Прагрессоры Атлантики

– Вот! Слова не мальчика, не мужа, но настоящего мужчины.

– Слушай, а ты как считаешь, чем прогрессор отличается от агрессора?

– Не знаю. Ерунда все это. Слова. Зри в корень. Грессус - шаг, ходьба. Прогресс - движение вперед, к успеху. Агрессия - нападение. Римляне с малого городка начинали, и построили Империю. И кто они после этого? Воины. Пока оставались воинами - жила Империя. Где грань между прогрессорством и прагрессорством? В слова играемся. Дай мне свой... Кресси. Пойду прикину к металлу.

Проспав часа четыре, Витя взялся за продолжение обучения своего помощника:

– Никогда, и ни при каких обстоятельствах, не швыряй якорь, - спокойно поучал капитан Костика.

– Даже выражение 'бросить якорь' - неправильное, якорь 'отдают'. Панер - значит, цепь встала сверху-вниз, прямо, вертикально.

И пошло-поехало, со стороны палубы только и слышны были эти мантры: 'К постановке на якорь приготовиться!' - 'Панер!' - 'Якорь лег!'- 'Якорь выбирать!' - 'Панер!' - 'Якорь вырвать!' - 'Якорь встал!' - 'Выбирай!'- 'Якорь чист!' - 'Стаксель ставить!'

В итоге, найдя умения Лещенко вполне годными для серьезной эксплуатации, капитан, отказавшийся от традиционной трубочки 'на хорошую волну и под килем глубину', в очередной раз пообещал воткнуть мне якорь в голову, и сказал, что мы снимаемся с якоря. Сейчас дадим пены за бортом до Андроса и далее, до Кубы, и далее везде. Наверху было привычно ветрено и славно:

– Зубами за ветер!
– расхохотался Витя.

– Чего это он, - удивился Ринат.

– Держись зубами за ветер, сухопутный крыс, - тоном старого морского волка объяснил Костя.

В яхтинг он въехал моментально. Костя соображал в точных науках. По крайней мере, он сумел врубиться во все эти переносы стандартов. Моряки все меряют милями, которые связаны с измерением расстояния на картах, градусы всякие. У моряков своя миля - морская, это 1,852 километра. Я это знал, но меня всегда отвращало от чтения волшебных книжек про пиратов вся эта путаница. Международная морская миля равна десять кабельтовых, равна трети морской лиги: мили-кабельтовы-лиги, в мозгу постоянно тикает счетчик: 'это сколько в километрах и метрах', про названия парусов тоже молчу: 'Мы подняли фок-брам-стеньг-стаксель' - просто мука для глаз спотыкаться об эти термины. Но все это тихонький скулеж любителя. Моряки заслуживают свою литературу. Море это великолепная жуть. И никак без моря не обойтись человечеству. Старые морские волки заслужили свой покой, с кружкой грога, у камина, в кресле, с трубкой в зубах, когда они перечитывают старый роман о приключениях славного капитана и шепчут с пониманием: 'О, да, капитан, мы подняли фок-брам-стеньг-стаксель'.

Меня улыбнул первый 'сухопутный крыс' от новоиспеченного старпома, второй - позабавил, а на третий я подмигнул Ринату и ответил

– Так и есть, товарищ морсвин!

Костя опешил на несколько секунд, соображалка у него работала, и сейчас он делал более благозвучный или, наоборот, страхозвучный подбор обзывалки, выбрал:

– Крысухам не понять!

Мы рассмеялись, так и пошло, морсвины в кокпите наверху, крысухи в салоне.

'Ванная - место, где можно раздеться совсем донага, вместе с одеждой сбросить улыбки, страх и лесть. И зеркало, твой лучший друг, плюнет тебе в глаза, но вода все простит и примет тебя таким, как ты есть'. Майк Науменко

Витя присел на измену уже на второй день. К вечеру, когда мы приплыли к Андросу. Света заходящего солнца было достаточно, чтобы рассмотреть и аборигенов и побережье. Витя нас конкретно озадачил, заявив:

– Это не Багамы. Это не Андрос, - он посмотрел на нас с видом запутавшегося человека и добавил.
– А может это вовсе не настоящая Земля?

– Витя, может быть, за несколько сотен лет рельеф изменился? Это же остров! Маленький остров, на карте и вовсе мелким выглядит, - вмешался Ринат.

– Так сильно рельефы не меняются. Я здесь десятки раз был. Здесь питьевой водой все в регионе закупаются. Два острова в наше время! Между ними болота. А тут холмы, с лесами, сами видите, полный порядок. Леса можно извести, пираты они не экологи, им плевать. Но холмы каким ураганом сдуешь?

– Так плохо?
– поинтересовался Костик.

– Кто его знает. Остров на месте, практически по карте. Рифы на месте, глубина правильная. Я просто боюсь теперь картам доверять. Отвлекусь и всех утоплю, как котят. На мель здесь не сядешь - риф сразу борта пробьет.

– А ты не отвлекайся, капитан, мы никуда не торопимся, - успокоил его Ринат, - Плывем себе на остров сокровищ, и хорошо. Нет там острова - невелика потеря. Другой найдем. Ты завтра у Кубы планировал идти?

– Зачем мне эта Куба? По глубине, спокойно пойдем. Планировал до мыса Кемадо, самой восточной оконечности Кубы дойти. Там есть протяженные участки открытого моря. Хорошая глубина, безопасно. Даже думал Костику дать порулить пару часов, вас обоих на бинокли поставить - чтобы землю высматривали.

– Витя, не надо гнать, - не согласился я с ним.
– Вези нас на какой-нибудь островок. Пристанем, ты выспишься, мы на берегу рыбки поджарим. Там что совсем нет островков?

– Леша, там сейчас Япония может оказаться, - усмехнулся он в ответ.

– Япония, вообще прекрасно, - я улыбнулся нашему кэпу.
– Коничива, мистер Колтрейн-сан!

– Коничива, Зубрилка-тян, - улыбнулся Витя.
– Ладно, нормально, парни, я успокоился. Извини, Костя, управлять будешь под моим присмотром. Не будем рисковать.

Чего всполошился? Тут в другую эпоху провалились, а его расстраивает что Земля изменилась. Понятно, что изменилась, это же корпускулярная физика! Если в одном месте прибыло - в другом убывает - закон сохранения энергии. Мы парни активные, вот и подправился рельеф немного. Может в Европе все на местах осталось, мы здесь, а Европа далеко.

Четыре дня в море оказались богаты на неожиданности. Костя окончательно предал сухопутное братство, ловко въехал в электронику, и уже что-то соображал с парусами, под надзором Виктора. Ринат нормально во всем разбирался, но не лез в морские волки. Я заценил всю сложность управления яхтой. Всего два паруса - а проблем от них выше крыши кокпита. Я молчу про третий. Генакер - это, пинок в корму, и какое-то детское чувство восхищения и гордости за моряков - догадались же, хитрецы! Парус, который вовсе не крепится к мачте, а как воздушный змей летит по ветру и дает дополнительную тягу.

'Глория' на всех парусах ворвалась в нашу жизнь, яхта становилась частью нас самих. Дом под парусами, из которого не убежишь пехом по воде, это нечто особенное, это или принимаешь, или гаснешь в меланхолии. Мы дружно балдели.

Нам достался 'фэмлиборд' - семейная яхта с двумя двуспальными кроватями, по отдельной каюте для каждого из супругов. Витя сразу занял переднюю двуспальную. Мне разрешили спать в салоне. А Ринат и Костя устроились в кормовой, шикарной спальне.

Мы дружно, и на полном серьезе, вознесли благодарственную молитву 'святому Патрику', который убрал с яхты переднюю каюту в носу яхты и устроил там дополнительное помещение для хранения всяких полезностей. Витя сказал, что это довольно распространенная практика, хотя бы потому, что каюта в носу яхты самая паршивая - там самая сильная качка и болтанка, и нормально отдохнуть там очень тяжело, надо уработаться как поросенок, но тогда и в гальюне можно уснуть.