Прах и тень

— Я тоже что-то не припомню ничего подобного.

— На какие мысли наводит вас вышеупомянутый сувенир?

Глаза Холмса оживленно блестели, и это позволяло мне надеяться — он что-то задумал.

— Не хотите ли вы сказать, что нашли ключ к разгадке?

— Дорогой Уотсон, напрягите вашу умственную мускулатуру, чтобы отметить удивительный факт, который не уловил потрясенный Лестрейд.

— Каждое из этих ужасных событий и само по себе достаточно удивительно.

— Ну, не ленитесь, Уотсон, сделайте над собой усилие. Допустим, вы убийца и уже предали смерти свою жертву. Вы разрезаете ее и извлекаете матку…

— Да, конечно! — воскликнул я. — Что же, черт возьми, он с ней делает?

— Браво, Уотсон! Мерзавец, конечно, не будет прогуливаться по улице с этим предметом в кармане.

— Но при чем тут мясные обрезки?

— Вы все поймете. Этим утром я нашел именно то, что искал: мясные обрезки для кошек, спрятанные под камнем во дворе дома номер двадцать семь. Помните, я интересовался, насколько оживленно шла тем утром торговля у миссис Хардимэн из дома двадцать девять?

— Понял! Он купил пакет мясных обрезков.

— Превосходно, мой дорогой Уотсон. Благодаря вам я чувствую себя так, словно сам побывал там.

— Он спрятал мясные обрезки, положил вырезанную матку в окровавленный пакет и прошел по улице, не вызывая ничьих подозрений.

— Вам еще предстоит освоить искусство дедукции.

— Но кто же он?

— Миссис Хардимэн дает следующее описание: человек заурядной внешности, среднего роста, очень вежливый. Ей показалось, она уже видела его раньше, но не помнит, где именно и покупал ли он у нее до этого мясные обрезки. Как видите, наши выводы подтвердились: он не из тех людей, что остаются в памяти. А это мясо для кошек еще раз указывает на заранее обдуманное намерение, что все больше меня тревожит.

— Зачем же, черт возьми, ему понадобилась такая ужасная добыча?

— Пока не могу вам ответить. Во всяком случае, это самая лучшая зацепка, которую мы сейчас имеем. Предоставим возможность мисс Монк разузнать что-нибудь интересное, а тем временем постараемся добавить хотя бы некоторые штрихи к портрету небрежно одетого злоумышленника, имеющего пристрастие к столь непостижимым и скандальным сувенирам.

Глава 6 Письмо Боссу

На следующее утро я размешивал тлеющие в камине угли, когда Холмс, читавший газету с чашкой кофе в руке, издал громкий негодующий возглас:

— Черт бы побрал этого дурака! Впрочем, если ему нравится тратить время, пытаясь доказать невозможное, мы не в силах бороться с этим.

— А что случилось?

— Лестрейд арестовал Джона Пайзера, что совершенно противоречит здравому смыслу.

— Но только по вашей версии, — напомнил я.

— Я отправлял ему телеграмму, что искать надо в другом месте! — возмущался Шерлок. — Даже «Ивнинг стандард» не верит, что Пайзер имеет хоть малейшее отношение к этому делу!

— А что пишет по этому поводу бульварная пресса?

Схватив газету, мой друг прочитал:

— «Создается впечатление, что в трущобах Уайтчепела обитает отвратительное чудовище в человеческом обличье, руки которого запятнаны кровью жертв целой серии зверских убийств…» Ха! «… вселяющее ужас извращение природы… грязный негодяй… ненасытный, как тигр-людоед, вкусивший человеческой плоти».

— Бога ради, мой дорогой друг!

— Я этого не писал, — сказал он насмешливо.

Раздался короткий стук в дверь.

— Вам телеграмма, Холмс. — Пробежав ее глазами, я не смог сдержать улыбки. — Мистер Ласк — действующий президент Уайтчепелского комитета бдительности. Шлет приветы и уверения в своей лояльности.

— Превосходно! Я рад, что эти активные представители общественности с пользой растрачивают свою энергию. Последуем их примеру: нам необходимо узнать больше о покупателе мясных обрезков, и как можно скорее.

Увы, мы с Холмсом достигли весьма скромных успехов, как ни старались: нам не удалось установить личность человека, словно растаявшего бесследно в то утро в прохладном сентябрьском воздухе. Комитет бдительности с самого начала действовал энергично, организовав наблюдение за округой и ночные патрули, однако его члены столкнулись со вспышками ксенофобии. Озлобленная толпа готова была избить любого несчастного иностранца, чьи «пронырливые манеры» и «бесчестное поведение» ясно свидетельствовали о его испорченности. Все обитатели Уайтчепела, от набожного активиста благотворительного движения до последнего вора, в один голос твердили, что урожденный англичанин не способен убить несчастную женщину таким зверским образом.

Энни Чэпмэн тайком похоронили четырнадцатого сентября, в пятницу, на том же кладбище для нищих, где неделей ранее была предана земле Полли Николс.

— Pulvis et umbra sumus, [11] — заметил в тот вечер Холмс, вытянув ноги у камина и задумчиво глядя в огонь. — Мы с вами, Уотсон, Энни Чэпмэн, даже сам высокочтимый Гораций — лишь прах и тень, которую отбрасываем, не более того.

Шерлок сокрушался несколько недель после смерти Энни Чэпмэн, что след убийцы остывает с каждым движением стрелки часов. Но я знал: он считает плодотворным сотрудничество с мисс Мэри Энн Монк. Зацепки, которыми мы располагали, были ненадежными и не давали пока возможности делать выводы, поэтому мы с нетерпением ждали очередной встречи с мисс Монк, вошедшей во вкус своего нового ремесла. Под колким юмором моего друга скрывался холодный профессионализм, но я видел, что он действительно рад видеть Мэри Энн. И я с радостью предвкушал оживление и энтузиазм, которые воцарялись в нашей унылой гостиной с ее появлением.

11

Мы только прах и тень (лат.) — Гораций, «Оды», IV, 7, 13–16, пер. А. Семенова-Тян-Шанского.

Двадцать третьего сентября следствие по делу Полли Николс пришло к потрясающе невежественным выводам. В среду коронер объявил новую версию: якобы одержимый алчностью студент-медик убил Энни Чэпмэн, чтобы продать ее детородный орган некоему неразборчивому в средствах американскому врачу. Эта новость совершенно серьезно была изложена на следующий день в «Таймс». Холмс какое-то время молча смотрел в потолок, а затем впал в неистовство: опустился в кресло и стал жать на спусковой крючок револьвера. Вскоре слева от нашего камина на стене появилась выбитая пулями «татуировка» в виде маленькой короны, как раз над переплетенными литерами V и R, которые уже были там прежде.

— Мой дорогой друг, наверное, мне следует предупредить вас, что любые последующие украшения инициалов Ее величества будут непочтительными, слишком кричащими.

Стараясь держаться позади Холмса и ожидая появления мисс Монк, я раскрыл окна.

— Вы ставите под сомнение мою преданность монархии?

— Нет, всего лишь уместность использования вами огнестрельного оружия.

Шерлок удрученно вздохнул и убрал револьвер в ящик стола.

— Мисс Монк с минуты на минуту будет здесь. Возможно, она предоставит нам новые свидетельства об этом дьяволе-американце, коллекционере женских репродуктивных органов.

— Ну, вы и скажете, Холмс!

Детектив виновато улыбнулся и, безошибочно распознав на лестнице шаги женщины в тяжелых башмаках, открыл дверь.

— Бог мой, что у вас тут? Пожар? — спросила, кашляя, Мэри Энн.

Она не отказала себе в удовольствии истратить часть своей недельной зарплаты на серебристую ленточку, которой украсила подол пальто. Я также с радостью отметил, что ее маленькая фигурка приняла более округлые формы.

— Нет, просто Холмс иногда по ошибке принимает нашу гостиную за стрельбище, — ответил я. — Присаживайтесь, мисс Монк.