Пожиратель Армий. Часть 2

Я, разумеется, не собирался это просто терпеть и, защищаясь, насколько это было возможно, левой рукой, правой начал наносить максимально мощные удары ему по почке, стараясь каждый раз попадать ровно в одно и то же место.

При этом из-за мощи атак нас обоих, хотя этого никто из нас и не добивался, нас начало бросать по земле из стороны в сторону. В результате редкий невысокий лесочек, в который мы упали, в считанные секунды превратился в испещрённую дырами и кратерами пустошь.

Клинч с Самиганом давался мне крайне непросто. Мощь его ударов была куда выше моей, и точно выше, чем могло выдержать моё тело в долгосрочной перспективе.

Я защищался как только мог. И просто физически, отводя его удары в сторону левым предплечьем, и с помощью Даров и мировых приказов, всех каких только мог и всеми способами, какими только мог придумать.

Гравитация, сила, превращение, молния, абсорбция, укрепление, фиксация, отмена. Даже охлаждение и вспышка пошли в ход, хотя эффекта от их использования не было почти никакого.

И, тем не менее, с каждой секундой удары Самигана ощущались всё более и более болезненно. Я чувствовал, что ещё немного — и от простых гематом дело дойдёт до переломов, внутренних кровотечений и прочих не самых приятных травм.

Вывернуться же из захвата драконида у меня никак не получалось. Хватка была настолько крепкой, что, казалось, будто он вплавил свою ладонь мне в плечо.

А что было самым неприятным — мои удары по его правой почке, количество которых уже превысило несколько сотен, будто бы вовсе не имели никаких последствий. На дракониде не было никакой брони. Но его шкура и мышцы защищали Смигана лучше любых доспехов.

В таком состоянии продержаться дольше нескольких минут было бы совершенно невозможно. А Грималю и остальным, чтобы вытащить Серхапа хотя бы за границы земель Самигана, нужен был как минимум час.

Выбора не оставалось. Я должен был задействовать свой последний козырь.

За год охоты на монстров и Майигу на Эвфере я накопил жизненной энергии на пару сотен с лишним тысяч лет. И особенно быстро мой жизненный срок стал копиться после того, как Дар пожирания эволюционировал и перешёл во второй класс.

Не только скорость поглощения энергии выросла, но к тому же я получил возможность высасывать жизненную энергию не только из Майигу, но из обычных монстров.

Совсем понемногу, из большинства тварей не удавалось получить и пары месяцев. Однако на Эвфере их было почти бесконечное количество для, считай, меня одного, так что темпы набора оставшихся лет жизни выросли в разы.

В результате, до сих пор в бою с Самиганом я мог использовать Дар жизни с коэффициентом потребления в пятьсот миллионов, и не волноваться о том, что умру от старости через полминуты. Даже спустя пару часов такого потребления у меня всё равно остались бы годы в запасе.

Тем не менее, сейчас даже такого уровня не было достаточно. Я должен был как минимум вывернуться из захвата Самигана, иначе смысла уже ни в чём не будет.

К счастью, благодаря тому, что Дар пожирания, а также Дар роста достигли второго класса, сейчас я мог разогнать Дар жизни до куда большего, чем когда-то, коэффициента потребления.

Сто миллиардов. Более трёх тысяч лет в секунду. Даже с тем запасом, что я накопил, этого хватило бы не более, чем на минуту. Вот только мне сейчас нужна была всего секунда.

Резко подскочившая сверх любых ожиданий Самигана сила позволила мне-таки нанести первый за всё время нашего противостояния удар, который он всё-таки почувствовал.

Мой кулак врезался в его бок, создав вокруг нас самое настоящее землетрясение. Драконид охнул, содрогнулся всем телом, его хватка на моём плече разжалась, и я, не собираясь упускать шанс, откатился в сторону, как можно быстрее вскакивая на ноги. Стомиллиардный коэффициент уже, разумеется, не был активен.

Самиган через мгновение уже тоже был на ногах. Но на этот раз бросаться в бой, либо же устремляться за уже успевшими довольно далеко убегать Грималем и остальными, не бросился.

С легко читаемым удивлением в глазах он приложил ладонь к ушибленному месту.

— Это… больно?– Он не был зол или расстроен. Кажется, он действительно был в шоке и недоумении.

— Давно ни от кого не прилетало? — хмыкнул я, сплёвывая кровавый сгусток.

Он всё-таки успел что-то повредить у меня внутри. Благо, мировой приказ отмены действовал и моё тело постепенно приходило в норму даже после таких повреждений.

— Последний раз ещё до того, как я получил это, — он стукнул костяшками пальцев по кристаллу в своей груди.

— Рад, что смог напомнить тебе о былых временах.

— И мы на моей территории, — будто даже не услышав, что я сказал, продолжал Самиган. — То есть, сражайся мы за её пределами — мне было бы ещё больнее?

— Могу это гарантировать.

В ответ, честно сказать, я ожидал любой реакции. Снова злости, усмешки, возможно даже страха.

Если драконид не лгал и последний раз ему наподдавали до того, как он вплавил в грудь кристалл Закона Катриона, а это было около двадцати лет назад, то он вполне мог бы действительно испугаться вернувшейся боли.

Вот только вместо всего этого морду Самигана исказила гримаса восторга.

— Давай! Давай, прямо сейчас!

Он даже сделал шаг в сторону границы, глянув на меня через плечо, будто спрашивал: «Ну, где ты там?» И это явно не был обманный манёвр целью снова начать преследовать заложника и его спасителей. На них дракониду, кажется, стало резко наплевать.

— Ты спятил или что? — вырвалось у меня против воли.

Я много разных чудиков повидал, того же Тириана вспомнить. Но чтобы кто-то оказался настолько воодушевлён новостью о том, что его могут избит — такое было впервые.

И, похоже, мне не показалось. Самиган действительно был немного сумасшедшим. А может и не немного.

— Я соскучился по боли! — воскликнул он, со всей дури заряжая самому себе по челюсти. — Ничего, видишь! Я не могу перебороть собственный Дар! После того, как он перешёл во второй класс благодаря этому, — он снова хлопнул по груди, — он сам защищает меня: делает невосприимчивым к любой атаке, нейтрализует все яды и сводит на нет эффекты любой магии. Нет боли и потому, кажется, не жизни! Иллюзии той ламии давали хотя бы приблизительное ощущение. А потом ты отнял её у меня! И я решил убить тебя за это, так жестоко, как только смогу. Но, как оказалось, ты можешь сделать мне больно сам! Это восторг!

Дьюлла говорила, что не видит содержание своих иллюзий, если насылает их, ориентируясь только на цель, которой надо достигнуть, вроде страха, счастья или печали. И на Самигана она наводила именно такие иллюзии, целью которых было возбуждение.

Из-за этого я вполне резонно думал, что это какие-то эротические фантазии. Но нет, этот поехавший мечтал о боли! И, судя по тому, что я видел даже прямо сейчас, из-за того, что его набедренную повязку давным-давно сорвало к чертям, эти мечты его действительно неслабо так возбуждали.