Пожиратель. Книга IV

А в пять мы с Настей должны были прибыть на приём, посвящённый юбилею боярыни Ждановой. Мы созвонились в пятницу вечером, и я сказал Насте, чтобы она дала отбой водителю Ждановых. Не хватало ещё, чтобы за моей невестой, пусть и фиктивной, кто-то присылал машину. Договорились, что я сам заеду за Настей в четверть пятого.

Собираясь на этот приём, я впервые пожалел о том, что Орешкин разбил ту машину, что пригнал мне в подарок. Сейчас бы она не помешала. Но великолепный и явно очень дорогой спорткар обнимал ель в лесу возле Челябинского тракта, а посему мне стоило озаботиться тем, чтобы арендовать машину на вечер. Не на такси же ехать на приём.

В принципе очень уж роскошный автомобиль мне был не нужен, мне не на кого было там производить впечатление. Имело смысл взять такой, чтобы просто не было стыдно припарковать его у входа во дворец приёмов и бросить ключи парковщику. Для этой цели годился любой немецкий или английский автомобиль представительского класса.

К сожалению, в России и в этом мире не научились делать хорошие дорогие легковые автомобили. Мощные грузовики — да; не убиваемые военные вездеходы — тоже да. Танки, самолёты, тракторы — всё да. А вот авто премиум-класса — нет. Видимо, проклял кто-то наш легковой автопром, да так, что на все миры это проклятие распространилось.

На выбор машины у меня ушло не так уж и много времени — не более часа. В принципе ерунда, но когда времени в обрез и на счету каждая минута, потратить час — просто непозволительная роскошь. И пока я обзванивал кампании по аренде представительских автомобилей, я несколько раз подумал о том, что мне нужен помощник. Дел с каждым днём наваливалось всё больше и больше, и часть из них просто необходимо было кому-то делегировать.

А что касается машины, то выбрал я в итоге «Хорьх А100». Это был оптимальный вариант: вроде и представительский автомобиль, но при этом и не лимузин, на котором не особо удобно передвигаться по городу. А второе имело значение — учитывая, что аренда машины с водителем на сутки была ненамного дороже, чем на вечер, я её взял именно на сутки. Разница была сопоставима с моими тратами на такси за полдня.

Поэтому когда я в субботу утром вышел из дома, чтобы направиться в контору к Никитиной, у подъезда меня ожидал новенький представительский автомобиль. Когда я подошёл к нему, водитель, протиравший снаружи окна, даже не понял, что возить ему предстоит меня. И лишь когда я с ним поздоровался, он спохватился и бросился открывать мне дверь. Но сделать этого он, конечно же, не успел. И ужасно расстроился.

К зданию, где располагалась адвокатская контора, доехали быстро — пробок на улицах в выходной день не было. Водитель припарковал Хорьх на стоянке бизнес-центра, а я направился к Арине Андреевне — знакомиться с моим потенциальным будущим сотрудником.

Найденный для меня юрист оказался худощавым, невысоким мужчиной лет примерно сорока пяти — пятидесяти, о чём указывали седина на висках и некоторое количество морщин на лице. Одет он был с иголочки, но при этом я обратил внимание на то, что вещи на нём были не такими уж и новыми. Человек просто умел хорошо одеваться и следил за одеждой.

Представился он Покровским Иваном Дмитриевичем и сообщил, что за те полтора дня, что у него были перед встречей, он немного изучил бумаги, предоставленные ему Ариной Андреевной, и в том числе договор о приватизации завода. Благо во время процесса по делу отца, мы все эти документы получили. И сразу же, без долгих вступлений, Иван Дмитриевич принялся делиться со мной своим мнением на предмет того, насколько запущена наша ситуация.

— Условия приватизации у вас довольно-таки жёсткие, — поведал мне юрист. — Например, вы должны провести модернизацию предприятия в течение двух лет. При этом модернизировать необходимо не менее пятидесяти процентов производственных мощностей. И уже через два года не менее трети выпущенной продукции должны составлять товары невоенного назначения. А через пять лет — семьдесят процентов. Нюансов, конечно, там много. Например, не оговорено условиями приватизации, что такие пропорции должны держаться и дальше. В теории вы можете уже на седьмой год хоть все сто процентов мощностей использовать как раньше — для военных нужд.

— Где бы только такой заказ взять, — заметил я.

— Согласен, с военными заказами будет непросто, — сказал юрист. — Поэтому модернизацию в любом случае проводить нужно.

— Ещё какие камни там есть?

— Из важных пунктов — ещё сохранение рабочих мест. Вы должны в течение трёх лет сохранить не менее двух третей рабочих мест, а в течение десяти лет — не менее половины. И при этом не сокращать им заработные платы более чем на четверть. Но по зарплатам можете не переживать. С растущей инфляцией они в любом случае будут выше тех, что были на момент приватизации завода. Поэтому важнейшие два вас пункты — это модернизация и сохранение рабочих мест.

— И что с этим можно сделать? — спросил я. — Можно это как-то изменить, все эти условия?

— Нет, изменить их никак нельзя, — отрезал Покровский. — Разве что можно немного схитрить.

— Как именно?

— Нигде не указано, как считается объём проведённой модернизации. В теории можно закрыть цех по сборке танков, а вместо него открыть линию по производству пластиковых вёдер. Будет считаться, что вы перепрофилировали один цех на невоенное производство. Только одно условие надо соблюсти — количество работников. Их, как я уже сказал, более чем на треть сокращать нельзя.

— Ну значит, будем выпускать вёдра какое-то время, раз такие условия.

— Это я вам только основные назвал, — «обрадовал» меня юрист. — Там ещё куча всего по мелочи, но это решаемое. И я вам скажу, что вам ещё повезло.

— Повезло? — удивился я.

— Однозначно повезло. Эти условия, судя по всему, вообще никто не собирался выполнять, так как завод приватизировали ради того, чтобы потом провернуть схему с перепродажей. Их включили, чтобы комиссия по приватизации дала добро. И в этой ситуации там могли что угодно написать — например, увеличить штат в три раза или производство в пять.

— Согласен. Повезло.

— И ещё можно подать прощение, чтобы весь период ареста завода не включали в срок, отведённый на модернизацию. И не просто можно, а нужно! Учитывая, что арест наложили через шесть месяцев после приватизации, у вас есть полтора года.

— Времени в принципе достаточно. Только вот средств на эту модернизацию нет вообще.

— Вам ещё нужно будет выплачивать проценты по кредиту, — напомнил юрист. — Хоть и небольшие, но всё-таки.

— Замечательно, — усмехнулся я. — Кредита нет, а проценты по нему есть.

— Увы, но даже если суд докажет вину Боброва, и его осудят, украденные им деньги никто не вернёт. Можно, конечно, подать иск в международный арбитраж, чтобы тот обязал английскую компанию-получателя платежа вернуть его. Но там, скорее всего, была фирма-однодневка или что-то типа того. А оспорить сам платёж не получится. Бобров имел право подписи, и к банку вопросов нет. Они не должны проверять, куда и зачем отправляются деньги, если платёжное поручение подписано уполномоченным на это лицом.