Пожиратель V

Особо паниковать не стоило. Я ещё вчера принял решение отнестись к происходящему философски. Получится отстоять завод — хорошо, нет — это не катастрофа. Мне девятнадцать лет — вся жизнь впереди. Я и так уже взлетел невероятно высоко. Даже если я потеряю завод, у меня останутся рынок, большое охранное агентство и половина телеканала. Неплохие активы в моём возрасте.

Да и если уж быть честным, не так уж тяжело завод мне достался. Да, отца использовали и пытались осудить, он отсидел под следствием, но компенсацию за это он в целом уже получил. И неплохую. Мы уже были обеспечены до конца жизни, вся наша семья.

К тому же вряд ли завод у меня просто заберут, какую-никакую компенсацию я получу. Тут главное — не упираться рогом из принципа. Это бизнес, здесь никто никому ничего не должен. И если уж мне суждено будет потерять вторую половину завода, то нужно правильно поймать момент, и выгодно продать её Сибирскому князю. Денег у него море, ему проще будет купить у меня мою долю, чем конфликтовать, ведь неизвестно, что от меня ждать. Договариваться всего выгоднее, чем воевать. Если, конечно, есть шансы договориться.

А шансы надо было искать — войну с Сибирским князем я сейчас не потяну. Ни при каком раскладе не потяну. Когда-нибудь он за всё ответит, я не я буду, если этого не произойдёт, но пока я не настолько силён, чтобы тягаться с одним из самых влиятельных людей в империи.

Надо просто жить дальше и развиваться как маг и коммерсант. Может, оно даже и к лучшему будет, если удастся продать завод князю по хорошей цене. Я живу на износ, сколько ещё протяну в таком темпе? Неизвестно. Личной жизни практически нет — с Настей видимся в основном на работе, магические навыки не развиваю — даже не помню, когда в последний раз занимался с Артёмом Ивановичем. Возможно, стоит немного отдышаться.

Неожиданно мне пришла мысль, что я бы, наверное, с радостью продал кому-то завод. Кому-то нормальному, типа Гришиного отца. Кому-то, кто смог бы гарантировать, что он не выгонит сотрудников на улицу и будет развивать предприятие. Внезапно пришло понимание, что я не завод боюсь потерять — меня бесило отношение ко мне братьев Давыдовых, решивших, что они хозяева жизни и им можно всё.

Но, как ни крути, а эти ребята сидели на своих местах крепко, после разговора с Уральским князем я в этом убедился окончательно. Дружбу с такими водить не стоит, но и воевать не лучшая идея. Нужно держать нейтралитет. Этого вполне хватит.

Да, будет досадно потерять завод, но у меня останется много денег, другие активы, отличная команда и дружба сохранившим свой пост губернатором — неплохой задел для выстраивания бизнес-империи. Безусловно, будет риск, что и её захотят отнять со временем, но там уже и я стану сильнее. Там уже будет совсем другой расклад.

Впрочем, пока ещё весь завод у меня никто не забрал, поэтому паниковать не стоило. И хоть я не питал особых надежд на то, что встреча с Аней чем-то поможет в сложившейся ситуации, окончательно делать выводы имело смысл лишь после разговора с ней.

За этими раздумьями я не заметил, как пролетело полтора часа. Звук будильника на телефоне вернул меня к реальности. Я быстро отключил будильник и набрал номер Ани.

— Ты где? — спросила она после того, как мы обменялись приветствиями.

— Сижу на лавочке на Пречистенской набережной, — ответил я. — Любуюсь на Крымский мост.

— Так… — княгиня Васильева выдержала небольшую паузу, видимо, прикидывая, как лучше поступить. — Иди к мосту, перед ним поверни направо и направляйся в сторону Зубовского бульвара. Почти сразу увидишь Императорский лицей, после него сверни направо, на Остоженку. И жди меня там. Через двадцать минут подъеду.

Аня сбросила звонок, даже не дождавшись моего ответа. Я поднялся с лавочки, убрал телефон в карман и направился в сторону моста.

К Императорскому лицею я подошёл заранее, минут пять постоял, глядя на несущиеся по Остоженке машины, а в назначенное время, чуть ли не секунда в секунду, возле меня остановился огромный представительский автомобиль с затемнёнными стёклами и номерами Министерства обороны — практически лимузин. Тут же открылось окно задней двери, и оттуда донёсся голос Ани:

— Садись!

Я быстро открыл дверь и запрыгнул в салон.

Неплохо. Настоящий лимузин, хоть и не очень большой. Широкие удобные кресла, перегородка между водителем и пассажирами — всё как положено. Ну разве что мини-бара не было видно.

И Аня под стать всему этому. Даже в строгом тёмно-синем брючном костюме и с минимумом макияжа на лице она не походила на чиновницу Министерства обороны. Рядом со мной сидела княгиня. Роскошный, отделанный кожей и красным деревом салон лимузина играли свою немаловажную роль в моём восприятии Васильевой в первую очередь именно в этом качестве.

— Что у тебя случилось, рассказывай! — произнесла Аня, едва я устроился на сидении.

— А куда мы едем? — поинтересовался я, прежде чем начинать свой рассказ.

— Никуда. У меня есть всего пятнадцать минут на то, чтобы поговорить.

Нечто подобное я уже сегодня слышал, и было не очень приятно услышать это второй раз.

— Всего пятнадцать минут? — переспросил я. — Если ты сейчас сильно занята, я могу подождать до вечера.

— Игорь, ты телевизор смотришь? — спросила Аня. — Ты, вообще, знаешь, что в стране происходит?

А вот теперь уже полное дежавю, у меня аж неприятный холодок по спине пробежал — показалось, что ко мне сейчас Уральский князь обратился.

— Я смотрю телевизор, — ответил я. — Если ты так занята, то необязательно было…

— Игорь! — перебила меня Аня. — Я понимаю, что у тебя возникли какие-то проблемы, и очень хочу тебе помочь, но у меня критически мало времени. Поэтому давай ближе к делу.

Коротко, ясно и понятно. Что ж, видимо, у них здесь в Москве действительно все на ушах стоят из-за последних событий, и нам, глядя с периферии, многого просто не понять. Ну а коли так, то спасибо, что даже пятнадцать минут выделила.

Я вкратце, стараясь, не уходить в эмоции, описал Ане ситуацию. Она внимательно меня выслушала, какое-то время молчала, задумавшись, а потом сказала:

— Соглашайся, но без конкретики. Ничего пока не подписывай.

— И как ты себе это представляешь? — спросил я.

— Тяни время, торгуйся, обсуждай условия, главное — ничего не подписывай.

— Но мне до пятницы дали время.

— Придумай что-нибудь, скажи, что отцу стало плохо с сердцем и он не может ничего подписать. Только не конфликтуй, просто тяни время.