Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Позволь ей уйти
Шрифт:

— Я с тобой!

Они медленно сползли с крыши на козырёк гаража, повисели немного, болтая ногами и ухватившись за край козырька пальцами, а затем синхронно спрыгнули на землю.

— Меня зовут Ксения Андреевна Хрусталёва, — представилась женщина с таким достоинством, словно была английской королевой. — А вас?

— Пашка, — буркнул тот, смущаясь и удивляясь этому непривычному обращению на “вы”.

— Ну-у, “Пашка”… — поморщилась она и наставительно поправила:

— Павел. Фамилия-то у вас есть?

— Калинин.

— У кого вы занимаетесь, Павел Калинин?

— В смысле? — не понял он.

— Кто

ваш балетмейстер?

— Мой — кто?!

— Только не прикидывайтесь, что впервые слышите это слово. Хотя… если вы обучаетесь в школе Усольцевой с её новомодными веяниями, — Ксения Андреевна брезгливо поджала губы, — то я не удивлена, что вы не владеете даже самой элементарной терминологией.

Пашка молча хлопал глазами, совершенно не врубаясь в то, что она ему говорит.

— Вы занимаетесь в школе современного балета “Модерн”? — спросила она, с видимым отвращением выговаривая это название.

— Да нигде я не занимаюсь, чего вы прицепились! — психанул Пашка. Он осмелел, поняв, что женщина ничего не знает о краже на рынке, а значит, с ней можно было не церемониться. Да и вообще она, похоже, была с большой придурью…

— Невозможно. Не может быть, чтобы нигде, — покачала головой эта упрямица. — У вас же совершенно балетная выправка.

— А вам-то откуда знать? — хмыкнул Пашка.

— Я наблюдала за вами издали и видела, как вы скакали по крышам. У вас большой прыжок, очень высокий, и замечательная растяжка… практически гранд жете ан аван!* Выворотность, кстати, тоже налицо, — она уставилась на его колени. — И великолепный подъём стопы. Ах, самое главное чуть не забыла — идеальная для балета внешность! На сцене вы будете смотреться просто фантастически!

— Да чего вы от меня хотите-то? — вконец растерялся мальчишка. Его смущали напор незнакомки и те непонятные термины, которыми она разбрасывалась направо и налево. Как она там сказала?.. “Гранжетэ”?..

— Как чего? Чтобы вы записались ко мне в балетный кружок, конечно же.

— Балетный?.. — он обидно захохотал, на мгновение вообразив себя в танцевальном классе среди девчонок в белоснежных пачках.

— Разве я сказала что-то забавное?

— Простите… — Пашка поспешно свернул улыбку. — Так получается, что вы балерина?

— Бывшая балерина, мой юный друг. Я давным-давно вышла на пенсию и сейчас занимаюсь исключительно преподавательской деятельностью. Но… некогда я была солисткой Михайловского театра, если вам это хоть о чём-нибудь говорит.

Пашке ни о чём не говорило.

— Может быть, вы дадите мне телефон кого-нибудь из ваших родителей? Я хотела бы серьёзно поговорить с ними о вас, о ваших возможностях и перспективах.

Пашка насупился.

— Родителей нет. Я в детдоме живу.

На миг Ксения Андреевна растерялась, но быстро справилась с собой.

— Ладно, чего без толку языком молоть… Давайте-ка я тогда запишу номер своего телефона и адрес. Занятия проходят трижды в неделю во Дворце культуры котлостроителей. Придёте, сами всё посмотрите, чем чёрт не шутит — может, и заинтересуетесь, — Ксения Андреевна достала из сумки записную книжку и карандаш, вырвала страничку и, приложив её к стене гаража, быстро нацарапала там все координаты.

— Пашка, а прикинь, понравится тебе — и правда станешь балериной! — трясясь от смеха, подала голос Мила, до сей поры хранившая молчание.

— Ничего смешного здесь

нет, дорогуша, — Хрусталёва осуждающе покачала головой. — Во-первых, мужчины в балете называются “танцовщиками”. А во-вторых… У него дар, у меня на это глаз намётан. С его данными будет просто преступлением зарывать свой талант в землю. Я не шучу, — повернувшись к Пашке, горячо докончила она, — опыт позволяет мне смело пророчить вам не просто большое — а великое будущее, Павел Калинин!

В глубине души ему это даже польстило, хотя, конечно, идея записаться в балет по-прежнему казалась совершенно нелепой. Впрочем, издёвки Милы всё равно почему-то были неприятны.

— Ну и чего ты ржёшь как кобыла? — недовольно спросил он подругу уже после того, как пожилая балерина, с достоинством попрощавшись, удалилась. Мила даже опешила от такого наезда.

— А что, уже и поржать нельзя? Ведь это правда смешно… Ты же не собираешься в самом деле этим заниматься?!

— Не собираюсь, конечно, — буркнул он. — Что я, дебил какой?

Пашка демонстративно скомкал страничку с адресом, вырванную Хрусталёвой из записной книжки, и метким щелчком запулил её в придорожную траву.

Но внутри всё ещё болезненно саднила досада из-за обидных Милкиных насмешек, словно все те его достоинства, которыми так искренне восхищалась Ксения Андреевна, были для подруги пустым звуком, поэтому он поспешил торопливо перевести тему разговора на что-то нейтральное.

Они поспешили обратно в детдом, искренне надеясь, что случай с браслетом обойдётся без последствий. Уже перед самым забором Пашка, неосторожно потеряв бдительность, уточнил у Милы:

— А ты точно не брала этот дурацкий браслет? — на что подруга одарила его таким взглядом и так сильно разобиделась, что он потом ещё несколько дней не мог вымолить у неё прощение.

Первое время они продолжали бояться, что по их душу вот-вот явятся, но миновал один день, за ним другой, потом неделя… а никто так и не пришёл предъявлять претензии по поводу стыренного серебряного украшения. Вероятнее всего, удалось то ли найти пропажу, то ли вообще поймать настоящего вора.

А когда они оба уже совсем-совсем расслабились и практически забыли об этом происшествии, Пашку вдруг вызвали к директору прямо посреди урока.

___________________________

* Гранд жете ан аван (от фр. Grand Jete en Avan) — в балетной терминологии прыжок с одной ноги на другую, в котором ноги раскрываются вперёд в шпагате.

=17

Москва, 2017 год

Где-то через час после начала банкета Павел понял, что с него хватит. Всё, что можно было обсудить относительно премьеры — уже обсудили, точнее перетёрли по сто миллионов раз, народ наконец расслабился и принялся просто методично напиваться, перемывая кости коллегам. Артём в который раз попытался подкатить к Тоне Городецкой, их бывшей однокурснице — он ещё во время учёбы неровно к ней дышал. Тоня, как и он, танцевала в кордебалете, отличалась лёгким смешливым нравом и полным отсутствием карьерных амбиций, относилась к парню тепло, по-дружески, но всё-таки не отвечала взаимностью. Артём страдал по Городецкой уже несколько лет — то ли в шутку и немножко “на публику”, то ли всерьёз, Павел и сам не мог толком разобраться в чувствах друга. В любом случае, Нежданову сейчас было явно не до него…

Поделиться с друзьями: