Пожалуйста, только живи!

Он не мог дышать. Жар, затопивший его до самых кончиков пальцев, был слишком сильным – кажется, даже в горящем БТРе ему не было так горячо. Воздух обжигал раскаленные легкие, и казалось, грудная клетка сейчас лопнет, взорвется и обугленное сердце выпрыгнет и покатится по полу.

– Подожди! – хрипло шепнул он Рите. – Слишком быстро…

И она, кажется, поняла, замерла, все еще прижимаясь к нему. Несколько секунд они просто стояли так, приникнув друг к другу и тяжело дыша. И Марат чувствовал, как бьется, настойчиво стучась в его грудь, Ритино сердце.

Марево перед глазами немного рассеялось, и он различил странные призрачные фигуры, белевшие повсюду, словно следившие за ними. Он чуть сдвинул брови, пытаясь разобрать, что это. И тут же в памяти всплыло – что Рита живет в квартире какого-то непонятного мужика.

– Чья это квартира? – сдавленно спросил он.

– Моего друга, – шепнула Рита ему в грудь, и он даже сквозь одежду почувствовал влажный жар ее дыхания.

Она подняла голову, сверкнула на него глазами в темноте.

– Прекрати! Что бы ты там себе ни напридумывал, это не так. Я потом объясню про Левку. Это совсем не то… не важно, честно.

И он в ту же минуту поверил ей. А еще понял, что, кем бы ни оказался этот мужчина – ее парень, жених, муж, кто угодно, – для него бы все равно это не имело значения.

Он, наконец, притянул ее к себе, нашел ее губы, мягкие, отзывчивые, чуть обветренные по контуру. Ее рука, взлетев, опустилась ему на затылок. Они двинулись куда-то в темноте, не размыкая рук и губ, боясь хотя бы на секунду оторваться друг от друга. Пошатываясь, натыкаясь на стены и мебель, роняя что-то, давясь смехом, теряя по дороге предметы одежды и снова и снова целуясь, они добрались до какой-то горизонтальной поверхности – дивана, кровати? – Марат так и не понял.

Ее руки – гибкие, с пульсирующими под его губами жилками на хрупких запястьях, ее ноги – длинные, гладкие, с нежными маленькими ступнями, грудь, бедра с выступающими косточками, впалый вздрагивающий живот. Ему хотелось коснуться губами каждого сантиметра ее тела, стереть с кожи незнакомый запах духов, запах чужого города и жилья, и вдохнуть наконец такой родной знакомый запах холодного ветра, лесной хвои и диких цветов. Ощутить полной грудью, что он все-таки нашел ее, вернул себе, что больше он никогда не выпустит ее из рук, и теперь они навсегда будут вместе.

– Здравствуй! – сказала Рита потом, по-турецки сидя на кровати, совершенно не стесняясь своей наготы и глядя на него счастливыми смеющимися глазами. – Ты ведь даже еще и не поздоровался со мной.

– Я поздоровался, – возразил он, не в силах удержаться от дурацкой блаженной улыбки.

– А-а, – протянула она. – Тогда давай скорее попрощаемся, а потом снова поздороваемся.

Она поймала его ладонь и осторожно погладила подушечками пальцев следы ожогов.

– Что у тебя с руками?

– Фигня, – отмахнулся он, не в силах стереть с лица глупой счастливой улыбки. – Картошку горячую из костра таскал.

– Картошку, значит, – хмыкнула она. – Ясно…

Она протянула руку и провела ладонью по колючему ежику волос на его голове:

– А ты обещал, что волосы отрастут.

– Твои тоже куда-то делись. – Он запустил пальцы в короткие асимметричные пряди на ее голове.

– Тебе не нравятся мои волосы? – подняла брови Рита.

– Мне больше нравилось, когда они были, – заметил он.

Она дернула плечами:

– Вообще, знаешь, многое изменилось… Не только волосы…

– Я знаю, – тихо отозвался он.

Она встала с кровати. На ее худую спину с выступающими острыми позвонками было почти больно смотреть. Рита прошла через комнату, нашла на полу сумку, вытащила пачку сигарет. Прикурила, а затем перебросила пачку ему. Несколько минут они молча курили, стряхивая пепел в какую-то гипсовую чашку, которую Рита пристроила у Марата на животе.

– Я тебя люблю, – сказала вдруг Рита, быстро взглянув ему в глаза.

И он снова повторил:

– Я знаю, Маруся.

Под утро в замке заворочался ключ. Рита, до сих пор передвигавшаяся по квартире нагишом, лениво натянула длинную, доходившую ей до середины бедер футболку. Марат, бродивший по чужому дому в одних армейских штанах, потянулся за рубашкой. Незнакомый голос из прихожей крикнул:

– Гретхен, ты не спишь? Это прекрасно, потому что я жажду твоей крови. Ну и ночь ты мне устроила. Этот ублюдок…

В комнату вошел белобрысый парень, смазливый, как девчонка, и оторопело уставился на Марата и Риту.

– А это еще кто? – вопросил он.

Марат чуть нахмурился, машинально сжимая кулаки. Он до сих пор еще так и не понял, что за отношения связывают его любимую девушку и хозяина этой странной квартиры, и на всякий случай был готов к драке. Но дальше произошло что-то странное. Рита шагнула к вошедшему, со значением заглянула ему в глаза и напряженным голосом проговорила:

– Это… прекрасный принц из Задрищенска. Левка, ты понимаешь?..

Он несколько секунд смотрел на нее, потом помотал головой и недовольно протянул:

– Э-э нет, мать, даже не думай! Я на сегодня покончил с благотворительностью на твой счет.

– Ну Левочка! – просительно и в то же время настойчиво сказала Рита. – Пожалуйста!

– Ишь ты! Пожа-а-луйста! – недоверчиво усмехнулся хозяин квартиры, как будто услышать это слово из уст Риты была невиданная редкость. – Ладно, черт с тобой, золотая рыбка. Ну-ка скажи, кто из твоих многочисленных знакомых самый щедрый, деликатный и понимающий?

– Ты, Левочка, ты! – заверила Рита. – А теперь проваливай!

Лева обернулся к Марату, развел руками и протянул:

– Ну, рад был познакомиться или вроде того. Счастливо!

А потом он исчез из квартиры так же внезапно, как и появился.

Утро вползало в окно, окрашивая мягким золотистым светом стены комнаты. Белые мраморные головы так и таращились из всех углов пустыми глазницами.

У Риты под глазами залегли темные тени от бессонной ночи, а губы слегка припухли и раскраснелись. Она была так красива сейчас – мягкая, полусонная, теплая. Хотелось прижать ее к себе крепко-крепко и, затаив дыхание, ждать, когда она уснет на его груди, а потом бояться пошевелиться, чтобы не потревожить ее сон.