Поющие револьверы

— Послушай меня, сынок, — сказал шериф Райннону, — я и раньше говорил, что он мне не нравится. А теперь мы поймали его, когда он подслушивал! Что будем с ним делать?

— Принеси с кухни лампу, — приказал Райннон.

Шериф послушался, и когда он вынес ее, Райннон сказал повесить ее на гвоздь, вбитый в одну из стоек веранды.

— Встань сюда, Ричардс, — скомандовал он.

Ричардс подчинился хозяину. Он встал напротив Райннона и тот тут же отступил на шаг.

Драка, несмотря на свою непродолжительность, была бурной. Пиджак Ричардса на спине был порван, на скуле раздувалась громадная красная шишка.

— Теперь, подлый предатель, — сказал его хозяин, — у тебя есть свободные руки и шанс выйти победителем. Давай! Хватайся за револьвер!

Ричардс не шевельнулся, лишь чуть шире расставил ноги и чуть ниже опустил голову.

— Он струхнул, — сказал спокойно шериф. — Ему не нужны твои игры, сынок. Он уже получил свое.

— Он напал, когда я почти лежал, — прорычал Ричардс. — У меня не было и половины шанса.

— Ты всадил пулю прямо мне в волосы, проклятая крыса, — объявил Райннон. Это ли не шанс? Хватайся за пушку, или я тебя уложу там, где стоишь!

— Укладывай, — с вызовом сказал Ричардс. — Я виде, как ты владеешь револьвером, и не собираюсь устраивать поединок с Райнноном. Хочешь пристрелить меня — стреляй. Я не буду сопротивляться.

— Он меня знает, — спокойно сказал Райннон шерифу. — Не знаю, что мне с ним делать.

— Предложи что-нибудь.

— Я отложу револьвер, Ричардс, — сказал Эннен Райннон. — Вот я стою перед тобой с голыми руками и…

Ричардс зарычал и оборвал Райннона:

— А твой партнер, Каредек, будет стоять рядом и всадит в меня пулю, когда я буду побеждать!

— Верно говорят, что подлец не может действовать как мужчина или рассуждать как мужчина. Думаешь, Оуэн Каредек воспользуется своим преимуществом?

— Я не буду с тобой драться, — упрямо повторил Ричардс. — Ты и так чуть не отвернул мне башку, вывихнул челюсть так, что мне трудно разговаривать, и, по моему, сломал пару ребер, когда кинулся на меня. Если бы не это, я бы сломал тебя пополам!

— Храбрый, как женщина, — сказал шериф. — Он не собирается рисковать, только дерзить.

— Что мне делать? — спросил Райннон. — Понятия не имею, как выбраться из этой переделки.

— Тогда узнай, кто его натравил.

— Ричардс, будешь говорить? Скажешь, кто тебя послал?

Ричардс лишь презрительно хмыкнул.

— Я сам себя послал, — сказал он.

— Врешь, — отозвался шериф, сворачивая сигарету. — Привяжи его к столбу, Эннен.

Преступник выполнил приказание, куском веревки прикрутив пленника к стойке.

У Каредека был с собой хлыст — тяжелый и гибкий, как змея. Он бросил его Райннону.

— Пусть попробует этого, тогда, может быть, у него развяжется язык.

— Предупреждаю последний раз, — грозно произнес Райннон, — Будешь говорить?

— Пошел к черту, — прорычал Ричардс, который, похоже, набирался твердости.

Хлыст был специально сделан, чтобы с громким свистом рассекать воздух. Он пронесся у лица Ричардса, не задев его.

— На следующий раз рассеку пополам, — сказал Райннон. — Скажешь, кто тебя послал?

Ответом ему было молчание.

— Врежь ему! — сказал шериф.

— Врежу, — ответил Райннон и махнул крутом. — Говори, Ричардс.

Тот выругался, но кроме этого не произнес ни слова, и Райннон отбросил хлыст. Его тяжелая рукоятка громко стукнула о пол.

— Не могу, — сказал Райннон.

— Не можешь? А я могу. И больше того, мне это доставит удовольствие!

— Оставь его, — вступился Райннон. — Я не смогу обращаться с человеком, как с собакой или лошадью.

— Ни одна собака или лошадь не опустится, чтобы сделать то, что сделал он!

— Пусть его, — ответил Райннон. — Я сказал.

Он освободил Ричардса.

— Проваливай, Ричардс, — сказал он. — Но прежде я тебе кое-что объясню. Я не собираюсь уносить ноги, несмотря на то, что теперь ты знаешь, кто я. Но если за мной начнут охотиться, я найду тебя даже на дне морском, а когда найду, скормлю тебя лисам — по кусочку. Слышал?

Ричардс ничего не ответил. Он стоял, наклонив голову и глядя исподлобья, словно боксер, готовый броситься в атаку.

— Помни, Ричардс, я отпускаю тебя. Но хочу узнать, как ты понял, что я Райннон. Ты мне это расскажешь? Ты понял сегодня вечером, когда подслушивал?

Ричардс был странно очарован этим призывом к его тщеславию. Он мог выставить себя умным парнем, а кто сможет избежать такого искушения?

— Я понял, что с тобой что-то не то, в ту же минуту, как сюда приехал, — заявил он. — Когда увидел, как ты размахиваешь двадцатифунтовым молотом, словно сапожным молоточком, то призадумался. Когда ты сбил птицу выстрелом из «кольта», я понял, что ты редкий человек. И тут же догадался, кто ты такой. Так стрелять мог только Райннон. Никто кроме него и еще пары человек в округе, но у тех не такие мощные плечи. Я никогда бы не догадался по твоему лицу. Но понял по выстрелу и ширине плеч, когда ты от меня отходил.

Райннон вздохнул.

— Видел меня раньше?

— Я был в «Оверленде», когда ты его ограбил.

— Что я у тебя забрал?

— Часы. Но ты их вернул. Они для тебя не были достаточно хороши!

В его тоне не было благодарности — только неприятная жалоба и угроза. Как будто он предпочитал, чтобы у него отобрали часы, а не кинули их обратно при стольких свидетелях.

— Проваливай, — сказал Райннон. — Не хочу тебя больше видеть.

— Я могу взять свои одеяла?

— Бери и будь ты проклят! — сказал Райннон.

Ричардс вышел длинными, быстрыми шагами, которые затем послышались в коридоре.

— А что если он потихоньку вернется и пальнет в тебя? — очень удивленно спросил шериф. — Ты позволяешь ему шататься по дому без присмотра?

— Да.

— Почему?

— Такой человек меня не убьет, — просто сказал преступник. — Не из того я теста.

Это спокойное утверждение шериф выслушал без тени сомнения на лице, но покусывая губы. Он видел точку зрения Райннона. Видел с расстояния, как свет отдаленной звезды, но совсем не понимал ее. Звезда может находиться за миллиарды миль, ее сияние могло прийти из другой вселенной.