Поющий волк в овечьей шкуре

Мельком глянув на Василия, убедился, что у того всё более или менее ровно и, не теряя времени, вспорол находящимся в руке ножом брючный ремень урки. А затем, резким движением выдернув узкую кожаную полоску, не особо церемонясь, связал ему руки за спиной. Для чего пришлось перевернуть тело мордой вниз.

Его подельника постигла та же участь. Правда, для поддержки портков он использовал аксессуар помоднее. Проклёпанный почти по всей длине и с претенциозной пряжкой, на которой был отчеканен орёл, в обрамлении окружающих голову птицы звёзд, и суровой надписью «Мотana».

Штаны, кстати, были не абы-какие, а сшитые с претензией на «фирму», но при этом, явно самопальные, джинсы.

Закончив с этим, не так, чтобы очень приятным но, согласитесь, очень необходимым делом, я поясностью переключился на боевого товарища. Который, кстати и без моей помощи, обходился довольно таки неплохо. Вернее, уже справился.

Пострадавший в процессе столкновения с Позняковскими жигулями бандит уже лежал, уткнувшись носом в асфальт. Не подавая, при этом, никаких признаков жизни. А безутешный Василий, печально смотрел на покорёженный в процессе задержания бампер.

Помятый капот и треснувшее лобовое стекло тоже не остались без внимания. Взгляд капитана источал вселенскую тоску, а губы еле слышно шептали, не так давно пришедшую мне в голову фразу.

— Викеньтьевичь убъёт!

Одни и те же слова бубнились на разный манер и чуточку изменяемой интонацией. Которая с каждым разом понижалась и, кажется, произносилась уже совсем замогильным голосом.

Не зная, что сказать и, при этом чувствуюя за собой вину за происшедшее, молча подошёл и встал рядом. И уже собирался как-нибудь приободрить коллегу, как тот, внезапно, переключил внимание на меня.

— Младшой, сука ты ёбанная! — Схватив меня за грудки, экспрессивно заорал он. — Ты какого хуя задом вилять удумал?

— Да вот, как-то… — Понимая, что оправдаться, по большому счёту, мне нечем, смущённо залепетал я… Получилось?

— Получилось, бля-а!!! — Белугой взревел Василий, мотая меня туда-сюда, как тряпичную куклу. — А с этим, — тут он встряхнул мою виноватую тушку и кивком указал на покорёженный автомобиль, — что делать будем?

«Что делать, что делать»… — Мерно покачивая головой в такт судорожным рывкам Василия, отрешённо думал я. — «А, хуй его знает, что делать»… То есть, простите, ответ на его вопрос находился вне моей компетенции.

— Вась, «ноль-два» звонить надо. — Позволив товарищу накричаться и стравить пар, осторожно напомнил я. И, давая понять, что кусок покорёженного металла и несколько трещин в лобовом стекле не стоят таких феерических проявлений эмоций, промямлил. — Да и с Викеньтьивичем что?.. Непонятно…

— Пиздуй к телефону-автомату, отпустив лацканы моего пиджака, распорядился капитан. И, брезгливо повертев в руке отнятый у преступника наган, тем не менее, взвёл курок и взглянул в сторону магазина. — А я пойду, гляну, что там…

— Вась… — Тихо, чтобы не вызвать ещё одной вспышки ярости, прошептал я. — Набрать мы и с ихнего аппарата можем…

— Если его не рабили. — Хмуро бросил капитан. И, желая ещё раз ткнуть мородй повинившегося меня, предположил. — И провод не перерезали.

— Давай, пойдём глянем. — Не желая вступать в совершенно бесполезные в данном, конкретном случае дебаты, примирительно поднял руки я. — А если что, так я метусь, позвоню.

Правда, я совсем упустил из виду, что в руках у меня до сих пор были отнятые у второго грабителя обрез и финка. И оба этих, совсем не мирных и безобидных предмета, в одночасье оказались перед лицом у Василия.

Что, как ни странно, подействовало отрезвляюще. Окинув взглядом трофейное оружие, капитан приутих и, подняв и повертев перед носом имеющийся у него наган, хмыкнул. И пошёл на попятай.

— Ладно, Коль. — Извиняюще пробормотал он. — Не бери в голову. И, развернувшись ко мне спиной, призывно махнул левой, свободной рукой. — Айда за мной!

Поскольку отданная команда оказалось простой и понятной, а любое осмысленное действие было лучше пустопорожних споров и, пусть и справедливых но, не несущих никакого конструктивизма упрёков я, на всякий случай, тоже взвёл оба курка и последовал за товарищем.

Буквально за долю секунды преодолев расстояние, отделяющие нас от входа, мы взбежали по ступенькам и Василий, взявшись за ручку и приоткрыв двери, громко крикнул.

— Никому не двигаться! Милиция!

Я же, сунув отобранную финку в карман пиджака, переложил обрез в левую руку. А правой достал из внутреннего кармана служебное удостоверение.

Безусловно, ожидать залпового огня, или каких-нибудь других агрессивных действий, в нашем случае не приходилось. Но, зачем лишний раз пугать, и без того переживших не самые приятные моменты своей жизни, работниц ювелирторга?

Короче, порог мы переступили без особых эксцессов и оказались в небольшом тамбуре. Знаете, такое пространство, спроектированное архитекторами, для удержания холодного воздуха в осенне-зимний период.

В нём, ожидаемо, никого не было и мы с Василием двинулись дальше. Процедура представления работниками правоохранительных органов и сопутствующей ей приказ сохранять спокойствие и оставаться на своих местах тоже имели место быть. И, наконец, мы оказались непосредственно в торговом зале.

Который представлял из себя удручающе-печальное зрелище. Не то, чтобы уж совсем-совсем безысходное. Однако, вид лежащего на без сознания Познякова, и небольшое пятно крови, натёкшей с его разбитой головы, оптимизма не добавляли.

Молодая, лет двадцати-пяти девушка испуганно прижимала к груди телефонную трубку с болтающимся хвостиком отрезанного спиралевидного провода. А две дамы постарше, крепко обнявшись, сидели на небольшом диванчике, который стоял в глубине зала рядом с развесистым фикусом.

— А-а… В-вы пр-равда м-милиция? — Заикаясь от пережитых волнений испуганно спросила обладательница раскуроченного средства связи.

— Точнее некуда! — Браво ответил капитан, молодцевато расправляя плечи. И, беря быка за рога и направляя беседу в конструктивное русло, уточнил. — Так понимаю, аппарат безнадёжно испорчен?

— Д-да-а. — Отчего-то смутилась красавица, зыркнув в мою сторону глазами.

А Василий, от которого не укрылась эта пикантная подробность, тут же решил показать, кто здесь главный. Альфа самец то есть. При одном присутствии которого все барышни в радиусе э-э-э… ну, пусть будет, километра, должны сдавать позиции, и непременно пожирать брутального мужчину вожделеющими взглядами.