Поющие пески

Прошло, однако, часа два, прежде чем в воздухе послышалось жужжание, а затем на горизонте показался самолет. Но он прошел стороной и исчез из виду. Минут через двадцать самолет появился снова. На этот раз он шел обратным курсом — параллельно своему прежнему направлению и ближе к лагерю. Сомнений не было: самолет «прочесывал» пустыню или же производил аэрофотосъемку.

На третьем заходе пилот обнаружил лагерь по дыму от костра, который соорудили Прохор Иванович с Галей. Павлик встал во весь рост и стал махать носовым платком.

Самолет снизился: различалась голова пилота в летном шлеме и даже как он приветственно махнул рукой. Позади пилота сидел, тоже в шлеме, наблюдатель. Но сигналов Павлика они или не видели, или не понимали, потому что самолет продолжал кружить на одном месте. Павлик бегал по песку, отчаянно жестикулируя, но пилот продолжал описывать круги. Он сделал так уже кругов десять…

— Указания по радио запрашивает, — сообразил, наконец, Прохор Иванович.

По–видимому, дядя Прохор оказался прав. Самолет сделал еще один круг, совсем низко прошел над лагерем и сбросил вымпел. Металлическая трубка с развевающейся узкой лентой упала как раз посредине между Павликом и Галей с Прохором Ивановичем.

Все бросились к месту ее падения, и маленький отряд сошелся вместе.

Прохор Иванович, очутившийся первым у вымпела, нагнулся, поднял трубку и вынул листок бумаги. Размашистым почерком там было наскоро написано всего несколько фраз:

«Ждите помощи. Оставайтесь в этом районе. Ищите выходы грунтовых вод на поверхность — должны быть в ваших местах. Послезавтра прибудет Поляков (это был руководитель практики). Требуется ли срочная помощь? Как состояние людей? В чем нуждаетесь?» Приказание исходило от начальника экспедиции: «Сибирцев» — кратко, как в телеграмме, заканчивалось письмо. Очевидно, наблюдатель на борту самолета успел сообщить, что все трое живы и не пострадали. Но начальник экспедиции хотел знать подробности.

Павлик схватил карандаш и на обороте листка торопливо написал: «Все здоровы. Нашли грунтовую воду: в семи километрах к юго–востоку от лагеря. Подробности в донесении. Сбросьте рацию».

Он хотел было уже поставить свою подпись, но Прохор Иванович остановил его. Попросив карандаш и аккуратно выписывая крупные буквы, он добавил к сообщению Павлика: «Вода есть. Продуктов в наличии на трое суток».

— Вот так, — сказал он, возвращая записку Павлику. — Начальник экспедиции должен знать состояние нашего материального обеспечения. А ты как думал?

Павлик нетерпеливо сложил, почти скомкал записку и собрался бежать к разложенным на песке мешочкам.

Но тут вмешалась Галя. Тихим, но твердым голосом девушка потребовала, чтобы сделали приписку о присылке формалина.

— У меня мало, — сказала она, — и тот, что был, пролился…

— Ну, знаешь! — возмутился Павлик. — Ты еще чего–нибудь запроси! Не в магазине…

Но Прохор Иванович взял молодого биолога под свою защиту.

— Она дело говорит. Придется, судя по всему, поработать в этом месте. Научная работа предстоит, а не так просто… время проводить. Хоть и практиканты вы, а не гости все же.

Ворча под нос, Павлик сделал приписку и уже бегом направился к ближайшему мешочку. Развязав его, он сунул внутрь записку и прикрутил мешочек снова к веревке.

Пилот кружил над Павликом, внимательно наблюдая за всеми его действиями.

Как только Павлик отбежал от веревки, самолет отлетел в сторону, развернулся и пошел прямо на разложенную на песке снасть. От самолета отделился какой–то предмет. Разматывая трос, к земле полетела «кошка» — трехлапый якорь с острыми концами, знакомый всем, кому приходилось доставать оборвавшееся ведро из колодца.

Кошка коснулась песка, помчалась, влекомая тросом, по его поверхности, подцепила веревку почти за середину, и самолет взмыл вверх. Натянутая веревка сложилась, и мешочки повисли на ней, — один выше другого. Наблюдатель подтягивал постепенно эту добычу вместе с «кошкой», на которой она висела.

Прохор Иванович, Павлик и Галя смотрели, как их послание вместе с пробой песка летело по воздуху.

* * *

— Ну так, — сказал Павлик после того, как все вернулись в лагерь. — Одно дело, можно считать, выполнили. Воду нашли. Эх, если бы машина была в порядке! Поездили бы тут по окрестностям…

Но «козел» стоял «на приколе». За сегодняшнее утро Прохор Иванович отчистил его от песка, протер до блеска и укрыл брезентом. Сломалась деталь, которая вообще редко выходит из строя и поэтому в комплекте запасных частей отсутствовала.

— Конечно, можно было сейчас запасную часть попросить, — произнес он в раздумье. — Но нам указание: здесь находиться. А тот, другой «козел» для разъездов используется. Их всего два в экспедиции. Что же, мы ту машину, которая на ходу, раздевать будем, чтобы эту привести в порядок? Так не годится… Вот как радиосвязь наладим, тогда и дадим, как говорится, заказ. Сколько нам здесь дней находиться — неизвестно. Поляков приедет — скажет.

Но Павлик не собирался просто ждать Полякова.

— Лагерь наш остается здесь, — соображал студент. — Таково приказание, да и поющие пески требуют изучения. Но вот как насчет дальнейших разведок?

— Надо бы новые места обследовать, — сказал дядя Прохор. — Может, найдем и где вода сама наружу выходит.

— Хорошо сказать — обследовать. Не будешь же просто по пустыне ходить, нужен след какой–нибудь.

— След и есть.

— Какой?

— А Галины наблюдения.

— Галины? — удивился Павлик. — Какие наблюдения?

— Да ты же сам читал. Или позабыл? Насчет воды. В дневнике.

— Вот так новость! Мы же ее нашли! Тоже — открытие…

— Нашли, да неизвестно еще, то ли?

— То есть? — брони у Павлика полезли вверх.

— Та впадина, где мы воду нашли, к востоку отсюда?

— Ну?

— А птицы летят в западном направлении. В дневнике–то черным по белому. Значит, в прямо противоположном.

— Позволь, позволь… — Павлик смутился. Как же он не обратил внимание на это существенное обстоятельство?

— Там, где мы с тобой были, без веревки не больно напьешься, — заметил Прохор Иванович. — Птицы, небось, нашли место поудобнее. Ну–ка, давай расспросим Галю.

— Скажи, — приступил Павлик к девушке, — значит, ты считаешь, что к западу должна быть вода?

— Да, — твердо ответила Галя.

— Ну вот и пойдем ее отыскивать.

— Может быть, лучше подождать Полякова?

В тоне Гали было некоторое сомнение.

— Два дня бездействовать? Выдумала! Ты как смотришь, дядя Прохор?