Пожар над Техасом

Она прикусила язык и пожала плечами:

– Да ни с чего, пожалуй.

– Куда направляешься?

Ее ложка из бизоньего рога проскребла по дну опустевшей миски.

– Так вкусно, что съела бы еще.

Было вовсе не вкусно, но ее желудок пока не насытился.

Он добродушно наполнил ее деревянную миску заново и подал ей.

– Куда направляешься? – терпеливо переспросил он.

Кэтрин поняла, что он не даст ей уклониться от ответа.

– На север. – Она неопределенно махнула ложкой и снова принялась за еду.

– Там нет ничего, кроме дикарей.

Она посмотрела на него в упор. Будь она мужчиной, это моментально положило бы конец расспросам. Поступки мужчины, какими бы странными или рискованными они ни казались, все принимались окружающими как его личное дело, которое никого не касается. К несчастью, Кэтрин мужчиной не была.

– Жаль будет, если эти красивые волосы будут развеваться над вигвамом.

– Кайова могут быть проблемой, – согласилась она.

– Но не команчи?..

Она восхитилась бы проницательностью Джека, если бы не досадовала так сильно. Но тут она подумала, что это может послужить ей защитой от него самого.

– Не команчи, – подтвердила она. – По крайней мере, если я сразу найду Убивающего Волков или кого-то еще из людей Сломанной Стрелы. К тому же я достаточно хорошо говорю на их языке, так что они не станут сразу убивать меня, пока не проверят мою историю.

– И она окажется правдивой?

– Да.

Он отпил глоток отвратительного варева, которое предложил ей в качестве кофе, и прищурившись всмотрелся в ее лицо.

– Тогда, надо думать, ты – Кэт Беллами.

Она изумленно посмотрела на него:

– Да.

Ее реакция развеселила Уродину Джека.

– О, я о тебе слышал – еще бы. Все слышали, кто только имеет дела со здешними команчами. Скажи-ка, девочка, а что ты собираешься делать, если первыми тебе попадутся кайова?

Ей не хотелось бы отвечать на этот вопрос, но он был задан…

– Тогда мне придется плохо, – призналась она. Он замолчал, и она стала пристально наблюдать за ним. Она не доверяла этому человеку и предпочла бы, чтобы он ничего не знал о ней. Ее связь с команчами едва ли поможет ей в отношениях с ним. Не похоже, чтобы он испугался даже самых кровожадных воинов. Кэтрин не могла бы вразумительно объяснить, почему инстинктивно не доверяет ему, но это было так. Ее недоверие проистекало откуда-то… она вспомнила слова Форда «нутром чую». И она именно нутром чуяла, что из-за Уродины Джека ее ждут неприятности. Он поднялся:

– Накормлю твою лошадь вместе с моим коньком.

Кэтрин убрала посуду со стола, не обращая внимания на грязь, приставшую к его выщербленной поверхности.

Когда Уродина Джек вернулся в землянку, уже почти совсем стемнело. Ей показалось, что он отсутствовал гораздо дольше, чем это было необходимо. Он снова наполнил свою миску тушеным мясом и выставил ее за дверь псу.

Когда он вернулся, она сказала:

– Я уеду на рассвете.

– Я поеду вместе с тобой, пока ты не попадешь туда, куда направляешься.

– Нет. – Она постаралась, чтобы ее голос звучал твердо.

Выражение его грубого рябого лица стало злым, глаза сощурились.

– Не тебе решать.

Во рту у нее пересохло, ладони вспотели, когда она увидела выражение его лица. Бросать ему вызов было опасно, но и отступать тоже нельзя.

– Я не поведу тебя к Убивающему Волков. Он от души расхохотался.

– А мне этого и не надо. Я знаю, где его найти. А ты для меня не хуже бизоньих шкур и мехов, девочка. Выкуп заложников работает в обе стороны. За некоторых платят белые, а за других – индейцы.

– Ах ты, ублюдок!

Она проклинала себя в душе за то, что позволила перехитрить себя: ружье Кэтрин, аккуратно вложенное в чехол, висело на крюке, а Уродина Джек преграждал к нему путь.

– Сущая правда, – ухмыльнулся он, – ублюдок. Но маму мою это не волновало, и меня тоже.

Он повернулся к ней спиной, явно намереваясь спрятать свое и ее ружья подальше. Она быстро вытащила из-за голенища нож таким ловким движением, что он ничего не заметил.

– Не трогай мое ружье.

Кэтрин изумило, что голос ее звучит твердо. Уродина Джек обернулся и недоверчиво уставился на ее тонкий клинок.

– И ты думаешь, эта фитюлька меня остановит? Его громадная лапища потянулась к ней, и она полоснула по ней ножом.

Торговец взревел и дернулся.

– Дьявольщина! – воскликнул он, скорее, с удивлением, чем со злобой. Его кулак попал ей по скуле, и нож вылетел у нее из рук.

У Кэтрин на глаза навернулись слезы, но она поспешно встала. От боли она почти ослепла, но выпрямилась, гордая, хотя и беспомощная.

– Господи, – сказал он, – ну до чего мне нравятся бабы с характером!

– Ублюдок, – снова повторила она. Уродина Джек вынул из чехлов оба ружья.

– Советую поспать, девочка моя. Попалась ты, это уж точно.

Он растянулся на куче замызганной одежды из бизоньих шкур, которая служила ему постелью, и через пару минут уже храпел.

Кэтрин придвинула себе стул и мрачно уселась. На ружьях лежала чудовищно огромная рука, а за дверью сторожил тот зверь. Наклонившись, она подняла свой нож и, иронично его осмотрев, засунула обратно в сапог. В качестве оружия он явно не годился.

– Черт! – вслух выругалась она. Впервые она пожалела, что не осталась со Слейдом. Держа нож наготове, она могла бы предотвратить нежеланные ночные визиты: в отличие от Уродины Джека Слейд не был великаном. И он, по крайней мере, с уважением отнесся бы к ее оружию.

На завтрак опять было тушеное мясо бизона. Джек утолил свой утренний голод, а Кэтрин с отвращением наблюдала за ним. У нее пропал аппетит, когда она увидела, как хозяин готовил завтрак: он просто добавил новую порцию мяса и кореньев к вчерашним остаткам. Ее замутило при мысли о том, что она вчера ела, сама того не подозревая.

Поев, он затушил огонь под котелком. Она содрогнулась, подумав, что, скорее всего, вернувшись, он просто разожжет под ним огонь и съест мясо, приготовленное несколько дней – а может, и недель – тому назад. Оставив грязную посуду на столе, он взял свое ружье, а ее ружье повесил на крючья под самым потолком. Жестом велев ей идти к выходу, он приласкал своего пса, а затем подтолкнул его к землянке. Животное перескочило через порог, и Джек закрыл снаружи дверь на засов.

Лошади были уже оседланы, и Кэтрин быстро проверила, не слишком ли туго затянута подпруга у Сэди. Ее седельные сумки остались на месте – только ружья не было. Кэтрин была в ярости, но говорить что-либо было бесполезно.