Поющие камни

Наговорившись, сладкая парочка – Файрутдин и Али – чуть и не в обнимку потащились в ближайшую таверну. Ту самую. Не забыли прихватить с собой и часть прихлебателей, и даже купленного раба – Иванова. В кабаке уже стало довольно-таки многолюдно, однако выбежавший навстречу хозяин – у-у-у, гадина! – усадил почетных гостей на террасу в прохладной глубине внутреннего двора. Туда же потащились и прихлебатели с невольником Геной.

Что продавец, что покупатель наверняка считали себя правоверными мусульманами, тут и думать нечего. Однако же мусульмане-то они мусульмане, а винище жрали ничуть не хуже всех прочих – в три горла! Кстати, великий Омар Хайам тоже ведь мусульманин, а как вино любил! Какие стихи ему посвящал! Даже не стихи – вирши. Вот, помнится…

Подходящие строчки из богатого наследия Омара Хайама Иванов так и не вспомнил, да не очень-то и старался. Ему тоже поднесли вино, правда, руки благоразумно не развязали. Пришлось пить так, по-собачьи прихлебывая из принесенной предателем-кабатчиком чаши.

Странно, но Геннадий уже больше ничему не удивлялся. Вот – совершеннейше! Наверное, привык, или просто интересно стало – а что дальше-то будет? Вроде никто его больше не бил, наоборот, вином вот угостили… кстати, весьма неплохим.

Али-Акбара и Файрутдина в таверне явно знали – заглядывая во дворик, завсегдатаи уважительно раскланивались. Высокие гости тоже не чинились, кивали в ответ, а кое-кого и приглашали к себе на террасу, выпить. Средь этих последних, кстати, было как-то не особенно много мусульман, все больше добрые христиане католики, судя по четкам да крестам. Ну, понятно – в одной игре участвовали… в каких-то отвратительных, явно запрещенных игрищах!

Снова подошел хозяин. Гнусная рожа! Улыбался, улыбался, поддакивал – а потом сдал. Видать, Али-Акбар с Файрутдином-гази тут вместо полиции. По крайней мере, влиятельней – уж точно.

Что-то казалось странным в этой таверне, словно бы чего-то такого недоставало. Табачный дым, льющаяся из динамиков музыка (рок, попса или джаз), болтовня по мобильникам, светившаяся над рядами бутылок «плазма» – ничего этого не было! Ни-че-го. Так и не могло быть, если уж тут реконструкция – так все по-настоящему, как в старину было. Именно так, по-настоящему и поступали с пленниками, обычными, ничего не подозревающими людьми. Били, истязали, продавали в рабство. Или пленники тоже были в игре, в деле? И он, Геннадий Викторович Иванов, оказался средь них просто по воля случая. Так надо объяснить! Хорошо бы… только ни английского, ни уж тем более русского, здесь, похоже, не знали. Или притворялись, что не знали, такое ведь тоже могло быть.

Али-Акбар назвал хозяина Адальбертом. Вот уж точно – не арабское имечко. Да и большая часть собравшихся в таверне людей ничуть не походила на восточных людей. Обычные европеоидные рожи – белобрысые, рыжие, русые… Кто-то сидел за обычными столами, а кто-то – на террасе, поджав под себя ноги и беря еду руками из расставленной на расстеленном ковре посуды. Да, вот еще – девок не видно! Хотя вот проскочила парочка – в национальных, как тут принято, одежках. Грубые башмаки, широкие юбки, вышитые сорочки.

Да! И никто почему-то селфи не делал! Это в таком-то антураже? Вот уж поистине странно.

Между тем почетные гости закончили трапезу и, сойдя с террасы, направились к выходу. Присевшего в уголке двора Геннадия тут же ткнули в бок палкой… вернее – тупым концом копья. Даже не покормили, сволочи! Ла-адно…

Уже начинало смеркаться, и в темно-голубом небе вспыхнули желтые звезды. Густо-оранжевая луна отражалась в море медной колыхающейся тарелкой. Тянул легкий ветерок, стало куда прохладнее. Вокруг сильно пахло водорослями, гнилой рыбой и йодом.

Ну, конечно – распрощавшись с Файрутдином-гази, вся процессия направилась в гавань, в порт, освещая дорогу факелами! Да и порт-то оказался вполне соответствующим мрачному укладу средних веков: темный, грязный, загадочный – без вязких там кранов, терминалов, прожекторов. В призрачном свете луны покачивались у причалов многочисленные фелюки и прочие парусники, меж которыми виднелись и узкие гребные суда – галеры.

На одну из таких галер и взошел Али-Акбар со всей своей свитою. Кто-то из корабельных тотчас же бросился с докладом, вытянулся, поедая возвратившегося хозяина преданным, как у собаки, взглядом. Часть воинов прошли по узенькой палубе на корму, туда же повели и Геннадия, надо сказать – довольно грубо. Насколько успел рассмотреть пленник, освещенный факелами и луной корабль выглядел на редкость изящно, примерно так же, как гребные суда древности – какие-нибудь биремы, триеры… Узкий корпус, шириной метра четыре, имел в длину метров сорок или чуть больше… уж в этом Иванов не ошибался, примерно на такое расстояние обычно кидали теннисный мяч шестиклассники, сдавая зачет. Высокий форштевень, массивный, заглубленный в воду таран, обитый металлом, высокая мачта с висевшим на косой рее зарифленным парусом – чтоб построить такой кораблик, надо о-очень много денег! Да уж, денег в этой мерзкой игре, судя по всему, хватало. И наверняка были несчастные случаи. Очень даже запросто. Правда, все они наверняка заминались – в игрищах, судя по всему антуражу, участвовали люди далеко не бедные. Интересно, где они место такое нашли? У моря, но без железной дороги, и очень похожее на Таррагону. Хотя рельеф здесь примерно везде одинаковый, от Коста Дорады до Коста Бравы. На Коста Браве, правда, камней побольше.

Вдоль высоких бортов галеры располагались скамеечки для гребцов, на которых в живописных позах спали прикованные (!) к тяжелым веслам гребцы. Одна из скамеечек оказалась свободной… туда и усадили пленника.

– Э-эй, – завидев кузнеца с наковальней, Гена откровенно запротестовал. – Не надо меня приковывать! Я не согласен!

В шею тут же ткнулся кинжал, расцарапав кожу до крови. Уроды! Фанатики! Твари! Ладно… коль уж такое дело…

Кузнец – широкоплечий верзила в кожаном фартуке – знал свое дело нехудо. Пара минут, несколько ударов – и вот уже руки нового раба стянули кандалы да цепи, приковавшие незадачливого парня к тяжелому веслу. Вот незадача-то! Теперь уж не убежишь, не прыгнешь! А как же… как же естественные надобности справлять? Ага… верно в ту дыру, в которую с палубы стекала вода.

Сделав свое дело, кузнец ушел, ушли и прихвостни Али-Акбара, оставив прикованного пленника наедине со своими не очень-то веселыми мыслями. Впрочем, долго побыть одному не удалось – через какое-то время Гену негромко окликнули сзади.

Молодой человек тотчас же обернулся. С ним пытался заговорить какой-то белобрысый парень, полуголый и обвитый мускулами, как культурист. Чуть вытянутое, вполне приятное лицо с курносым носом, светлая свалявшаяся борода – все это Геннадий сумел хорошо рассмотреть, луна. Слава богу, светило ярко. Так же были хорошо заметны многочисленные шрамы, покрывавшие все тело атлета… Это где ж его так угораздило? В цирке, что ли?

Сотоварищ по несчастью что-то спрашивал… похоже, что по-немецки… или на каком-то похожем языке – шведском, норвежском, голландском…

Иванов отозвался по-английски и, увидев, что его не поняли, выругался:

– Вот же, блин, чучелы безъязыкие.

– Ты – рус, друг? – внезапно переспросил культурист. – Из какого племени? Кто твой конунг… князь?

– Ого! Да мы по-русски умеем, – хмыкнув, Иванов усмехнулся и облегченно вздохнул. Ну, наконец-то хоть что-то удастся узнать! Хоть что-то… Правда, насколько сосед по веслам осведомлен о всей той чертовщине, что здесь творится?

– Из России я, да… Из Петербурга… почти… – торопливо поведал узник. – А ты кто? И что вообще здесь такое?

– Мое имя – Рольф! – атлет с гордостью выпятил грудь, насколько это было вообще возможно в данных условиях. – Рольф, сын Сигурда Черное Весло, сына Гнорра Беспалого. Я прошел все моря и все земли, от Иберии до Гардарики, откуда ты родом, друг. Бывал в Альдейгъюборге, и в Миклагарде, у ромеев, чей конунг сидит на золотом троне.

Конунги, значит… ага…. А парень-то явно – того! Да пускай себе мелет, может, что-то и прояснится…

– Нынче мой вождь – Железнобокий Бьорн, пенитель морей, сын знаменитого конунга Рагнара Лодброга – «Мохнатые Штаны», чьи ватаги потрясают ныне всю Англию!

– Ах, вон оно что, – подыграл Гена. – Слыхал, слыхал.

Половину того, что говорил сошедший с ума бедолага, Иванов не очень-то понял, но основной смысл разобрал вполне.

– Так кто же твой конунг, друг?

– Хм… Мой конунг… Владимир, наверное… Получается так.

– Вальдмар-конунг? – собеседник неожиданно оживился, даже на скамье подскочил. – Из данов?