Поздний экспресс

– На парковке перед главным корпусом!
– шипит теперь уже Надежда.
– Где тебя черти носят?!

– Парковка большая, - он передвигается уже бегом, лавируя в толпе.

– Ищи белый мерседес-кабриолет, не ошибешься!

Ой, белый мерседес-кабриолет... Как все запущено-то...

Искомое нашлось быстро. Мизансцена: тот самый автомобиль, его, видимо, обладатель, под стать своему жеребцу, весь в светлом и преисполнен собственной значимости, и Ее Высочество Надин Соловьева.

Надин. Надежда. Надюша. Надька. Надя. Сто шестьдесят четыре сантиметра совершенства. Хотя она такого роста бывала редко - каблуки были неотъемлемой частью ее облика. Вот и сейчас - как всегда, безупречна. Платье какого-то невообразимого оттенка - нечто среднее между светло-голубым и светло-зеленым, тонкий черный лаковый ремешок на талии, такого же цвета - лаковые лодочки и сумочка. Волосы сегодня гладко убраны назад, хотя ему безумно нравилось, когда они локонами рассыпались по плечам.

В общем, крайне эффектная и крайне сердитая барышня. Она ему улыбнулась, а в глазах - синие разряды гневного электричества.

– Виктор, милый, наконец-то!

– Привет, - он все-таки слегка запыхался.

– Этот, что ли?
– третий-пока-не-лишний, высокий, почти одного с ним роста, накачанный пижон, смерил Виктора презрительно-недоверчивым взглядом.

– Да, - Надя прижалась к Вику, и ему пришлось ее обнять. Упиваться ощущением близости ее тела он себе запретил, солдат на службе.
– Познакомься, Артур, это Виктор - мой жених.

Пауза, еще один взгляд, все такой же презрительный, с оттенком недоумения. А потом Артур смеется громко, на публику.

– Ох, насмешила! Этот? Твой жених?

– Да!
– Надя горделиво вздергивает подбородок, одновременно пребольно ущипнув Вика за бок. Раба начали наказывать.

– А в чем дело?
– Вик демонстративно спокоен, и взгляд его - прямой, в глаза.

Еще один взрыв смеха, на сей раз - почти искреннего.

– Ты себя видел? Где ты и где Надя?

Ну, положим, видел себя. Утром, в зеркало, когда брился. Нормально выглядел утром. Правда, день выдался сегодня суматошный.

Откровенно говоря, принц на белом мерседесе был прав. Смотрелись Надя с Виком вместе... странно. Безупречно одетая, с идеальным макияжем, выжавшая все сто двадцать процентов из своих и без того весьма нескудных природных данных Надин. И Вик... Из приличного на нем были только часы - никак не сочетающийся со всем остальным серебристый Rado на запястье, подарок отца, едва выглядывающий из под обтрепанной манжеты клетчатой красной с зеленым рубашки. Джинсы как джинсы, подранные в паре мест. Любимые Converse, вполне даже чистые. И футболка тоже свежая, утром достал из шкафа. Рюкзак на плече. Брит с утра, как уже отмечалось. Ах, да... прическа. Как бы Вик не стригся, разве что исключая "под ноль" с вариантами "под ноль плюс пара миллиметров", а это он пока не рисковал практиковать... Так вот, во всех прочих случаях любая стрижка на его волосах выглядела так, будто он только что встал с постели. И ничего с этим Вик поделать не мог. Да и не пытался особенно, его все устраивало и так. Но рядом с похожей на фотомодель Надей он выглядел... ну, совершенно не к месту!

– А это тебя не должно касаться. Это только наше дело, - холодно и ровно.

Не похоже, чтобы их представление имело успех, Артур смотрит на них крайне недоверчиво.

– Витюша, я так по тебе соскучилась...

Зубы заныли... От ее сладкого тона... От ненавистного "Витюша"... От того, что сейчас произойдет...

– Я тоже, маленькая, - повернулся к ней, наклонил голову. И начал считать. Один, два, три, четыре, пять, шесть... Только так возможно не потерять голову, когда они целуются. Это поцелуй-демонстрация, он ничего не значит для нее, она его исполняет равнодушно, но безукоризненно. А Вик продолжает считать про себя. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать... Лишь бы не дать себе поддаться этому ощущению ее губ под своими, ее языка и теплого дыхания, магии ее такого близкого, прижимающегося к нему тела. Не поддаться и не сорваться. Считай, Баженов, считай!

– Эй, ты! Ты что себе позволяешь! А ну, отвали!

На его плечо весьма недвусмысленно легла чья-то рука и дернула. Самый поганый вариант. Еще и агрессивный клиент. Вик вздохнул. Развернулся к неугомонному поклоннику, в одной движение задвинул Надьку за спину и... Тот даже заметить ничего не успел толком - так занят был замахом с целью дать наглому кучерявому в рожу. А спустя секунду сам оказался в весьма унизительном положении, согнувшись в три погибели, с больно завернутой за спину рукой. Зеленый пояс каратэ-до школы "шитокан" - это вам не шутки.

– Отпусти, придурок!

– Что скажешь, Надь?

– Отпусти его, Вектор.

Спустя минуту белый мерседес-кабриолет с пробуксовкой колес вылетает с паркинга.

– Обидели юношу... Такой удар по самолюбию...
– Вик растирает запястье.
– Тебе не стыдно, королевишна?

– Если бы ты приехал в нормальном виде, - огрызается Надька, - ничего бы этого не было! Что, так трудно было - надеть костюм? У тебя же есть, я знаю! И взять у отца "Audi"?!

– "Audi" мамин, - меланхолично отвечает Вик.

– Какая разница! Ты понял, о чем я!

– Я не успел.

– Тогда не жалуйся.

– А я и не жалуюсь, - пожимает он плечами.
– Я просто интересуюсь - я себе на кофе заработал?

– Пошли уже, - Надя царственным жестом поправляет сумочку на плече.
– Угощу тебя кофе. И даже мороженым.

Вик пропускает ее вперед. Он очень воспитанный молодой человек. И к тому же, помимо мороженого, он явно сегодня еще заработал себе бонус полюбоваться ее попкой, обтянутой то ли голубым, то ли зеленым платьем.

Глава 2 Мужчина, когда притворяется, что влюблен

Мужчина, когда притворяется, что влюблён, старается быть весёлым, галантным, оказывать всяческое внимание. Но если он влюблён по-настоящему, он похож на овцу.

(с) Агата Кристи. "Тайна голубого поезда".

Они знали друг друга всю жизнь. Наверное, даже с тех времен, о которых сами не помнили. Их родители дружили еще до их рождения. И выбора у них не было.

Вместе играли на даче, пока родители занимались своими взрослыми делами. Вместе ходили на речку, вместе были покусаны пчелами соседа на Тихомировский даче - деда Миши. Дрались из-за качелей, девчонок дергали за косицы, на мальчишек ябедничали взрослым. В общем, все шло своим чередом.

Удивительным был, пожалуй, один факт. Подросшие до самого отвратительного возраста - тринадцати лет, "трое из ларца, одинаковых с лица" сестры-тройняшки Соловьевы наконец-то в полной мере осознали: факт того, что их трое, может стать источником разнообразных и увлекательных развлечений. Они разыгрывали всех, с разной степенью успешности и тяжести последствий. Всех, кроме родителей и Вика. Он каким-то непостижимым образом всегда различал их, как бы они ни старались. Ни разу им не удалось провести его. Единственный был прецедент, когда он перепутал-таки Любу и Соню, но ради справедливости стоит сказать, что они к этому розыгрышу готовились почти месяц. А вот Надю он вычислял всегда, на "раз".