превратить любого из нас в огненные факелы.

– Пошли вон! – заорала я, хватая первого, кто попался мне под руку, а именно пытающегося подняться черно-белого.

Подтащила к двери, распахнула, вышвырнула к лифтам и не без удовольствия наблюдала, как трусит за ним его друг, оставляя на полу грязные ляпки со своих толстых десятисантиметровых подошв. С треском захлопнула дверь и протопала к окну, распахнув створку от пола до потолка, позволяя свежести ворваться в заполненную мерзким вонючим дымом комнату. Не сказать, что воздух на улице сильно чище, но, по крайней мере, эта дрянь стремительно выветривалась, позволяя дышать полной грудью без боязни выплюнуть собственные легкие.