Позывной "Калмык"
Шрифт:
— Анька, — растолкал Сашка посапывающую рядом кикимору, мне срочно нужно в Тулу.
— Бу-бу-бу, — а чего устала девка, за десять дней больше двух сотен километров быстрым шагом, а где и бегом отмеряла.
Сашка почти вскочил, чтобы кинуться на конюшню, но передумал. А ну как его и в Туле ждут? Нужно кого-то послать. Не просто. Воины его престарелые на примете, пацаны ещё дров наломают. Сашка лёг назад на простыни, повернулся на спину и задумался. И тут вместо решения ему вспомнился один далеко не смешной, а даже поучительный эпизод из жизни дуэлянтов. Где-то читал Кох про Мартынова, который Лермонтова застрелил, что тот прожил довольно долгую жизнь, и умер почтенным отцом семейства в Москве. Или в Подмосковье. Не важно. Запомнилось из того прочитанного два эпизода. Первый прижизненный. Мартынов —
А второй эпизод совсем поучительный. В первые послереволюционные годы в доме или имении Мартынова в Москве была детская коммуна. Пионерия — Республика Шкид. И пионеры узнали, что среди могил есть могила убийцы революционного поэта — рупора Великий Октябрьской революции Лермонтова. Возбуждённые пионеры на всякий случай раскопали все могилы, чтобы точно не промахнуться, в семейной усыпальнице Мартыновых и все скелеты утопили в реке местной. Что уж там была за река, Кох не помнил, Москва или Яуза. Вот такая месть спустя сто лет почти настигла бедного Мартынова. Кстати, его приговорили именно к лишению дворянства и всех благ, а потом Николай смягчил приговор отбыванием и замаливанием проступка в монастыре на какое-то время. В Киеве. А секундантов вообще простил.
Бамс. А ведь Сашка может сейчас предотвратить обе дуэли. Нет, сейчас-то рано. До дуэли Пушкина с Дантесом ещё полтора года, а до дуэли Лермонтова вообще куча времени, но предотвратить можно, а то и нужно.
Событие двадцать третье
— Если кто-то хочет сделать нам подарок, мы не должны лишать его этой радости.
Друзья (Friends)
Не просто кое-что, а кое-что из чего-то лучше любого чего-нибудь…
Повезло. Просто повезло. Не! Не просто повезло, а ужасно повезло. Чем бы всё закончилось неизвестно? Но теперь не узнаешь, так как повезло.
Два события случились с разницей в час, ну никто не засекал, так себе сейчас с секундомерами, возможно и полтора часа, а возможно и половинка. Часы в доме были. Каминные потом будут называться, а может и сейчас называются, стояли они не на камине, так как не было в тереме камина, стояли на полке в гостиной. Рядом с красным углом. И не работали. Снизу была надпись «Жак де Вокансон», если Кох правильно перевёл с французского. Он пять лет с самоучителем его учил. Дворянин в этом времени, не владеющий французским — это пипец. Или дурень. Сашка пытался шилом чего-то там пошевелить, вдруг шестерёнка просто застряла, песчинка попала, но чуда почему-то не происходило. Шило оно в заднице стимулирует, а в часовом механизме видно не всегда.
Так случилось первое событие сразу после обеда. И случилось не в Болоховском, где часы не желали ходить. А в Басково, где вообще часов не было. Прошло с момента окончания засады больше недели и Сашка успокоился и занялся проблемами. Был уже конец августа и нужно было копать картошку. Главное семенное поле было в Басково туда после завтрака, захватив с собой пирожков от Аксиньи, Сашка и отправился на Вороне верхом. Приехал объяснил в очередной раз присланным старостой детишкам с тремя мужиками, что мол как увидите куст, где много картофелин, так его чтобы звали. И если увидят куст с огромной картофелиной, то тоже пусть не стесняются. Огромная картофелина — это гипербола. На самом деле картофелину с кулак взрослого мужика иногда и на целом поле не сыскать. В основном картошка мелкая, с куриное яйцо уже считается крупной. Так и яйца эти в полтора, а то и два раза меньше тех, к которым Виктор Германович привык. Коха и раньше вопрос интересовал, вот выращивали эти инки с ацтеками картошку, а почему, сволочи, не занимались селекцией,
почему крупную и высокоурожайную не вывели?Раз его окликнула пацанва, он подлетел. Да, вполне себе куст, почти два десятка средних картофелин. Два окликнула, тоже хороший куст попался. И тут свист раздался, словно Соловей — разбойник решил народ позабавить. Шепелявый такой свист, как из мультика.
Сашка оглянулся. Через поле к ним на чёрном великане трусил Ванька младший. Сразу и природа свиста необычного понятна стала, у пацана вырвала Анька на днях два последних молочных зуба. Заставить шайра бежать — это нужно постараться. Этот же мелко рысил, знает пацан видимо волшебное слово.
— Едуть! Едуть! — Ванька спрыгнул с великана и понёсся напрямик через убранное почти поле.
— Ванька, мы же с тобой в Пигмалиона играли? — свёл брови Кох.
— Разрешите доложить, Ваша Светлость, к Басково со стороны Тулы едуть… едет большой табор по дороге.
— Цыгане что ли? — недовольно поморщился Сашка, только цыган ему и не хватает для полного счастья. Песни петь?! Самое время.
— Не, не цыгане, незнамо кто. Башкиры? — закатил глаза разведчик.
— Может калмыки. Поскакали назад, Ванюха. Ерофей, — подозвал Сашка старшего из взрослых, — продолжайте в том же духе. Большие кусты складывать отдельно. Большие картофелины тоже отдельно. Кусты с самой мощной ботвой, тоже отдельно, вместе с картошкой. Я… М… могу и не вернуться. Тогда… Нет. Вернусь. Без меня не уходить. Покажете мне всё, проверю, тогда отпущу.
Сашка уже к этому времени привык. Никто не будет работать на барщине даже посредственно, если не будет личного контроля. Его крестьяне не обманывали, а вот грека так и норовили объегорить. Соревнование у них с Андрюхой, заметит тот обман и плохую работу или нет.
В аллеи, что радиально подходят к барскому дому в Басково въехали, они с Ванькой и калмыки, одновременно с разных сторон. Сашка и Ванька с юга, со стороны полей, а калмыки с севера, со стороны Тулы. Что это именно заказанные им калмыки прибыли Сашка увидел сразу и не потому, что ехавший первым мужик был на него похож, а потому, что рядом с ним на неказистой лошадёнке мохноногой ехал его посланец — Олег Владимирович Иваницкий, ни с кем не спутаешь, как всегда господин сей одет в коричневый ментик ахтырских гусар.
— Принимайте гостей, Александр Сергеевич! — чуть вырвался вперёд бывший гусар, и картинно развёл руками, повернувшись в седле.
Посмотреть было на что. Как уже говорилось, само имение бывшее грузинского князя находилось в низине. В котловине такой с диаметром в километр. Следовательно, радиусы были с полвертсты, и вот весь радиус был занят повозками и животными, и из-за горизонта, что ли, тоже пыль подымалась. То есть, «гости» растянулись на шестьсот с лишним метров. Кибиток или телег было не сильно много, а вот лошадей хватало и между ними сновали небольшие отарки овец. Смотрелись они паршиво. Не калмыки — овцы. По крайней мере, с этого расстояния. Какими-то клочками шерсти на них кудрявилась, тут есть, а вон, весь бок лысый. В промежутках между кибитками и телегами ехали всадники на таких же, как и у Иваницкого, мелких лошадках. Прямо переселение народов. Правильно Ванька это табором назвал.
Иваницкий спрыгнул с мохноногого транспорта и спустившейся с небес (на шайре же вдвоём рысили) Кох, пошёл вперёд, разлапив руки, чтобы обняться с долгожданным гостем. На самом деле долгожданном. Напокупали больших лошадей, а они не стоят и не смотрят друг на друга красивыми глазами. Они, чёрт бы их подрал, дерутся, рожают, снова дерутся, и тонны навозы производят. Один конюх и трое его старичков, на время прикомандированные к гигантским коняшкам, уже забастовку хотят сидячую объявить. А новых конюхов Сашка не нанимает в надежде на калмыков.
Вот надежда и сбылась. Прибыли.
Рядом с Сашкой спрыгнули с коней двое калмыков в стёганных халатах и меховых, подбитых волком явно шапках. Один что-то снял с вьюка своей лошадки и поспешил к Коху, поняв, что он тут и есть главный.
— Подарок хотят тебе вручить, Александр Сергеевич, — перевёл сказанные слова Иваницкий.
— Прямо с порога? У меня ответного дара нет, — удивился Сашка.
— Потом отдаритесь, обычай у них, как приезжают в гости, сразу подарок дарят, — улыбнулся устало бывший гусар.