Пожарский 3

Фарид вздохнул.

— Видите ли, котёнок был очень плох. Господин Кощей оставил мне её на попечение и два бутылька в придачу. Из одного я должен был дать одну каплю в первый день…

— То есть вчера?

— Да.

— А из второго — сегодня, после чего позвать вас.

— Та-ак…

— Вчера я всё сделал по инструкции, но котёнок заснул и не просыпается. Я… — Фарид откашлялся, — чувствую слабые жизненные эманации, иначе решил бы, что зверюшка умерла. Я всё ждал, что наступит улучшение, но ничего не меняется. И, откровенно говоря, я боюсь давать вторые капли. А господин Кощей уже ушёл.

— М-хм… — я посмотрел на Кузю, и тот пожал плечами:

— Пошли посмотрим?

В комнате Фарида на столе стояла корзинка, в которой лежал… нет, лежала!..

— Вот это внезапно! — удивился Кузя. — Я ж её в посольстве оставил!

— Подробности?

— Да какие подробности! Забыли её в клетке в подвале. У меня, кстати, остался адамантий, я ошейник, который с неё снял, и нашлёпку с палки для битья себе прихватил.

— Нормально. А чего она в плохом состоянии-то была?

На настоящий момент кошечка внешне выглядела очень даже здоровой, гладенькой и блестящей, только странно оцепеневшей. Впрочем, это вполне соответствовало Кощеевым каплям.

— Да… какие-то два урода нашли, поиздеваться над ней решили. А она в ошейнике что сделает? Девка да девка, к тому же на цепи.

— Яс-сно.

— Я её выпустил. А целитель из меня… Но она, вроде, стояла. Говорила, сама справится.

— Простите, я не понимаю, — сказал Фарид, стоявший рядом так тихо, что я про него чуть не забыл.

— Это кицунэ, волшебная лиса, слыхал про таких?

Перс выпучил глаза:

— Оборотень?

— Зооморф. Где, говоришь, твои бутыльки?

Фарид быстренько достал из шкафа два крошечных пузырёчка с малюсенькими бумажными наклейками, на которых угловатым кощеевым почерком были выведены буквы как он сам их называл, «эМ» и «Жо».

— Вот, пожалуйста. Подписи мне показались немного странными.

— А чего тут странного? — Кузя взял один из бутылёчков и посмотрел его на просвет. — Вода мёртвая, вода живая. Первый же «М» был?

Перс только кивнул.

— Вот она и замерла. Все жизненные процессы замедляются, почти до полной остановки. Зато организм полностью восстанавливается. Ну, давай, «Ж» капай.

— Дай-ка, я придержу для надёжности, — я вынул котейку из корзинки, разжал ей челюсти: — Одну каплю!

Жидкость выглядела густой и слегка фосфоресцировала. От упавшей в пастёнку капелюшки кошечка судорожно вздохнула и вытянулась. Деревянность тела быстро прошла, и кицунэ, не приходя в сознание, начала трансформироваться в лису. Я поскорее положил её на свободное кресло. Наблюдать за трансформацией со стороны-то не очень приятно, а когда органы и ткани видоизменяются у вас в руках — чувство такое, как будто под шкурой жуки-скарабеи бегают, бр-р-р…

Мелкая кошка превратилась в средних размеров лису. Пятихвостую, что по шкале возвышения волшебных лис соответствует нижней планке архимага. Лиса глянула на нас янтарными глазами, по-видимому, не вполне понимая, что с ней произошло, и сказала:

— Мяу!

— Ну конеч-ч-чно! — согласился я. — «Мяу». Щас мы тебе переводчика подгоним, кота-баюна, чтоб вам вместе веселее было.

Лиса мгновенно преобразилась в девушку в кимоно. Ей хватило совести даже слегка покраснеть:

— Извините, это получилось автоматически.

— Я видел, как вы ходили вокруг особняка Пожарских! — обвиняюще воздел палец Фарид.

— Да, — не стала отпираться та. — Я надеялась, что успею, но оказалось слишком поздно. Я… долго шла.

— Я же спрашивал: справишься сама или нет?! — возмущённо развёл руками Кузя.

— Кицунэ должна справляться, — ниппонка нахмурилась, — иначе грош ей цена. Да и что бы ты сделал?

— Отнёс бы тебя к лекарю, например?

— Ладно, — остановил их я, — толку спорить теперь? Итак, ты хотела встретиться с кем-то из нас? Или… с Горынычем?

Лиса слегка вздрогнула.

— И с ним тоже, но… я не думаю, что он согласится со мной говорить.

— Весьма похвально, что ты начала думать, — похвалил я. — Значит, со мной? Или с Кузьмой?

— С вами, лиса поколебалась, — могу я просить вас о разговоре наедине?

— В присутствии Кузьмы, от него у меня секретов нет.

— Я так и думала.

— Что ж, пошли ко мне в кабинет.

Мало ли что у этого славного персидского юноши в вещах спрятано? Вдруг прослушка какая-то?

Скучающая в кабинете Горгона с любопытством уставилась на ниппонку:

— Ух ты, кицунэ! Привет!

— Привет, — проворчала та. — Можно подумать, ты раньше меня не видела?

— Сомневалась, так скажем. Я, видишь ли, следящий артефакт, и отчётливо вижу лишь тех, кто мне поручен к наблюдению, — волосы-змеи на голове Горгоны чуть дрогнули: — Хочешь меточку?

Лиса передёрнулась:

— Нет, спасибо!

— Погодите, девочки, — я сел за стол. — Рыжая дама хотела мне что-то сказать.

Ниппонка вдруг склонилась в покаянном поклоне:

— Господин Пожарский, я прошу у вас и у вашего младшего отражения прощения за все неприятности, которые причинила вам по собственной глупости.

Вот такого определения Кузьмы я ещё не слышал! А он невозмутимо спросил:

— Что, карму испортила?

— Мой поступок, — согнувшуюся лису почти не было видно из-за стола, и голос её звучал глухо, — очень дурно сказывается на всех моих… возможностях. И чем дальше это будет длиться, тем ситуация будет становиться хуже для меня.

Я не очень разбираюсь в лисьих взаимоотношениях с мировым эгрегором. Слышал, что существа они, вообще-то, шкодливые и временами даже пакостные. Почему бы очередная каверза должна была ударить по ней самой? Потому что объекты воздействия стояли выше неё в магической иерархии? Я ещё так себе, а Кузьма с Горынычем — так точно. В этом дело? Возможно-возможно…

— Ну, допустим… да разогнись уже, невозможно так разговаривать! И садись, стул вон… — лиса уселась, и я продолжил: — Допустим, мы тебя простим — и я сам, и Кузьма, и Горыныча уговорим, хотя эта задача представляется мне почти невыполнимой, уж больно он оскорбился. А что нам за это будет? Только не надо сейчас мне восточные полюбовные фантазии предлагать, у нас тут война, нестроения и голод на носу.

Кицунэ растерянно захлопала глазами.

— Слу-ушай! — Кузя слегка опёрся о стол кончиками пальцев и посмотрел на лису, потом на меня. — А давай мы её к рыбакам отправим?

— К кому? — удивилась лиса.

— Безопасность обеспечить? — прикинул я. — А что… Тебя как зовут?

— Каэде, — ничего не понимая, ответила лиса.

— Слушай, Каэде. Домой тебе тащиться всё равно нельзя. Там тебя сразу под горячую руку на голову укоротят. Или ещё чего придумают, неприятное и мало совместимое с жизнью. Значит, тебе надо где-то пересидеть, пока все успокоятся и подумают, что ценный специалист и оступиться может, зачем же сразу голову рубить, да?