Пожиратель Армий. Часть 2

К его счастью, а возможно и к сожалению, рядом, вообще, кажется, не моргая, сидел Тириан, так что умереть от какой-то глупой случайности в процессе Шиито не грозило. А мне тем временем предстояло решить другую проблему.

После того, как я поглотил Дар Тхалсы, я тут же ощутил множество появившихся связей, тянущихся к присягнувшим ей на верность Майигу. Это было нормально, если бы другой Майигу убил меня, Рей и Дьюлла тоже автоматически стали бы его подчинёнными.

Однако, в отличие от прямой клятвы верности, которую мог разорвать только сюзерен, «унаследованную» клятву были способны расторгнуть и вассалы. Правда, сделать это удалённо, просто отказавшись и свалив в закат, было нельзя. Требовалось явиться к новому сюзерену лично и, также, как приносил клятву предыдущему Майигу, заявить об отказе от неё.

Так что увидеться со мной уже хотело немало покровителей. К тому же ситуации, подобные этой, в принципе происходили крайне редко. Насколько я знал, на территории Большого Союза и окрестных малых стран, где был возможен относительно свободный обмен информацией, последняя смерть Майигу-покровителя страны случилась пятьдесят лет назад как раз в Золле.

И многим Майигу, даже если они не хотели отказываться от своей клятвы, наверняка было банально интересно увидеть, кто сумел превзойти огромную власть, даруемую контролем территории.

В результате к заповедному озеру за тот плюс-минус час, что я приходил в себя и дожидался возвращения Дьюллы с Шиито и Тирианом, успело стянуться довольно много богов.

Они держали дистанцию, то ли не решаясь приблизиться, то ли дожидаясь, пока их соберётся побольше. Но даже когда их собралось уже больше тридцати, я не почувствовал особого волнения.

Большинство Майигу бывшей Тхалсы, за исключением, вероятно, покровителей княжеских кланов, обладали силой в районе пиковой восьмой, максимум начальной девятой ступени. К тому же сейчас они не находились на своей территории, и благословениями их никто одаривать не собирался.

Хотя за час я не успел восстановить и трети своей полной силы, таких задохликов я мог убивать десятками. И вообще, это даже могло бы стать отличным вариантом, как минимум для прокачки собственных Даров. Однако всё-таки сейчас я хотел избежать смертей среди Майигу, насколько это было возможно.

После поражения Тхалсы её контроль над территорией страны исчез. Я чувствовал, как и после смерти Тизена, что мог заявить на них свои права. Но, как и в случае с трёхглавым змеем, делать этого не собирался. Куда ценнее владения землёй, на которой всё равно не останусь, для меня была возможность свободно передвигаться по миру, избегая закона о невмешательстве.

При этом в ближайшем будущем стоило ожидать активности со стороны империи. Вообще, такая маленькая страна не слишком интересовала палемцев. Для них Тхалса была скорее детской площадкой, куда они отпускали поиграться свои самые слабые кланы, больше ни на что не способные.

Но новые владения никогда не будут лишними. И, узнав о том, что земли Тхалсы стали бесхозными, империя наверняка поспешит отправить на захват как можно больше ресурсов.

За месяцы в Тигрином Клыке я успел изучить методы империи и прекрасно знал, что гражданам мелких стран, в отличие, например, от жителей Золлы, находящихся под покровительством сильных Майигу, палемцы не станут даже пытаться как-то помогать.

Часть из них будет убита, часть уведена в рабство в качестве бесплатной рабочей силы, либо же подопытных для экспериментов с поглотителями. Поведёт считанным процентам.

Самых маленьких несмышлёных детей перевоспитают как граждан империи. Учёных, инженеров и прочих людей науки распределят по исследовательским институтам, где они будут трудиться под угрозой смерти. А одарённых кланов, которые в полном составе, вместе со своими Майигу, поклянутся в верности Палему, отправят в качестве пушечного мяса на малозначимые войны с мелкими странами наподобие самой Тхалсы.

Я не испытывал по отношению к этой стране никаких тёплых чувств. Но мне уж точно не хотелось, чтобы из-за моего эгоистичного желания заполучить ещё несколько звёздочек мировой ауры жизни десятков и сотен тысяч людей либо оборвались, либо превратились в ад.

Да, Тхалса бы неизбежно проиграла в любом случае. Но тут, в отличие от той же Золлы, война шла черепашьими темпами. За пятнадцать лет со смерти отца Эллисы имперцы передвинули границы от силы километров на двести вперёд.

Причина была всё та же. Тхалса была слишком маленькой и не заслуживающей внимания страной, чтобы прилагать больше, чем необходимо усилий к её захвату. Всё равно в итоге она бы поддалась, и так как империя вела непрекращающуюся войну со всем миром, ей было плевать, случится это сейчас или через десять лет.

А за эти десять лет много чего могло произойти. К примеру я мог стать достаточно сильным, чтобы уже наконец-то убить Палема. Так что я не собирался ещё больше ослаблять эту страну.

К тому же отсюда родом была моя женщина. Думаю, она бы не захотела видеть, как её родина падает в лапы имперцев.

Поднявшись на ноги, я выпустил свою ауру, мигом достигшую окруживших заповедное озеро Маийгу.

— Я жду всех, можете больше не ждать и не прятаться.

Несколько секунд прошло в молчании, но затем со всех сторон начали выходить боги. Чтобы всё прошло мирно, я окутал Шиито, продолжавшего корчиться от адской боли, и Тириана, наблюдавшего за ним, плотным коконом мировой ауры.

Теперь они ничего не видели и не слышали, и также их было невозможно рассмотреть тем, кто сам не обладал мировой аурой. Полностью проблему закона о невмешательстве для явившихся Майигу это скорее всего не решало. Но этого было вполне достаточно, чтобы они могли разговаривать со мной, не чувствуя боли от воздействия мирового закона.

Остальные же мои спутники уже сами были Майигу, так что никак на правила не влияли.

После того, как нас окружило уже более сорока богов и новые наконец прекратили появляться, вперёд шагнула высокая, на голову выше меня, богиня, с кожей тёмно-серого, почти чёрного оттенка, и абсолютно гладкими лоскутами кожи на месте глаз.

Её я сразу узнал. Урмата, богиня дуэлей, сильнейшая после Тхалсы Майигу страны, и владелица арены, на которой я когда-то так много сражался.

— Тебя зовут Тим? — произнесла она скрежещущим, напоминающим звук столкновения двух мечей, голосом.

— Да.

— Я помню тебя. Ты был на моей арене.

— Был, — кивнул я. — И рад, что ты не встала на сторону Тхалсы в этом бою.

— Я никогда не любила эту склизкую ракушку, — фыркнула Урмата, бросив взгляд на продолжавшую дрейфовать по озеру Тхалсу.

По словам Рея, когда он спас меня из её створок, моллюск, осознавшая своё поражение, попросила не убивать её. И, получив это обещание, просто закрылась и «ушла в себя», не предпринимая даже попыток к бегству, видимо, приняв свою судьбу.

— Зачем же тогда поклялась ей в верности?

— Это был наш уговор. Мы сразились и тот, кто проиграл, стал подчинённым победителя. Она оказалась немного сильнее, но это не значит, что она стала мне нравиться. У этой устрицы нет никакого представления о чести.