Прах и тень

Быстро поднимаясь по темной лестнице и совсем забыв об осторожности, я чуть не упал, но Холмс втащил меня на лестничную площадку, не дав провалиться в дыру на прогнивших деревянных ступенях. Преодолев еще два марша, мы прошли по недлинному коридору. Мой друг распахнул настежь дверь, если это слово вообще применимо к этому щиту из грубо сколоченных досок.

— Позвольте торжественно представить вам ист-эндский филиал частного детективного агентства «Бейкер-стрит» — центр, куда сходятся все нити расследования по делу Потрошителя.

Шерлок Холмс снимал, насколько позволяли его доходы, примерно пять-семь тайных убежищ в разных частях Лондона. Удобства в некоторых из них ограничивались лишь тазом и сундуком с одеждой, но мой друг часто использовал эти норы, чтобы срочно укрыться от погони или переодеться. За долгие годы сотрудничества Холмс приводил меня в три таких убежища. Видимо, его природная скрытность не позволила мне увидеть остальные.

Этот угол, снимаемый в Уайтчепеле, представлял собой почти квадратную комнату без окон. Все стены были заклеены географическими картами и газетными вырезками. Дверь запиралась изнутри двумя прочными засовами, что Холмс тут же и продемонстрировал, а затем повернулся ко мне:

— Хотелось бы, конечно, познакомить вас с нашим филиалом при менее драматичных обстоятельствах, но, во всяком случае, вы имели возможность убедиться в его полезности. Мы сейчас находимся на Скарборо-стрит, к югу от Уайтчепел-роуд. Обратите внимание, что мы имеем под рукой полезную информацию, а также все для того, чтобы выполнить требования гигиены и благопристойности. На угловом столике бутылка отличного бренди. Угощайтесь тем, что привлечет ваше внимание.

«Угловой столик» оказался перевернутой вверх дном бочкой для воды, прислоненной к набитому соломой матрасу и кучке чистых, хотя и потертых, серых шерстяных одеял. В комнате не было никаких ковриков, отсутствовала мебель, если не считать выглядевшую весьма опасной в пожарном отношении плиту рядом с камином, обшарпанный письменный стол и два стула, один из которых в прошлой жизни был упаковочной клетью оранжевого цвета.

— Холмс, чем вы все-таки занимались в этой каморке?

Я недолго думая подошел к бутылке на импровизированном приставном столике, дивясь эксцентричности своего друга. Он снял пальто и уселся на оранжевый ящик, энергично вытирая перепачканное сажей лицо куском влажной ткани.

— Познакомился со многими военнослужащими армии Ее величества, попавшими под влияние Papaver somniferum. [30] Надеюсь обнаружить завтра жилище Блэкстоуна.

Хотя теперь мой друг выглядел веселым, я видел, что он ужасно устал.

30

Мак снотворный (лат.).

— Это чудесно, Холмс! — воскликнул я. — Кстати, я, по-видимому, неправильно понял ваши инструкции, но как вам удалось разыскать меня?

Весьма не характерное для Холмса выражение замешательства на лице еще больше усилилось.

— Нечем было заняться вечером, и я обходил окрестные улицы. Льщу себя надеждой, что я лучше вашего знаю эти проулки. Мой дорогой Уотсон, поверьте: никого на свете я так не рад видеть, как вас, но скажите, зачем вы со столь мрачным видом бродили по Уайтчепелу с медицинским саквояжем?

— Вы ведь сами вызвали меня туда своей запиской.

Пробежав глазами короткое послание, Холмс недоуменно посмотрел на меня:

— Я сегодня никому не отправлял писем.

— Значит, записка не от вас?

— Нет. Когда вы ее получили?

— В половине шестого.

— Она была отправлена почтой?

— Нет, ее принесли.

— Вы спрашивали Билли, что за человек передал ее?

— Увидев вашу подпись, я счел это несущественным.

— Таким образом, вы не знаете, откуда взялась эта записка?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Теряюсь в догадках, какую цель вы преследовали, выполняя эти инструкции, но ясно одно: это послание написано врагом! — воскликнул Холмс.

— Какую цель я преследовал? — возмутился я. — Вы просили меня о помощи!

— Нет-нет, Уотсон, все этот обман. Буквы «t», «y» и «m», несомненно, написаны в моей манере, большая «A» изображена очень точно, но как вы могли поверить записке с такой безобразно неряшливой буквой «q»?

— Боюсь, анализ почерков не входил в мою врачебную подготовку, — раздраженно ответил я. — Нельзя исключить, что записка составлена под чьим-то давлением.

— Тысячи мелких деталей свидетельствуют, что это подделка. Например, мы знаем друг друга уже больше семи лет, тем не менее я почему-то счел нужным включить в короткую записку ваш титул, имя и фамилию.

— В этом нет ничего удивительного: ведь человек, передавший это послание, не знал меня.

— Но почтовая бумага явно не моя!

— Это легко объяснить тем, что вы писали не из дома, — пылко возразил я. — Однако, если вы настаиваете, в будущем всякий раз, получив от вас срочный вызов, я стану относиться к нему с подозрением.

Детектив заставил себя немного успокоиться.

— Единственное, что меня волнует, — ваша безопасность. Очень сожалею о произошедшем инциденте, но эта записка… она представляет огромный интерес. Ее автор потрудился на славу над моей подписью, но все остальное сделано небрежно. Видно, что это фальшивка. Однако человек, сочинявший это послание, несомненно, располагал подлинным образцом моего почерка.

— Откуда же он его получил?

— У нас есть основания сделать вывод: документ, попавший в руки злоумышленника, не помог ему в написании всех букв. Думаю, это короткая записка, и, к примеру, буква «q» в нем отсутствует.

— Этот негодяй получил доступ к вашей переписке?

— Не могу взять в толк, каким образом.

— Ваш банк?

— «Капитал и графства» известен своей надежностью.

— Ну, тогда вы, возможно, набросали записку адвокату или ответ клиенту. Иначе непонятно, откуда у злоумышленника образец вашей подписи.

— Не стану утверждать, что вы ошибаетесь, — задумчиво промолвил мой друг. — Скажу лишь, что фактор вероятности играет против подлеца, волей случая завладевшего образцом моего почерка. По-видимому, он украл письмо у человека, который состоит в переписке со мной. Область поиска сразу заметно сужается: вы, мой брат, несколько инспекторов Скотланд-Ярда и те учреждения, на которые вы со свойственной вам проницательностью указывали, а именно: банк и адвокатская контора.

— Но подождите минутку, Холмс, у меня ведь и без того была причина встретиться с вами сегодня вечером.

Мой друг заинтересованно кивнул, и я поспешил рассказать ему, что удалось сделать в его отсутствие. До сих пор с удовольствием вспоминаю изумление Холмса, когда я закончил свою историю.

— Вам удалось полностью замести следы?

— Обнаруженное в кабинете Тавистока, по-видимому, сочли невинной шуткой, которую сыграли с журналистом определенного сорта.

Глаза Шерлока проказливо сузились.