Пожар
Шрифт:
– Соловьев, у нас мало времени. – Терял терпение Царев. – Становится жарко.
Температура вокруг повысилась до запредельного уровня – как в огненной печи, и конструктивная основа здания могла разрушиться в любой момент. Руководство снаружи могло вообще запретить входить следующему расчету.
Злясь, Кирилл осматривал фонарем палату. Он присел возле того, что осталось от койки, и замер, потрясенный зрелищем. Двое детей погибли, держась друг за друга, сидя на полу. Ужасная трагедия. Где-то снаружи, вероятнее всего, родители надеялись на их спасение, а они были мертвы уже какое-то время с начала пожара. Невообразимо. Ничто не может подготовить
– Что там? – Наклонился Лев. – Боже…
Он нашел в себе силы и сообщил по рации о жертвах.
– Сейчас все обвалится, - проорал один из их товарищей. – Если не хотим оказаться в огненной ловушке, нужно выходить.
Взрывы и треск действительно усиливались. Здание рассыпалось.
– Идем. – Подтолкнул Кирилла Лев.
Они подхватили рукав и как роботы, на автомате, стали выбираться из здания. В холле стоял адский жар, языки пламени прорывались наружу из оконных проемов, на которых отсутствовали стекла. Невозможно было представить, что всего несколько часов назад здесь царила совсем другая атмосфера: в отделении лечили детей, давали им надежду на здоровое будущее. Соло был совершенно убит произошедшим.
Повседневная деятельность пожарных связана всегда с трагедиями других людей. Хаос, истерики, слезы, агония. Некоторые решения требуют от огнеборцев большой храбрости. А еще нужна уверенность – без нее бороться с огнем очень трудно.
Тревожность, как известно, заразительна, а паника рождает панику. Простые истины, которым учат еще в академии, но порой так трудно вспомнить о них, когда зашкаливает адреналин.
Одна из самых сильных сторон пожарных – умение работать в команде. Доверие и поддержка друг друга. Покинув горящее здание больницы, и лежа на траве, наблюдая за тем, как рушатся стены, Соло злился на товарищей, но при этом понимал, что, если бы не решительность Царева и не его уверенность в принятых решениях, все они сейчас остались бы внутри. Навсегда.
– Как вы могли? Почему вы не спасли моего сына?! – Кричала женщина из толпы за сигнальной лентой. – Вернитесь туда, он там!
Он видел ее глаза и понимал ее чувства.
Позже, уже оказавшись в части, Кирилл глотал слезы в душе. Он ощущал себя вымотанным и разбитым. Даже разговоры с коллегами в столовой помогли мало. Пока они обсуждали возможные причины трагедии, Соло видел перед собой лица мертвых детей и мечтал вернуться к себе в квартиру и смыть с себя запах смерти.
Дети бежали, падали, кричали, пытались вырваться из горящего здания, но каждый раз снова погибали – как и позже в каждом его сне. Он видел их лица, слышал мольбы, бросался на помощь, но каждый раз не успевал.
– Кирилл, - Лера трясла его за плечи. – Кирилл!
Он открыл глаза и уставился на нее. Его грудь высоко вздымалась и опускалась от частого дыхания.
– Это просто сон. – Она стерла ладонями холодный пот с его лица. – Слышишь? Все хорошо. Это просто сон. Сейчас все пройдет.
– Я что-то говорил? – Хрипло спросил Соло.
– Ты обещал помочь.
– Мм, ясно. – Его тело продолжало дрожать.
– Тебе снился пожар?
– Как ты догадалась?
Лера устроилась на его плече, обняла его рукой.
– Ты пробормотал что-то про то, что воздуха еще достаточно.
– Понятно.
– И часто у тебя такое?
– Бывает. – Он прижал ее к себе. – Я тебя напугал?
– Нет, спи уже. Это был просто ночной
кошмар. Ты метался и стонал. Вот если бы ты обделался, было бы страшно.Соло усмехнулся. Да уж, эта девчонка могла при случае подколоть, как следует.
29
Drug Flash - Дотла
Когда Лера открыла глаза, место рядом с ней на постели пустовало. Она провела ладонью по холодной простыни и уткнулась носом в подушку, на которой еще оставался аромат парфюма Кирилла. Из ее груди вырвался недовольный стон: ну, вот, опять чертово возбуждение! Преследует ее по пятам, не давая расслабиться ни днем, ни ночью.
Девушка не могла припомнить, случалось ли такое с ней раньше, ведь все влечение к Антону всегда заключалось в моральных терзаниях и попытках заслужить хоть каплю его внимания. Она хотела быть с ним, но никогда не желала его физически настолько сильно, чтобы напоминать самой себе кошку, готовую тереться об косяк и орать благим кошачьим матом о своем желании, чтобы ее поимели.
Не совсем романтичное сравнение, но вот же блин – именно это она и ощущала. Неконтролируемое, дикое, почти животное желание совокупляться с объектом своих фантазий. И только с ним. Этот гад Соло словно ее приворожил!
А, может, облетела шелуха напрасных надежд, связанных с бывшим. Может, слетели розовые очки, и Лера перестала воспринимать его сквозь призму своих заблуждений. Ясно было одно: Антон совершенно потерял привлекательность в ее глазах, и это произошло словно по волшебному щелчку. Был ли Кирилл причиной таких метаморфоз с восприятием? Или он всегда ей нравился, но Лера не могла себе позволить новых серьезных отношений, пока не отпустила старые? Оставалось лишь догадываться.
– Дашка, есть дело. – Набрала она подругу после того, как приняла душ. – Ты умеешь печь медовик?
– Классический или шоколадный?
– Моя ты золотая. – Злодейски усмехнулась Лера. – Значит, умеешь.
– Ну, да. А что?
– Мне нужен твой самый удачный рецепт. Чтобы все попадали со стульев – в хорошем смысле.
– Ого.
– Не «ого», а пошаговый. Прям как для слабоумных. Ну, типа: Лера, возьми, большое сито, налей полкило воды.
– Лер, воду в сито не наливают. – Хихикнула подруга. – И килограммами не измеряют.
– Блин, не умничай, ты поняла, о чем я говорю! Конечно же, я знаю, в чем вешают воду! Но если понадобится какая-то хитрая хрень типа сита, напиши, пожалуйста, как он выглядит, ладно? Очень подробно! Как написала бы Грине, который остался один дома, и ему очень нужно приготовить медовик.
– Балабося, во что ты вляпалась опять?
– Нет, лучше запиши видеоурок!
– Лер. Что происходит?
Лера подошла к окну. Внизу, по заснеженной улице шли трое: Кирилл, Альма, которую он вел на поводке, и дедушка. Смотрелись они так мило, что у нее перехватило дыхание.
– Не пиши насчет сита. – Выдохнула Лера. – Кирилл сказал, что будет помогать, а он, похоже, в курсе, как выглядят все эти кухонные приблуды.
– Лер?
Балабося с трудом заставила себя отойти от окна.
– Мама думает, что я готовлю офигительный медовик. Так уж вышло.
Ее благополучие балансировало на целой груде лжи: о работе, о личной жизни, о ее кулинарных способностях. Так ли ужасно было предстать перед ними одинокой неудачницей? Или Лера пыталась доказать что-то Антону, а не родным?