Пожиратели душ

«Я для того и хлопотал о твоем приезде сюда, моя королева, чтобы все это узнать. Плохим я был бы учеником, если б смеялся над твоими уроками».

– Вы наделены необычайными свойствами, но ни ведьм, ни магистров среди вас нет и никогда не было. Такое сочетание… интригует. Я не солгал Дантену, заверив его, что ты не ведьма: ты не управляешь своим душевным огнем, даже вовсе о нем не знаешь, как я догадываюсь. Но если икеты, как говорит предание, в самом деле вернутся, могут произойти перемены.

– Значит, ты веришь, что боги в тот день наделили нас своими дарами.

– Или просто из колдовского войска, вышедшего на последнюю битву, уцелело достаточно ведьм, чтобы основать совершенно особое племя. Потомки унаследовали их тайную силу, но не способность ею управлять. Не считая деторождения, которым ваши женщины, видимо, распоряжаются по собственной воле. Но ты сама говорила мне, что понятия не имеешь об этом.

Она не хотела спрашивать, но теперь ей представился слишком удобный случай.

– Ты имел хоть какое-то отношение к рождению моих детей? – Она старалась говорить твердо, но это ей не совсем удалось. – Дантен обвинил меня в том, что я прибегла к твоей помощи.

– Заступнице не нужна ничья помощь, чтобы зачинать и рожать детей, – с полной искренностью ответил Рамирус. – Только дурак может думать иначе.

Гвинофар залилась краской.

– Ну что ж… тебя ждут дела, королева, а меня – некоторые вещи, требующие рассмотрения.

– Пожиратели душ. Он кивнул:

– Я разберусь, вещий это был сон или нет.

– И расскажешь мне о том, что узнал?

Он помедлил. Зачем непременно говорить правду? Можно просто ответить «да», как она хочет.

– Скажу, что смогу, – пообещал он. Ровно столько, чем он как магистр сочтет нужным поделиться.

Он протянул ей руку. Продетый в кольцо шелковый шарф, смятый Рамирусом в кулаке при появлении страшных созданий, теперь расправлялся, как крылья только что появившейся на свет бабочки.

– Я не могу вернуть тебе это сейчас. Настоящий перстень находится за тысячу миль отсюда, там же, где мое тело.

– Сохрани его, – попросила она. – Вдруг ты мне снова понадобишься. Или… – в ее светлых глазах сверкнул огонек, – или я тебе.

– Надеюсь, этого никогда не случится, Заступница. Ради нас обоих надеюсь.

Ему следовало предупредить ее еще кое о чем. Но она опять приложила руку к животу, и лицо ее осветилось – она думала о будущем сыне, таком же, как любимый ее Андован. Увидев это, Рамирус промолчал. Пусть насладится мгновением. Не станет он добавлять к ее страхам новые.

Пока в этом нет нужды – будем надеяться, что такая нужда и впредь не настанет.

Глава 27

В башне без дверей на простом дубовом столе лежало тело.

– Где ее нашли?

Женщина несколько дней пробыла в реке. Лицо съели рыбы, нескольких пальцев недоставало. Синее платье из плотного шелка уцелело, только золотой позумент у ворота был оторван, и в дырах копошились крохотные рачки.

Колдовской саван сдерживал запах – без этого в комнате нельзя было бы оставаться.

– На реке, в нескольких милях выше города. Один из моих людей услышал об этом и привез труп сюда. Платье – то самое, что было на ней в тот вечер, – сказал Тирстан.

Синий шелк, испачканный грязью и кровью, все же сохранил свой первоначальный цвет.

– Драгоценности, надо думать, похищены?

– Можно не сомневаться. Хорошо, что воры не закопали ее, чтобы скрыть следы.

– Точно ли это… как ее там звали… Сидера? – спросил магистр Канет.

– Никаких живых следов в теле не осталось, – пожал плечами Тирстан. – Платье, похоже, ее – по крайней мере и оно, и труп откликаются одинаково. Видимо, это она.

– Как она умерла? – осведомился Тамил.

– Упала откуда-то, сломав несколько костей, и утонула. Очень похоже на самоубийство, хотя о подробностях пока трудно судить. Мне думается, она бросилась с утесов к северу от Тоннарда на камни внизу, и река унесла ее.

– На теле имеются чары, – заметил Тамил.

Двое других, прищурясь, насторожили свои колдовские чувства. Тирстан тихо выругался – осадок, о котором говорил Тамил, был так слаб, что его обнаружение потребовало недюжинного мастерства.

– Ее убили не они, – сказал наконец он.

– Да, но они могли побудить ее покончить с собой.

– Ты хочешь сказать, что на самоубийство ее толкнул кто-то из нас? – вскричал пораженный Канет.

– Может статься.

– Уж не твой ли таинственный магистр? – посмотрел на Тамила Тирстан.

Темные глаза Тамила, прикрытые пергаментными старческими веками, встретили его взгляд не мигая.

– Теперь это представляется весьма вероятным, не так ли? Она избежала нашего правосудия, но дома ее ждал еще более суровый судья.

– Упала с высоты и разбилась, – задумчиво произнес Канет. – В этом есть некая справедливость, верно?

– Ее хозяин подчиняется тому же Закону, что и мы. То, что она сделала в башне Саврези, – оскорбление всему нашему братству, – указал Тамил.

– Теперь она поплатилась за это, – вздохнул Тирстан. – А смертных мы позабавили казнью Рави. Будем считать дело закрытым?

– Мы так и не узнали, кто был ее хозяин, – засомневался Тамил.

– Думаю, это он отправил нам тело вниз по реке, – вставил Канет. – Принес свои извинения, так сказать.

Старческие глаза уставились на него.

– Значит, где-то есть магистр, использовавший смертную, чтобы проникнуть в наш город. Заславший к нам шпионку. Чего он хочет? Разорить наших покровителей, отнять то, что принадлежит нам по праву?

– Это не противоречит Закону, – возразил Канет.

– Верно, – поддержал его Тирстан. – И даже весьма хитроумно.

– Однако, – добавил Канет, – если ты хочешь поискать его за пределами Гансунга – сделай милость, ищи. Мы с Тирстаном позаботимся о городе, пока тебя не будет.

Тирстан, видя, как разозлился Тамил, старательно скрыл улыбку.

Канет, бормоча заклинания, провел рукой над покойницей. Мертвое тело содрогнулось, и из него полилась вода – сперва струйками, потом бурным ручьем. Когда потоп прекратился, на столе осталась лишь пригоршня пепла.