Прагрессоры Атлантики
Шрифт:
Доплыли мы с комфортом. Витя с женами уходил на Азоры, хотел по урожаю пройтись. Им втроем там будет нескучно. Потрясающей смелости Витька - ничего не боится. Я у него спросил:
– А вдруг там какие кораблекрушенцы?
– Перестреляю. Не волнуйся, у меня отличный арбалет, - капитан улыбнулся и подмигнул мне.
– И девочки боевые и не криворукие.
Лисбон город небольшой, оттого режут глаза контрасты. Побывав в Тандже, я четче видел арабское былое влияние на некоторые дома, уголки города. Неприятный город, шумный и чересчур суетливый активностью, нахальностью. Порты мне не понравились абсолютно в качестве городов. Все там слишком нахально и дерзко.
Наша хулиганская выходка не имела далеких последствий.
Утром в лавку Диегу Мальдешу зашел скромно одетый человек и поставил на прилавок шкатулку, прошамкал: 'Передай хозяину' - и удалился. Молодой приказчик заглянул в шкатулку и увидел в ней мешочек, аккуратно пошитый кожаный мешочек. Он взял его, и сразу понял - что-то сыпучее, как песок - развязал завязки и понюхал. После этого он сразу завязал завязки и подошел к старому Гоншальво, отменному знатоку торговли пряностями Востока:
– Мастер Гоншальво, это важно, это пряность. Пахнет необычно. Просили передать дону Мальдешу.
Старый продавец и знаток, повторил процедуры молодого приказчика. Чему-то улыбнулся, достал из футляра тонкую серебряную ложечку на длинной ручке и зачерпнул маленькую порцию из мешка. Он обнюхивал ее, рассматривал, потом осмелился попробовать. После пробы глаза его сменили выражение с заинтересованного на ошарашенное. Продавец быстро привел все содержимое в порядок - свиток пергамента он не открывал - письмо предназначалось хозяину - но предварительно разобраться с вопросом он посчитал возможным.
Уже через четыре часа старый торговец восточными редкостями был допущен до принца Энрике, который занимался этими вопросами по соизволению отца.
Энрике, уже зрелый, цветущий мужчина, с задорно поблескивающими глазами, сразу понял, в чем суть дела:
– Загадочная записка. И загадочная пряность. Ты говоришь, что твой мастер утверждает, что она из молотого корня?
– Точно так, мой принц, из красного корня неизвестного растения, - с поклоном подтвердил коммерсант.
– Они осторожные люди. Мне это не нравится. Они хотят столкнуть нас с Венецией. Каковы наглецы: 'Треть - Короне, треть - Вам, треть - нам'. Что ты скажешь об этом.
– Они люди торговли, мой принц. Обратите внимание, как подробно они описывают все плюсы: наша страна получает монополию на торговлю никому неизвестной пряностью, на века в историю войдет 'португальский красный перец', а этот их рецепт соуса 'Лиссабон' восхитителен! Сразу чувствуется коммерческий склад ума - возможны очень интересные операции с таким продуктом, идея не нова, смешивать пряности в специи, но рецепт довольно оригинален. Мой принц, вам стоит попробовать мясо с этим маслом 'Лиссабон' - вкус отменный. Торговля будет выгодна нам, мы составим хорошую конкуренцию черному венецианскому перцу. Вопрос политики оставляю на ваше усмотрение, мой принц.
– Оставь меня, я буду думать, - улыбнулся Энрике.
Ему было о чем подумать, после того, как из одного из южных портов Португалии отплыла эскадра кораблей на захват Сеуты, порт Лагуш ожил, Энрике в нем понравилось, теперь встала необходимость поддерживать оборону Сеуты от арабов, и порт Лагуш стал важным местом, молодой принц там часто останавливался. В ближайшем западном порту Сагреше была основана школа навигаторов, на все требовались деньги. Да и дела Ордена Христа требовали денег на укрепление воинского братства. Наследие португальских тамплиеров было не столько финансовым, сколько политическим. Значительная часть финансов ушли в Рим, но тамплиеры не подвергались гонениям, они просто ушли в другой Орден. Томарские рыцари исправно выступали на стороне интересов королевской власти, и Энрике была приятна власть великого магистра военного ордена.
Энрике сразу понял, что эта новая пряность - ловушка - которая может вызвать конфликт со многими влиятельными торговыми компаниями Венеции. Смущали и авторы: 'Братья Карамаз. Грузим бочками'. Арабы... скорее, противники венецианцев из Константинополя. Но пряность ему понравилась, как
и возможность дать своим умельцам тайных дел новую задачу. Посмотрим, что из этого выйдет, пока речь идет о начале обмена - увязнет птичка, и будет схвачена ловким птицеловом.План был прост. Садимся на якорь в спокойном месте и высматриваем 'альфонсиков', забрасываем пробную порцию 'капсикумчика'.
С пропиской и жильем мы не стали мудрить и прямым ходом пошли в одну из гостиниц для пилигримов поскромней, где сняли комнату, записались в книге постояльцев, предъявили свои 'филькины грамоты' и заплатили последними серебряными монетками. Операцию 'Альфонсик' поставили во главу угла. И, присмотревшись к окружающим нас купцам и прочим торгашам-спекулянтам, просто растерялись: вор на воре сидит, и вором погоняет. Раздражал жуткий меркантилизм. Я понимаю венецианцев - честные сволочи, рискуют, ведь морские перевозки опасны, непредсказуемы. А вот тех, кто накручивает цены дома, не отходя от порога уютного домика, я не понимал. Лавки у большинства были на первом этаже дома, в котором на втором этаже проживали хозяева, хранился товар и выручка. Были банки, но связываться с ними не хотелось - наглым образом грабить - так мало нас, и мы не в тельняшках, без наганов. А подкопы рыть - смешно, это на несколько месяцев работы, а потом еще с тоннами золота и серебра возится - таскать замучаемся из этих сундуков, которые закрыты на замки в подвалах банков.
Нет, мы не жадные, хапнем сотни четыре золотых монеток и хватит. После тщательного подбора клиентов выбрали двух купцов, один был нормальным перекупщиком зерна у крестьян, другой - спекулянт голимый. Но они жили в удобных местах, можно было рискнуть и попытаться захватить заложника. Два раза все прошло по одинаковому сценарию: 'Бонджорно, синьоре Панталони' и обрезание, и оба раза пришлось забираться в дома торгашей, никакого местного пьянчуги с подходящим помещением для проведения вымогательства мы не нашли. Но мы и выбрали двух прижимистых сквалыг, живущих без родных, в компании нескольких слуг. Не знаю, кто из этих слуг был охранником, но мы не особо утруждались, отвешивая удары дубинками направо и налево. Я лично сразу пришел в себя в городе, это мерзкое место, настолько, что я просто озверел в душе. Как-то присел напротив Рината и смотрю на него, а он тусклый такой...
– Ты чего, Леха?
Я повернул голову и спросил: 'Скольких я убил? Одного, это точно. Но. Нет чувства вины'. Ринат задумался, потом ответил: 'Без него спокойней на душе'.
– А она есть? Душа?
Он долго не отвечал, и рассмеялся внезапно: 'Лучше бы была. Иначе мы сойдем с ума'.
Зла не хватало, там дел на Мадере полно, а мы тут золото выцарапываем пытками у буржуев.
С красным перцем, который мы прорекламировали, как смогли, вроде бы все пошло хорошо. Торговец вывесил красный вымпел на крыше дома, что означало - обмен возможен. Мы сделали тайник, в который заложили мешочек 'капсикумчика' и отправили гонца с запиской к торговцу. Об оплате мы даже не заикались. Нам некуда спешить. Мы предупредили, не будет золота - будут у венецианцев новые товары, вам на выбор.
У нас было две недели на свои грязные делишки. Мне хватило с головой. Неделю мы высматривали жертв для вымогательства. Потом пару дней возились с мучениками, отягощенными большими кошельками. Хорошо хоть кошельки оказались изрядными, мы неплохо набрались монетками.
Вот с мастерами, перспективными переселенцами и наставниками по важным специальностям было плохо. Совсем плохо. Цеховые свои сборища европейцы уже организовали, и было сложно понять: кто есть кто? Отличные пенсионеры были очень солидными буржуями, на которых пахали целые команды подмастерьев. И зачем нам такие сволочи? Проще ограбить. А мастеров неудачников не было. Все было устроено довольно прозрачно: или ты упираешься, как проклятый, и выламываешься в мастера. Или ты остаешься криворучкой, недотепой, способным только на подхвате работать. Такие нам, опять же, тоже не нужны. Мы поняли, что надо поменьше город искать, не в Лиссабоне высматривать специалистов - это столица, свои здесь стандарты жизни.