Позолоченный век
Шрифт:
Лора пошла спать, чувствуя, что утеряла значительную долю своей романтической возвышенной печали, зато вновь обрела душевный покой. Весь следующий день она была задумчива и молчалива, но никто не обратил на это особого внимания - все ее близкие переживали кончину мистера Хокинса, всем было так же грустно, как и ей. Клай и Вашингтон так же любили сестру и восхищались ею, как прежде. Для младших братьев и сестер ее великая тайна была новостью, но и их любовь ничуть не стала меньше от этого поразительного открытия.
Если бы местные сплетники успокоились, то, весьма вероятно, все постепенно вошло бы в прежнюю колею и тайна рождения Лоры утратила бы в ее глазах весь свой романтический ореол.
Хокинсы всячески уклонялись от расспросов, но это служило лишь еще одним доказательством правоты тех, кто говорил: "Если "герцогиня" дочь достойных родителей, почему Хокинсы не желают это доказать? Почему они так цепляются за шитую белыми нитками историю о том, что они подобрали ее после взрыва парохода?"
Преследуемая нескончаемым потоком сплетен и расспросов, Лора снова предалась печальным размышлениям. По вечерам она подводила итог всем услышанным за день намекам, злым и клеветническим измышлениям и погружалась в раздумье. Вслед за раздумьем приходили гневные слезы, а порой у нее вырывались озлобленные восклицания. Шли минуты, и она успокаивалась, утешая себя презрительным замечанием, вроде следующего:
– Да кто они такие? Скоты! Что мне их пересуды? Пусть болтают! Я никогда не унижусь до того, чтобы обращать на них внимание. Я бы могла возненавидеть... Чепуха! Все, кем я дорожу и кого хоть немного уважаю, разумеется ничуть не изменили своего отношения ко мне.
Ей самой, наверное, казалось, что мысль эта относится ко многим людям, - на самом же деле она имела в виду только одного человека; при воспоминании о нем на душе у нее становилось теплее. Но однажды ее приятельница подслушала интересный разговор и немедленно передала Лоре его содержание:
"- Говорят, ты больше не ходишь к ним, Нэд. Неужели это правда?
– Да. Но я не бываю там вовсе не потому, что не хочу туда ходить, и вовсе не потому, что для меня имеет хоть какое-нибудь значение, кем был или кем не был ее отец. Но сплетни, эти бесконечные сплетни!.. Она чудесная девушка. И если бы ты знал ее так же хорошо, как знаю ее я, - ты бы сказал то же самое. Но ты ведь понимаешь: стоит девушке попасть на язык нашим сплетникам - и все кончено, ее уже не оставят в покое!"
На это Лора лишь спокойно ответила:
– Значит, будь все по-старому, я могла бы ожидать, что мистер Нэд Тэрстон осчастливит меня предложением руки и сердца? Природа наделила его привлекательной внешностью; кажется, он многим нравится и принадлежит к одному из лучших семейств нашего городка; к тому же он преуспевает: уже год, как занимается врачебной практикой, и за год у него было два пациента... нет, даже три. Совершенно верно - три: я была на их похоронах. Ну что ж, не я первая, не я последняя: многим приходилось разочаровываться в своих ожиданиях. Оставайся обедать, Мария, у нас сегодня сосиски. И мне хочется рассказать тебе о Хоукае и взять с тебя обещание навестить нас, когда мы туда переедем.
Но Мария не осталась. Она пришла сообщить Лоре об изменнике и пролить вместе с ней романтические слезы, а вместо этого натолкнулась на черствую душу, целиком занятую сосисками и неспособную возвыситься до истинного понимания своего горя!
Но как только Мария ушла, Лора топнула ногой и воскликнула:
– Жалкий трус! Неужели все книги лгут? А я-то думала, что, вопреки всем сплетням, он сразу
станет на мою сторону и будет отважно и благородно защищать меня от всех врагов! Пусть уходит, жалкое ничтожество! Я, кажется, и в самом деле начинаю презирать весь мир...Лора задумалась. Потом сказала:
– Если только когда-нибудь мне улыбнется счастье - о, тогда уж я...
Но она, по-видимому, не нашла достаточно выразительных слов, чтобы закончить свою мысль.
– Я рада, что так случилось, я рада! Да он мне по-настоящему никогда и не нравился!
И тут же, вопреки всякой логике, залилась слезами и с еще большим негодованием топнула ногой.
ГЛАВА XI
ОБЕД У СЕЛЛЕРСОВ. СКРОМНОЕ УГОЩЕНИЕ.
БЛЕСТЯЩИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
gildag05.gif*
______________
* Он ест, но удовольствия от еды не испытывает (японск.).
Прошло два месяца, и семейство Хокинсов обосновалось в Хоукае. Вашингтон по-прежнему служил в конторе по продаже недвижимого имущества и, в зависимости от того, улыбалась ли ему Луиза, или казалась равнодушной, чувствовал себя то в раю, то в аду, - ибо равнодушие или невнимание с ее стороны могло означать лишь одно: мысли девушки заняты кем-то другим. Когда после похорон отца Вашингтон вернулся в Хоукай, полковник Селлерс несколько раз приглашал его обедать, но Вашингтон без всякой видимой причины ни разу не принял приглашения. Вернее, причина была, но он предпочитал умалчивать о ней: ему не хотелось ни на минуту расставаться с Луизой. И вот теперь Вашингтону пришло в голову, что полковник уже давно не приглашал его. Уж не обиделся ли он? Вашингтон решил немедленно отправиться к Селлерсам - для них это будет приятный сюрприз. Мысль была совсем неплоха, тем более что утром Луиза не вышла к завтраку, ранив его в самое сердце; теперь он отплатит ей тем же, - пусть почувствует, каково приходится человеку, когда ему терзают душу.
Вашингтон явился к Селлерсам как снег на голову, - семья полковника как раз садилась за стол. На мгновенье полковник смутился и растерялся, а миссис Селлерс была в полном замешательстве. Но уже через минуту глава дома пришел в себя и воскликнул:
– Отлично, мой мальчик, отлично! Мы всегда рады видеть тебя и слышать твой голос, всегда рады пожать тебе руку. Настоящие друзья не ждут особых приглашений - все это глупости! Приходи когда вздумается, и приходи почаще: чем чаще - тем лучше. Ты этим доставишь нам только удовольствие. Моя женушка скажет тебе то же самое. Мы, знаешь ли, люди простые и не претендуем на какую-либо роскошь. Мы люди простые, и обед у нас простой, домашний, но зато мы всегда рады разделить его с друзьями, ты и сам это знаешь, Вашингтон! Скорее, дети, скорее! Лафайет*, сынок, зачем ты наступаешь кошке на хвост, разве ты не видишь? Хватит, хватит, Родерик Ду, неприлично так цепляться за фалды гостей! Не обращай на него внимания, Вашингтон: он живой мальчуган, но ничего плохого не сделает. Дети всегда остаются детьми, знаешь ли. Садись рядом с миссис Селлерс, Вашингтон. Как тебе не стыдно, Мария-Антуанетта, отдай брату вилку, если он просит; ты же старше его!
______________
* В те давние времена средний американец часто давал своим детям имена в честь любимых литературных или исторических героев. Поэтому трудно было найти семью без своего Вашингтона, Лафайета или Франклина (по крайней мере на Западе); если же отпрыски продолжали появляться на свет, то в семье оказывалось еще семь-восемь столь же звучных имен - из Байрона, Скотта и библии. Гость, пришедший в такую семью, сталкивался с целой ассамблеей представителей величественных преданий и самых высокопоставленных покойников всех эпох. Человека неискушенного это всегда изумляло и даже потрясало. (Прим. авторов.)