Пожелай мне уйти

После вчерашнего вечера в его голове всё ещё был слой густого тумана, мешавший ему здраво мыслить и рассуждать. Он был начисто выбит из колеи привычных бытовых мыслей и совершенно не предполагал, что ему с этим делать.

Он взглянул на своё отражение в зеркале: густые каштановые волосы слегка закрывали его тёмно-карие глаза, а лёгкая щетина свидетельствовала о том, как сильно он расслабился за последние дни, проводимые исключительно со своей возлюбленной. Его черты лица были достаточно мягкими и не слишком выразительными, однако при первом же взгляде на Владислава читалась доброта его души и характера, хотелось довериться ему, и не возникало ни одной мысли о том, что этот человек способен на что-то дурное.

«Надеюсь, сегодня это всё закончится. Уверен, что эта коллега должна знать или саму Елену, или кого-нибудь, кто знает об этом Кирилле больше. Всё закончится, и я сразу вернусь к отпуску. Всё-таки и билеты куплены, и планы составлены. Беспокоиться, наверное, не следует, да?» – задал он этот вопрос своему отражению, но ответа, ожидаемо, так и не прозвучало.

Никакого аппетита для завтрака у него не было, ведь перед глазами он всё ещё то и дело видел то бледное и полное печали лицо умирающего человека. Ему ни раз приходилось бывать на похоронах близких ему людей, но никто из них так не въедался в его память, как погибший незнакомец. Возможно, всё дело в том, как наш мозг воспринимает факт смерти. Если человек уже успел хорошо пожить и умер от неизлечимой болезни в постели родного дома, то мы не воспринимаем это, как что-то ужасающее или шокирующее. Однако, когда мы видимо молодого и погибшего не своей смертью – сразу испытываем чувство внутреннего ужаса и страха, который всегда таится в глубине наших душ. А главный ужас состоит в том, что подобная смерть, как правило, полна печали и сожалений.

Он надел на себя свою свежепоглаженную чёрную рубашку, такие же чёрные брюки и накинул легкую ветровку сверху. Он прекрасно понимал, что сегодняшний день будет непростым, однако менять своё решение был не намерен.

– Ты уже уходишь? – появилась в проходе сонная Катя, глаза которой были еле открыты, а ветер из открытого окна легко обдувал её бежевую пижаму.

– Да, но ничего страшного, я надеюсь, что это не продлится слишком долго. – пытаясь успокоить и себя, и её, произнёс он.

– Слава, я люблю тебя, не забывай об этом… – с печалью на лице произнесла она.

– Я тоже тебя люблю. – ответил он и, перед выходом поцеловав и обняв свою девушку, покинул стены дома.

Когда он спускался по лестничной клетке, то услышал, что дверь его квартиры всё ещё была открыта, а когда поднял глаза вверх – увидел, как Катя всё ещё стоит и провожает его своим полным заботы взглядом.

На улице было достаточно солнечно, пусть и по-утреннему прохладно. Людей было ещё совсем немного: школьники и студенты, спешащие на учёбу с набитыми сумками, мамы, играющие со своими детьми на площадках; а также любители утренних пробежек, которые уже в поте лица увеличивали количество шагов на своих умных часах. Для Славы всё это – абсолютно привычная и обыденная картина; когда-то он и сам ездил этой же дорогой до института, а потом, купив машину, стоял часами в пробках на ближайшем шоссе. Пусть это и были не самые приятные воспоминания, однако в них было что-то тёплое и близкое, о чём иногда можно было даже поностальгировать.

Благо, до районного морга можно было спокойно дойти пешком и не тратиться на столь драгоценный в наше время бензин.

Когда они только съехались, Катерина была просто поражена отсутствием того, что она так успела полюбить у себя дома. Птицы здесь совсем не пели, их почти и не было вовсе. Микрорайоны были окружены дорогами со всех сторон, поэтому выхлопные газы и бешеное движение машин мешали здесь завестись хоть какому-то животному миру. Её это особенно трогало до глубины души.

Слава шёл и всё продолжал листать в телефоне бесконечно сменяющие друг друга социальные сети.

«Боже, это просто чушь! Во «Вконтакте» нет ни одной подходящей страницы с его именем и фамилией! А Пожаровых Елен там просто сотни в одной только Москве… Так их найти будет просто невозможно, нужна ещё хоть какая-то информация, чтобы я смог сузить круг поисков. Похоже вся моя надежда только на эту Веронику».

Здание морга уже показалось на горизонте, а время на часах как раз близилось к девяти. Слава встал у автобусной остановки, что находилась неподалеку от морга, и принялся ждать, когда кто-нибудь зайдёт или выйдет из этого здания.

Первым человеком, показавшемся неподалёку, являлся уже знакомый Славе Илья Дмитриевич Максимов. Он вышел из припаркованного рядом BMW и своей уверенной и быстрой походкой направился внутрь помещения. Несмотря на то, что ничего плохого за ним Слава ещё не замечал, следователь всё равно вызывал у Малитова смутные чувства и не слишком хорошее предчувствие. Хотя, вполне возможно, что всё дело было лишь в грозном внешнем виде Максимова, а также в его крайне серьезных и спокойных методах работы.

«И как я собираюсь её узнать? Я же даже представления не имею о том, сколько ей лет и как она выглядит! Просто надеяться на своё чутье и останавливать каждую попавшуюся? О чём я только думаю; наверняка, это всё просто пустая трата времени, и ни к чему меня это не приведёт… Но другого выбора у меня всё равно нет, я уже решил исполнить его желание, наврал полиции и даже Кате, а эта Вероника Седых – моя единственная зацепка. Значит нужно найти ее любой ценой.»

К зданию морга начала приближаться довольно высокая девушка, примерно 25–30 лет. У неё были длинные глянцево-чёрные волосы и крайне яркие голубые глаза, которые Слава разглядел даже с приличного расстояния. Стрелка часов как раз остановилась на девяти.

«Должно быть, это она. Никого другого женского пола пока не было вовсе… Осталось только подождать, когда она выйдет оттуда, и подойти к ней. Если у них с этим Кириллом что-то было, то могу только позавидовать, вкус у него явно есть».

Его тут же посетила мысль, что он сейчас ведёт себя, как типичный сталкер, который методично выслеживает свою жертву, поджидая момента, когда она наконец останется одна.

«Интересно, что Катя подумала бы обо мне, увидь она меня сейчас?».

Не прошло и часа, как из дверей морга появилась та же черноволосая девушка в компании Максимова. Он сказал ей несколько слов; после чего протянул небольшую бумагу и удалился в сторону парковки, когда же девушка направилась дальше по улице в сторону пешеходного перехода.

«Это точно она! Нужно заговорить с ней, главное слишком сильно не волноваться и не ляпнуть лишнего, а то еще полиции расскажет обо мне».

Слава тут же вскочил со скамейки на остановке и быстрыми шагами направился в сторону девушки. Его действие не прошло незамеченным, и она мгновенно подняла свой взгляд с земли прямиком в сторону парня.

– Извините, что я вас отвлекаю… Вас зовут Вероника Седых, верно? – с одышкой произнёс он.

Девушка немного отстранилась и внимательно осмотрела своего собеседника с ног до головы, перед тем как дать ему ответ.

Сама же она была одета в чёрную облегающую кофту, нынче модные чёрные широкие брюки и довольно крупные ботинки на высокой платформе. У её лица были крайне строгие и холодные черты, которые подчеркивал крупный подбородок, острый нос и грозный разрез глаз. Её густые чёрные волосы сильно контрастировали с её яркими голубыми глазами и смертельно бледной кожей. Казалось, что этот контраст и отражают всю ее суть – совмещать в себе несовместимое.

– А что вам нужно? – настороженно и с долей агрессии в голосе в ответ спросила она, не спуская своих глаз с Владислава.