Пожнешь бурю

Он встал, сцепил руки за широкой спиной и глянул на нее сверху вниз.

– Я вовсе не собираюсь так быстро избавлять вас от мучительных догадок, рассказав, что задумал, – насмешливо сообщил Иен и протянул мешок. – Это вам.

– Что это? – подозрительно спросила Мереуин, не сводя укоризненного взгляда с его красивого лица.

– Развяжите.

Она нерешительно взяла мешок, развязала шнурок чуть подрагивающими пальцами, нервничая от того, что он смотрит на ее склоненную голову. Мешок упал, явив на свет платье из темно-зеленого бархата с рукавами и юбкой, отделанными кантом цвета слоновой кости, и низким декольте, украшенным тончайшим бордоским кружевом.

– Довольно простенькое, – прокомментировал маркиз, наблюдая, как она восхищенно разглядывает платье, – и, по-моему, цвет не совсем ваш, но это все, что я смог раздобыть за столь короткое время.

– Как можно было успеть сшить его для меня! – растерянно проговорила Мереуин. – Мы ведь всего несколько часов в Лондоне!

– Да, вы правы, мисс. Платья, которые я для вас заказал, будут готовы через несколько дней. Мне пришлось заплатить вдвое, чтобы получить их так быстро и без предварительной примерки, но это было приготовлено для вас раньше.

– Где же вы его раздобыли? – допрашивала Мереуин, пропустив, мимо ушей его последние слова.

– Предположим, одна моя подруга оказалась настолько любезной, что нашла его в своем собственном гардеробе.

Щеки Мереуин вспыхнули, а раскосые глаза широко раскрылись.

– Вы хотите сказать, что оно… оно принадлежит вашей любовнице?

– Да. Или, точнее, сказать, некогда принадлежало той, что некогда была моей любовницей.

Мереуин издала сдавленное восклицание, и изо всех сил швырнула зеленое бархатное платье на пол.

– Вы что, в самом деле думали, будто я соглашусь надеть это жалкое подаяние?

Иен подхватил платье, комком упавшее к его ногам и встряхнул его с показной беззаботностью.

– Не понимаю, почему бы и нет. Вполне годится, хоть и вышло из моды. Кроме того, – добавил он, шагнув к Мереуин так стремительно, что она не успела отпрянуть, – вам придется признать, что носить ваше уже невозможно.

Он протянул руку, ухватил, ворот поношенного красно-коричневого платья и рванул, разорвав лиф почти до пояса, отчего обнажились ее гладкие белые плечи.

Мереуин вскрикнула. Устремленные на него глаза потемнели, взгляд, наполнился страданием.

– Можете не соглашаться со мной, мисс, – хрипло сказал, маркиз, – но ваше платье давно утратило, былую свежесть. Простите за резкость, однако, другого способа убедить вас признать это не существует. Ну, собираетесь вы переодеваться или мне придется помочь вам?

Больше всего Мереуин была ненавистна мысль, что он может прикоснуться к ней, и она, не обращая внимания на его присутствие, быстро сбросила с себя разодранный красно-коричневый бархат, хотя по щекам ее текли слезы унижения. Маркиз лишь на краткий миг увидел стройные икры и тонкие щиколотки, прежде чем ее окутал сияющий зеленый бархат.

– Прекрасно сидит, – заметил он, внимательно разглядывая стоящую перед ним девушку с покорно склоненной золотой головкой. – Элизабет здорово растолстела за последние несколько лет, но была точно такая, как вы, когда шили это платье. Немножечко длинновато, да ничего, придет миссис Ладли и подгонит как следует.

– Я бы лучше сожгла его, чем надела, – объявила Мереуин, подняв голову и метнув на него недобрый взгляд, – но вы не оставили мне выбора.

Иен поразился, как идет ей этот цвет. Сверкающие синие глаза превратились в изумруды, золотые волосы обрели теплый медовый оттенок, кожа казалась еще белее. Мягкий бархат прильнул к гибкому стану, подчеркивая тонкую талию и округлые бедра, упругая грудь отчетливо вырисовывалась под кружевами лифа.

– Требуются еще нижние юбки, – безмятежно продолжал Иен. – Я не желаю, чтобы вы разгуливали по городу в таком соблазнительном виде.

– Я не буду нигде разгуливать! – Широко распахнутые глаза были такими прозрачными, что ему на мгновение показалось, будто он видит сквозь них ее душу. – Я отказываюсь выходить отсюда, пика вы не отправите меня домой.

Насмешливая улыбка маркиза взбесила Мереуин еще больше, лишний раз давая понять, что она в полной его власти.

– Вам действительно не приходится выбирать, моя дорогая. Элизабет, безусловно, сгорает от любопытства и жаждет узнать, для кого предназначалось это платье. Я предпочел ее не просвещать, но должен заметить, что она и без того скоро получит необходимые сведения. Миссис Ладли, которая шьет вам платья, наверняка уже доложила, что я заказал полный женский гардероб. – Он покачал головой. – Итак, у вас нет выбора, мисс, поскольку я не могу допустить, чтобы лондонские модницы обезумели от любопытства.

– Я отказываюсь принимать от вас что-либо, тем более гардероб! – решительно заявила Мереуин, топая маленькой ножкой. Не в силах смотреть на него, она бросилась к окну и встала, прижавшись лбом к холодному стеклу.

Внизу остановилась элегантная карета, но Мереуин даже не посмотрела на нее погруженная в свои горькие мысли.

– Я не позволю вам появляться в обществе в одном и том же платье, Мереуин, – холодно проговорил маркиз, обращаясь к окаменевшей спине. – Что скажут люди, если моя спутница не будет одета по самой последней моде?

– Надеетесь, что я стану сопровождать вас на светские приемы? – почти закричала она, круто поворачиваясь к нему.

– Разумеется.

– Нет! Я отказываюсь!

– Тогда весь Лондон станет свидетелем наших кулачных боев, – возразил Иен, – потому что я поволоку вас, куда пожелаю, как бы вы ни сопротивлялись.

– Так вот что вы задумали? – прошипела Мереуин, прямо глядя ему в глаза. – Публично унизить меня? Опорочить мое доброе имя?

– По-моему, вы должны получить урок унижения, – подтвердил Иен. – Или даже несколько.

– А как насчет партнерства с моим братом, которого вы, по вашим словам, уважаете? – перешла в наступление Мереуин, изо всех сил стараясь сдержать слезы. – Ведь дело для вас немало значит, иначе вы никогда не оставили бы Лондон. Разве не ясно, что с Кернлахом у вас все будет кончено, когда Алекс узнает, как вы со мной обошлись?

– Ах, с какой быстротой вы меняете тактику, – насмешливо произнес Иен, глядя на нее сверху вниз.

Они стояли так близко друг к другу, что он мог видеть бешено бьющуюся на ее шее жилку и неожиданно вспомнил, как лежал на ней и все тело его пылало. Он тогда чуть с ума не сошел от желания и стоял на пороге победы, но был жестоко обманут в тот самый момент, когда почти уже овладел ею. Он хорошо знал, какое волнение охватит ее, стоит ему только обнять тонкую талию, теплую и податливую под гладким бархатом, но сделал над собой усилие и продолжал внезапно охрипшим голосом:

– Помнится, вы поклялись уничтожить меня и разрушить это партнерство любой ценой. А теперь умоляете об обратном, и все ради вашего собственного благополучия?

– Я все так же мечтаю посчитаться с вами, – поспешно сказала Мереуин, заметив в его глазах проблеск страсти. Именно этого она больше всего и боялась. – Алекс разорвет партнерство, когда я расскажу ему, как жестоко вы обращались со мной. Пусть здесь, в Лондоне, вы воображаете себя богом, для Макэйлисов вы всего-навсего обыкновенный хам! – Голос ее дрожал от волнения и ненависти. Иен снова подумал, что она похожа на безобидного, но отважно скалящегося львенка, и невозмутимо пожал плечами: