Практическое руководство по злу

— О, связь, — ответила женщина, закатывая глаза. — Это склонит чашу весов в бою с Именованным.

Боги, я скучала по Верес. Никто не ссорился так сильно, когда она была рядом, чтобы оскалиться. Я знала, что люди без твердого мнения не получают Имён, и именно поэтому вы никогда не могли собрать их группу в комнате без того, чтобы это не привело к некоторым спорам. Однако нынешняя ситуация осложнялась тем, что жизненная миссия Лучницы состояла в том, чтобы быть куском гравия в ботинке каждого, а Подмастерье было чрезвычайно легко завести.

— Этот разговор откладывается до тех пор, пока мы не вернёмся в Творение, — приказала я. — Лучница, я знаю, что ты очарована задницами, но тебе не нужно быть одной из них. Подмастерье, ты же знаешь, что если ты позволишь ей раздражать тебя, она будет продолжать дёргать тебя за косички.

— Но она ошибалась, — упрямо пробормотал Масего.

Лучница спрятала ухмылку за ладошкой, и я сменила тему, прежде чем они могли начать снова.

— Слышала что-нибудь о Полях Венда? — спросила я её.

— За городом есть озеро, — ответила она. — С движущимися ледниками в нём. Они иногда используют его для метания мячей.

Не самое подходящее поле битвы, чтобы сражаться с кем-то, кто умеет использовать ветер. Не то чтобы в Зиме было хоть какое-то место, если честно. Всё же лучше, чем замкнутое пространство, какое было внутри дворца, особенно с тех пор, как это проклятое место было построено силой герцога.

— Что ж, это должно быть интересно, — сказала я.

— Значит, теперь мы будем ждать рассвета? — спросила Лучница. — Я действительно могу умереть от скуки, Оруженосец.

Я взглянула на Подмастерье.

— Как скоро ты закончишь со свитками, Масего?

— Дай мне час, — рассеянно ответил он.

— Не ложись, Лучница, — сказала я. — У меня есть кое-что для тебя, что нужно сделать этой ночью.

— Скажи мне, что это не значит снова слушать то, что говорят люди, — умоляюще протянула она.

— Я хочу разбивать людям окна, бросая в них ложь, — ответила я.

Она усмехнулась.

— Иногда, Обретённая, ты говоришь самые милые вещи.

?

После этого мне удалось урвать несколько часов сна. Во всяком случае, достаточно, чтобы я освежилась. Я могла бы поспать подольше, но мой разум бодрствовал, поэтому вместо этого я обнаружила, что тащусь во двор, в честь которого было названо это место. Слуги появились из ниоткуда, нежданно-негаданно, а я сидела на краю сугроба с дымящейся чашкой чая и парой сладких яблочных пирожков. Я уверена: фейри готовили лучшую выпечку в Творении. По моим прикидкам, до рассвета оставалось ещё около часа, так что я не торопилась с едой. Я услышала шаги позади себя —верный признак того, что один из моих спутников тоже проснулся — фейри не издавали шума. Лучница плюхнулась на землю, прислонившись спиной к деревянной колонне. У неё была тарелка с мясным ассорти и ещё одна бутылка вина, отметила я с мрачным весельем. Я не была уверена, что можно опустошить подвалы Зимы, но она, определённо, старалась изо всех сил.

— Ты вообще спала? — спросила я.

— Не смогла, — ответила она. — Мне слишком любопытно, что будет дальше.

Я хмыкнула. Если всё пройдёт хорошо, ей всё равно не придётся драться. Кроме того, даже если она не спала всю ночь, она не казалась ни в малейшей степени уставшей. На самом деле я была не в настроении для разговоров, поэтому позволила воцариться тишине, пока пила чай и грызла пирожки. У меня не было особого аппетита — никогда не получалось перед боем, хотя во время боя я всегда чувствовала голод.

— Так в чём, собственно, твой интерес? — внезапно сказала Лучница.

Я скептически посмотрела на неё.

— Мой интерес? — повторила я.

Она проглотила кусок мяса, прежде чем ответить.

— Он есть у каждого Именованного, — сказала она. — Леди Рейнджер хочет сломать всё, что думает, что оно сильнее её. Твой маг хочет вскрыть Творение, чтобы посмотреть, как выглядят шестерёнки. Орк хочет убить всё на твоем пути. А ты?

Я промолчала.

— Ты уже знаешь, в чём моя фишка, Обретённая, — улыбнулась она. — Я хочу жить на широкую ногу, чтобы умереть без сожалений. Ты же, однако? Кажется, я не могу тебя понять.

Забавная штука. Я больше привыкла быть на другой стороне разговора. У меня был точно такой же случай с Хакрамом, казалось, много лет назад. Затем ещё один — с Масего, когда я получила представление об отстранённой мании, лежащей в его основе.

— Люди обычно не спрашивают меня об этом, — сказала я. — В этом нет необходимости. Я довольно прямолинейна, когда дело доходит до мотивов. Всё, чего я хочу, — это вытащить Кэллоу из ямы, в которой он находится.

Она подняла бровь.

— Разве ты сейчас не лейтенант Башни? Похоже, дело сделано. Ты так не считаешь?

Я хмыкнула.

— У меня есть поводья, в определённых пределах. Я выиграла. Но яма всё ещё там, и королевство всё ещё в ней.

Лучница посмотрела на меня с непроницаемым выражением лица.

— Так это действительно всё, что тебе нужно? — сказала она. — Ратуешь за землю, в которой родилась?

Я невесело улыбнулась.

— Ты разочарована, не так ли? — спррсила я.

— Ты наследница людей, которые изменили лицо Калернии, — сказала она, не отрицая разочарования. — И я не имею в виду завоевание королевства — кого волнует, где проводятся границы? Они приходят и уходят. Когда Владычица Озера была с Бедствиями, они рассказали историю, старую, как рассвет. Просто забрать меньшую часть этого… мало.

Это слово было произнесено с отвращением.

— В прошлом году, — сказала я, — я проломила череп человеку, который считал себя визионером. Он настаивал, что хочет спасти Кэллоу. Дело в том, что я на самом деле больше не верю, что мы можем спасать людей. Я пробовала это, и, похоже, это никогда не срабатывает правильно. Я думаю, это потому, что не имеет значения, поклоняются ли они в Доме Света или приносят жертвы на каком-то тёмном алтаре — в большинстве случаев они просто люди, и они везде одинаковы. Они обрабатывают одни и те же поля, платят одни и те же налоги, женятся на своих соседях и умирают толстыми, если им повезет.

— Именованные больше чем это, — сказала Лучница. — Мы — яркое пламя: люди, которые действительно могут что-то изменить.

— Действительно? — я улыбнулась. — Часть Завоевания, на которую вы обращаете внимание, — это Бедствия, сметающие всю оппозицию в сторону. Ты думаешь, это потому, что они были могущественны, но это не та часть, которая имеет значение. Они были подставными лицами, пособниками. Праэс победил, потому что вырос как нация, а Кэллоу — нет.