Практика для некроманта

– Без паники, – первым подал голос Фирс. – Никто же не видел его в Тэнгляйхе. Мы просто выкатим отсюда повозку и утопим тело где-нибудь в Иннсо Тод. Всё логично, считай, похороним с почестями. Только дождёмся темноты, а пока накроем его и оставим тут.

Идея была ужасной. Если их застукают за подобным, тогда им точно никто не поверит и посчитают причастными к смерти инквизитора. Как ни крути, но ситуация для троицы складывалась отвратительная. Эн Ню Вэн-то с её происхождением бояться было нечего, пока у служителя Скъерзилдена все пальцы оставались на месте.

– Нет, – первым подал голос Синд. – Надо идти к Деарду. Если что я соглашусь выпить кровь Василиска и скажу, как всё было на самом, что мы его не трогали, а он уже такой прибыл в академию. Я выдержу.

Тело под брезентом вдруг зашевелилось, а пальцы на руки сжались и разжались, а затем раздался слегка присвистывающий голос:

– Не надо пить мою кровь, адепт Форсворд. Я категорически против.

Через несколько мгновений из-под тяжёлой ткани выбрался странного вида мужчина. Его дорогой мундир был покрыт сухими веточками и листьями. Ленивым жестом он смахнул с себя мусор, а затем слегка пригладил торчащие кверху стороны волосы, которые напоминали гребень петуха. Глаза у инквизитора были мутными и неподвижными, зрачки не фокусировался на лицах студентов, и складывалось впечатление, что загадочный гость смотрит куда-то в пустоту.

– Холодно у вас, – он потёр себе предплечье и зевнул. – Я слегка задремал. А вы трое весьма любопытные, такими я вас и представляла после всех отчётов.

– Четверо, – зачем-то подала голос Эн, Василиск повернул голову в её сторону, и его глаза загорелись синим.

– Четверо? – переспросил он студентку и хмыкнул. – Прошу прощения. Не увидел вас сразу. Вы…

– Эн Ню Вэн. Та самая, что откусила палец другому студенту. Про меня вам ничего не писали?

– Откушенные пальцы не находятся в юрисдикции Скьерзилдена. Простите, если разочаровал вас, адептка Вэн. Вы тоже весьма любопытная… куколка. Девушка как-то странно поджала губу и отвела взгляд в сторону.

Василиск не был похож на прошлых надменных инквизиторов, которые наслаждались своей властью. Этот служитель явно не из тех, кто будет упиваться страданиями студентов. Натт он отчего-то нравился и совершенно не пугал, а когда мужчина вдруг щёлкнул пальцами, и обручи, сковывающие магию адептов, упали к их ногами, то к гостю проникся даже Фирс. Он разминал шею, а затем не без удовольствия призвал пламя на обеих руках.

– Теперь я могу согреть вас, служитель, если замерзли.

– О, благодарю, холод убивает меня в прямом смысле этого слова. И зовите меня Ноккерель. Отведёте к Деарду Рё’Тену? Я плохо ориентируюсь в незнакомых местах, как вы могли догадаться, – он коснулся указательным пальцем своих слепых глаз. – Как же вы добрались до академии без проводника? – с сомнением спросил Синд. – На звуки пения, – блаженно ответил фейри. – В землях Тэнгляйха живет существо с прелестным голоском. Она вела меня. Вы знаете её? Натт знала только одну печальную фейри, поющую сладкие песни. – Банши, – ответила девушка. – Моя банши, – повторил Ноккерель.

Глава 16

Вот уже больше месяца Натт Мёрке вела себя как самый образцовый студент факультета Темных Искусств. Она не пропускала занятий, не влипала в истории, не дерзила преподавателям. Девушка даже умудрилась заработать очков перед госпожой Тинг. Уж на что завхоз академии Тэнгляйх терпеть не могла некромантов, но Натт удалось достучаться до её чёрствого сердца бескорыстной помощью. Она убирала листву во дворе, полировала до блеска таблички на дверях, даже зеркала в туалете привела в порядок. К счастью, Вертинна Тинг не видела, что большую часть этих поручений адептка смерти выполняла при помощи воскрешённых крыс, но кого волнует процесс, главное-то результат! – Ты переигрываешь, Мёрке, – Фирс Хассел завалился к ней в туалет, как раз тогда, когда она собиралась пройтись крысами под ободками. – Мне нужно отвлечься… После всего что случилось. Понимаешь? Южанин все прекрасно понимал. После очередной катастрофы, которую они устроили в стенах Тэнгляйха, у них просто выбора не оставалось, как отвлекаться многочисленными повинностями. Синд безвылазно трудился в загонах мертвых зверей под наблюдением Йедена Стаата, а Фирс все свободное и несвободное время проводил с приставленным к академии инквизитором Ноккерелем. Но Натт Мёрке никто особо не ругал. То, что она натворила, уже должно было стать для неё самым страшным наказанием. И в этом грязном туалете она пыталась скрыться не от сердитых педагогов, а от самой себя. – Мне можешь не врать. Отвлекается она! Ты декана дуришь своей покорностью, Мёрке. Но Деард не идиот и следит за тобой, если ты действительно хочешь сбежать при первом удобном случае, советую уже начинать понемногу выходить за пределы академии. Будет очень странно, что большую часть времени ты натираешь нужники, а затем вдруг резко рванёшь к Иннсо Тод. – Это совет, или приглашение на свидание? – спросила Натт, чувствуя, как нормальность вновь возвращается к ней. Именно нормальная нормальность тринадцатилетней девушки, а не то напускное, что он так отчаянно демонстрировала последнее время. Кончики губ у Хассела тут же приподнялись. – В правильном направлении мыслишь, Мёрке. Это и совет, и свидание. Что может быть нормальнее стихийного мага и трупоедки, прогуливающихся по Рискланду в преддверии зимних праздников? Теперь уже и Натт заулыбалась. – Сарказм, да? – Он самый, – Хассел показал язык, а затем снова стал серьёзным. – Знай, я всегда не против провести с тобой время. Просто ты ведь не в Рискланд вырваться хочешь сейчас. Я прав? Девушка лишь кивнула ему. Все её мысли занимала припрятанная в лесу за озером Иннсо Тод шкатулочка. Вот уже больше месяца Натт мучилась и гадала, цело ли ее содержимое. Фирсу удалось умыкнуть ее прямо перед носом у декана и верхом на Виллме унести подальше от академии. Он почти сразу создал карту до тайника и заверил некромантку, что поместил туда достаточное количество энергетических кристаллов, чтобы поддержать жизненную энергию внутри. Но за это время со шкатулкой могло приключиться что угодно. Её раскопали дикие звери, нашли голодные до тепла исы, сила кристаллов могла закончиться раньше, и внутри теперь остался лишь тлен и отчаяние. – Запомни своё обещание пойти со мной на свидание, – Хассел подмигнул понурой девушке. – Заходи, Эн! У меня уже нет сил смотреть на эту грустную чистильщицу унитазов. В дверном проёме показалось голова соседки Натт. Сегодня её черные пряди были выкрашены в ядовито-розовый, а на макушке красовались два пухлых пучка. Для сбора всех заговорщиков в одном месте не доставало лишь Синда, но с ним некромантке до сих пор не хватало духу помириться. Мало того, что она врала ему с самого лета, так ещё и подставила перед преподавателями, сделав невольным участником запретного ритуала. – Мы все придумали, – Эн Ню Вэн нетерпеливо потирала ладоши. – Ты ей расскажешь, Фэн-хуан, или я? – Да хватит меня так называть, Фирс! Я Фирс,– парень закатил глаза. – Короче, Мёрке, мы с тобой поменяемся обликами, твоя соседка не только цвет волос перекрашивать умеет, придумывать тупые клички и превращать стихийников в некромантов, она из деревяшки человека наколдовать может. А уж превратить тебя в меня, а меня в тебя. Пффф. Легче легкого. Эн Ню Вэн помахала ладонями себе на щёки, изображая смущение внезапным комплиментом стихийного мага. – И что нам нужно сделать, чтобы поменяться? Мысль наконец-то сбежать из Тэнгляйха и добраться до тайника будоражила девушку не меньше чем возможность ненадолго превратиться в своего заклятого недруга-хранителя. – Все просто, – Эн отставила оба своих неестественно длинных указательных пальца, а затем соединила их подушечками друг с другом: – Целуйтесь, птички!

16.2

Натт переводила растерянный взгляд с Фирса на подругу и обратно. Не похоже, что эти двое шутят. Но вот прям здесь рядом с вонючими кабинками как-то не очень хотелось этого делать, да ещё и при свидетелях! На танцах все было иначе, они оба словно вжились в чужие роли, не были больше собой, а стали героями книги, подаренной Йоханной, у которых всё обязательно сложится, потому что в её коллекции были книги исключительно со счастливым концом. А сейчас все вдруг слишком реально, без магии, без иллюзий, нарядов, париков и без прописанного заранее сюжета, где влюблённые останутся вместе, мёртвые воскреснут, больные излечаться, а недруги исправятся. Но они не в такой книге. Плохо ли это? Вот он Фирс с его хищной улыбочкой, светло-карими глазами, которые с каждым мгновением становятся все желтее, как у дикого кота. От него не знаешь чего ожидать. И это прекрасно. А ещё Эн разве что в ладоши не хлопает от предвкушения и жутко смущает. Хотя куда уж сильнее смутиться, чем сейчас? Дальше просто некуда! Но это же для дела. Можно и потерпеть. – Как целоваться? – дрожащим голосом спросила некромантка, словно у них с Хасселом это было бы в первый раз.. – А как обычно целуются, Натт, ну ты чего?! В губы его целуй давай. Быстрее, сейчас сюда кто-нибудь заглянет, и всё сорвётся. Объясняй потом, зачем стихийник припёрся в крыло к тёмным. Да из него тут же чучелко набитое сделают и украсят кабинет Деарда Рё`Тена! В подтверждение слов Эн Ню Вэн по коридору раздались шаги, и сейчас они неумолимо приближались к двери. Время замерло, когда кто-то взялся за ручку и… … глаза у Хассела вспыхнули белым, он вскинул руку вверх и мощным потоком ветра захлопнул дверь обратно. – Вот же! – раздосадованно послышалось снаружи. Незадачливый студент безрезультатно подёргал ручку ещё раз, а после шустро побежал на поиски другого туалета в крыле. – Мёрке! Меня надолго не хватит, – Хассел смахнул со лба воображаемую испарину, но Натт знала, что для него такая мелочь, как магия ветра была простой и естественной словно само дыхание. – Ладно, стой смирно, Хассел. И не вздумай шутить сейчас. – Молчу-молчу, – покорно кивал парень, и даже улыбка его была не гаденько издевательской, а очень нежной. Натт глубоко вдохнула, отчего в глазах немного потемнело, а за шумом сердца в висках она не слышала собственных шагов. Подошла к южанину ближе, положила ладони ему на плечи и слегка привстала, пытаясь подтянуться. Фирс тяжело сглотнул, его кадык нервно дернулся, и парень прошептал единственное: – Мёрке, стой… – Ты молчать обещал, мне это нужно, Хассел! Что именно нужно Натт, она уже сама не знала. Нужно поцеловать его, или позаимствовать его внешность и пустынного барса для вылазки? Неважно. Она сейчас получит и то и то. – Да погоди ты… Мы… Эн, я так не могу… Скажи ей! Он отстранился, и Натт почувствовала себя ужасно глупо. Обманутой и бесконечно одинокой. Прямо сейчас ей было в сотни раз хуже чем в тот день, когда Хассел предал ее и на потеху другим стихийникам столкнул в земляную яму, потому что она уже свыклась с мыслью, что они теперь вместе. По-настоящему. А лишаться этого сейчас было просто невыносимо. Фирс все заметил. Как она часто заморгала, как на лице вновь отразилась прежняя обреченность. Он испугался, что Натт вновь закроется от него, и быстро схватил ее за руку. – Эй, Мёрке. Я же, не потому что мне противно при свидетелях или из-за того ,что ты некромантка. Просто Эн решила так подшутить. Заставить тебя меня поцеловать. Говорит, заслужила зрелище за то красивое платье. Для активации иллюзии этого не нужно, а я не хочу вот так… шантажом и обманом. Ты же к брату торопишься. А мы с тобой ещё нацелуемся. Позже. У нас теперь вся вечность впереди. Вот же глупый стихийник. С вечностью он конечно погорячился. Век некроманта недолог. Чудом будет, если она доживет хотя бы до тридцати. – Спасибо за честность, Хассел. Но лучше бы сегодня ты был мерзавцем и воспользовался моментом, – Натт цедила сквозь зубы. – Колдуйте. Позже обижусь на вас обоих, а сейчас я правда хочу к брату. Эн Ню Вен тряхнула своими пучками, звякнула вплетёнными в волосы колокольчикам, щелкнула пальцами. Мир неистово закружился перед глазами некромантки и стихийника. Натт зажмурилась от круговорота красок и с трудом устояла на ногах. Фирс тут же пришел ей на помощь и подхватил за локоть. Но только он и сам сильно дрожал. К счастью, все закончилось так же быстро, как началось. Эн вновь звякнула колокольчиками и бойко сообщила подруге: – У тебя есть чуть больше часа. Магия тьмы на это время тебе не доступна. Мёртвых видеть ты будешь, но защититься не сможешь до обратного превращения. – А огонь или ветер? У меня будет магия стихий? – спросила своим голосом Натт и неуверенно открыла глаза. Неужели иллюзия не подействовала, и она осталась собой? Фирс уже пришел в себя и не без интереса крутился вокруг своей оси, разглядывая новый облик. – Ничего, к сожалению, – развела руками Эн Ню Вэн. – Виллма защитит ее, – уверенно сказал Хассел, и Натт с едва сдержала смешок. Забавно было видеть саму себя, говорящую голосом парня. – Лишь бы не загрызла её, как только услышит, – неуверенно сказала Эн. – И не только услышит, ты пахнешь все той же трупоедкой, Мёрке, – Фирс так знакомо улыбался ее губами. Родная кривая усмешка, а в глазах огненные демоны. Натт наконец бросила взгляд на своё чужое отражение и невольно прикоснулась к щеке. Любимое лицо Фирса Хассела, но с её печальным взглядом. Так странно. Сейчас он даже ближе, чем она могла себе представить. – Следи, чтобы южанин ничего не сделал с моим телом, Эн. Я скоро вернусь! – строго наказала Натт. – Мёрке, это просто иллюзия. Твоё тело так и осталось твоим, – закатил глаза Фирс. – Беги уже, тик-так. И старайся ни с кем не разговаривать. Я своей репутацией дорожу, и этот девчачий голос мне точно на пользу не пойдет. И не навлеки на себя новых демонов, ис или звездорылов. – Я буду осторожна. Спасибо вам обоим. Я быстро. Натт толкнула дверь туалета и помчалась по коридорам, ловя удивлённые взгляды студентов факультета темных искусств. Лишь бы драку никто не затеял, у Фирса тут друзей мало. Если задуматься, у него их вообще в академии нет. За звание самого одинокого ученика Тэнгляйха они бы легко смогли посоревноваться. Натт обязательно придумает как отблагодарить южанина за всю его помощь и заботу, как только вернётся. Как минимум она сможет сделать так, чтобы ему больше никогда не было одиноко.

16.3

Каждый шаг давался все проще, Мёрке в облике Фирса Хассела уже почти покинула крыло Темных Искусств, как со всего размаху врезалась в одного из студентов и, едва не вскрикнув от неожиданности, шлёпнулась на задницу. – Хассел, какого чёрта? – раздался сверху голос Синда, и Натт на мгновение забыла как дышать. Нужно молчать, иначе маскировке придет конец. Бывший лучший друг сразу же за шкирку отведёт её к декану. И если Хассел готов был поддаться на ее безрассудство и отпустить одну в темный лес, то Синд, не раздумывая, остановит её любимыми способами. Натт перешла последнюю черту его терпения. Как бы повел себя Хассел на её месте? Хмыкнул бы? Тоже опасно. Натт медленно поднялась, продолжая буравить Синда надменным взглядом. Да-да Хассел бы делал примерно то же самое. – Ясно. Значит, у вас теперь всё официально. Ходишь к ней в гости? Фирс бы точно молчать не стал, он бы брякнул что-то едкое. Пошутил бы, обозвал Мёрке трупоедкой недостойной его внимания или типа того. А Натт вместо этого жуёт губы и отсчитывает оставшееся до обратного превращения время. – Ладно. Не моё дело. Теперь уже точно. Семье Мёрке ты всё равно заочно нравишься больше. Простой мальчик из Сорплата. Бедный сиротка, который добился всего сам. Да ещё и жизнь их дочери спас. Браво! Что-то новенькое. Синд никогда не был таким потерянным. Что с ним такое? Её родители хорошо к нему отнеслись. Да он же целое лето провел в поместье Мёрке. Мама была очень рада его присутствию. – Тебе она простила все то дерьмо, что ты творил, я же действовал ей только во благо. Но вот я здесь, в глаза посмотреть ей не могу. Но я не предавал её. Деарду я рассказал про ритуал, только чтобы остановить то безумие, что вы оба творили все эти месяцы. Вы не сможете воскресить Квелда, и кто-то обязательно пострадает. Останови её, меня она больше не слушает. Слишком горькие слова. Если уж Синд не верит в успех, то как ей самой убедить себя, что брата можно вернуть. Нужно уйти. Перестать слушать эту болезненную исповедь. Почему Синд вообще распинается перед Хасселом, они же злейшие враги. Чего она не знает про отношения между этими двумя? Натт обязательно это выяснит и допросится не у одного так у другого. Но кое в чём она теперь уверена точно, мириться после этих слов, она уже не хочет. Форсворд считает её затею обреченной на провал, пускай. Она справится, и Квелд обязательно будет жить в этом мире. С ней. В дом семьи Мёрке снова вернётся счастье и любимый сын. – Почему ты молчишь, Хассел? – Синд попытался схватить её за руку, но Мёрке быстро увернулась, чтобы не нарушить шаткую иллюзию. – Пропусти, – хриплым шепотом прошептала девушка, надеясь, что звучит достаточно мужественно. Некромант нахмурился, но в сторону отошёл. Натт рванула дальше, и уже не видела как что друг долго и тревожно смотрит ей вслед. Сколько времени она уже потратила? Сколько ещё людей ей встретится на пути прежде, чем она добежит до загона, где спит Виллма? Натт решила выбрать безлюдные коридоры. Пусть она сделает крюк, но шансов, что она натолкнётся на кого-то из знакомых Фирса, преподавателей или инквизитора Ноккереля будет меньше. А уж мысль случайно пересечься с деканом факультета повергала её в панику. Деард с его безграничными силами, адскими гончими на побегушках в два счета раскусит этот детский обман. Но девушке пока везло. Она выскочила на улицу, и ей всего-то оставалось пересечь небольшой дворик. Ветер трепал ворот мантии. Снег забивался в ботинки, сумка хлопала по бедру, но Натт не останавливалась, влетела в теплое, пахнущее сеном и навозом нутро конюшни и, уже не боясь быть услышанной, позвала: – Виллма? Эй, Виллма! Но на зов откликнулся Бьелке. Скакун услышал голос хозяйки и высунул голову из стойла. – Не сегодня, малыш, – Мёрке ласково потрепала коня и потянулась к сумке за угощением. Черепки на замочках не почувствовали в ней тьмы, они злобно оскалились и начали клацать по воздуху зубами. Один даже больно цапнул её за палец. – Ай! – вскрикнула девушка, глядя на собирающиеся в ранке капли крови. Сумка! Это мысль пронзила разум некромантки. Она забыла отдать ее Хасселу и взяла с собой! Непростительная оплошность, ни у кого в Тэнгляйхе больше нет такого артефакта. Глупая! Глупая Натт. Синд точно заметил. Наверно, он уже побежал рассказывать об увиденной странности декану. Делать нечего. Она зашла слишком далеко и не собирается останавливаться. – Виллма, иди сюда! – строже позвала некромантка и хлопнула себя по бедру. Пустынный Барс мягко спрыгнула откуда-то сверху. Любимица Хассела лениво потянулась, выпустила когти и окинула некромантку весьма недовольным взглядом. – Помоги, – взмолилась Натт. – Фирс сказал, ты отвезешь меня в лес. Прошу, Виллмочка! Барс издала низкий рык, отчего Бьелке тут же заволновался, фыркнул и стукнул копытом, а Виллма тут же зашипела на него. Некромантка готова была поклясться, что эти двое о чем-то оживлённо спорят сейчас. Ржание и ворчание продолжалось недолго, и барсу пришлось сдаться, слишком уж сурово отбивал копытами скакун некромантки. Кошка покорно присела, приглашая Мёрке забраться к себе на спину. Натт не стала мешкать, быстро залезла на Виллму и обняла ее за шею, зарываясь в теплом меху. – Ты же знаешь дорогу, да? Очередное урчание, а затем барс слегка присела, отчего лапы её стали казаться сжатыми до предела пружинами. Всего мгновение, и двое уже почти летели над землёй. Виллма едва касалась снега своими лапищами и с каждым прыжком уносила наездницу всё дальше от академии в сторону озера мёртвых. Чем стремительные из земли вырастали кресты старых могил, а чёрная гладь Иннсо Тод уже разливалась впереди, тем отчётливее и голоднее становились голоса мёртвых. Натт ничего не оставалось, как стиснуть зубы и слушать их нестройные истории. Они перебивали друг друга, атаковали бессильную адептку смерти, предостерегали, угрожали, торговались. Девушка крепче прижималась к барсу, но ничего не помогало, а голоса следовали за ними, переплетались и множились, они превратились в вязкую топь, в которой девушка начала тонуть. Натт уже почти потеряла сознание от истощения, когда поняла, что больше не слышит их, лишь скрип снега и треск веток под лапами Виллмы заполнил безмолвные вечерние сумерки. Шаги у барса стали тяжелее, она замедлялась, и Натт наконец подняла голову. – Мы близко? – спросила она у кошки. Виллма ничего не ответила, она резко остановилась и сбросила некромантку с себя в пухлый сугроб. Дальше Барс идти отказалась, и Натт поняла почему: всего в нескольких метрах от них раскинулось жуткое высохшее дерево с ветвями, напоминавшими когтистые руки. – Треонде, – прошептала некромантка, быстро узнав опасную нежить и инстинктивно попятилась, опасаясь, что существо схватит её. Мёртвое дерево беспокойно дремало, и что-то подсказывало Натт, что именно в его корнях и спрятана драгоценная шкатулка. Из-за неё огромное, некогда полное жизни растение погибло и переродилось в это беспощадное существо, в котором невозможно было даже узнать сорт. Оно было дубом или клёном? Листья сморщились и превратились в чёрные коконы. – Прости меня, – горько пробормотала некромантка, мучаясь что вновь стала причиной чьей-то смерти.

Глава 17

Натт не имела ни малейшего понятия, сколько будет спать Треонде, но знала наверняка, если оно проснётся, то пощады от него можно не ждать. У мертвого дерева нет привычных простой нежити чувств, лишь память о том, что нужно любой ценой тянуться к теплу и свету, а сейчас единственным источником тепла на несколько километров в зимнем лесу были лишь Натт и Виллма. На высохших деревьях набухали проклятые плоды с семенами. Упадут в землю, и из нее вырастут десятки новых мертвых деревьев и отравят добрую часть леса. Одно хорошо: до весны это вряд ли произойдет, почва уже промерзла достаточно сильно. Но рисковать все равно нельзя. Девушка двигалась медленно и тихо. Но несмотря на всю осторожность, снег под ногами оглушительно хрустел в повисшей тишине. Весь лес сейчас казался жуткой театральной декорацией. Ни ветра, ни звуков, ничего. Шаг за шагом некромантка сокращала расстояние до Треонде, пока наконец не оказалась прямо у его корней. Они болезненно вспухли и пульсировали в такт жуткому сопению. Натт попыталась успокоить своё дыхание и поймать ритм дерева, чтобы не разбудить его. В какой-то момент ветви нервно дернулись у неё над головой, но затем нежить вновь успокоилась. Осталось самое сложное: найти, где именно Фирс закопал шкатулку. Корни могли опутать ее, раздавить, поглотить содержимое. Натт старалась отбросить эти мысли и шарила руками над землёй, пытаясь уловить энергию кристаллов или хотя бы их отголоски. Ничего не получилось. Ослабленная духами с кладбища она не чувствовала никаких колебаний силы. Отчаяние все сильнее сковывало разум девушки, делая её более опрометчивой. Она с раздражением стянула рукавицы и небрежно отбросила их в сторону. Только мешают. Новый поиск, и снова пустота. Даже треонде было каким-то не таким. На занятия у Деарда они изучали подобные существа, но слабые и в глиняных горшках. Но это было совсем другим, лишь внешне походило на нежить, но не источало мёртвого духа. Во всем вина иллюзии Эн Ню Вэн? Натт настолько ослепла? Невозможно! А что если Виллма ошиблась? Вдруг Хассел спрятал артефакт в другом месте? Нет. Треонде не вырастают только так. Уже порядком ослабшее дерево напиталось от шкатулки тьмой и силой кристаллов, и вот он ужасающий результат. Натт Мёрке запустила руки в рыхлый снег и принялась уже по простому шарить под ним, то и дело натыкаясь на корни. Она больше не была осторожной, ее не волновало то, что Треонде может проснуться и убить незваную гостью. Паника нарастала, а слезы заволакивали припухшие глаза. Она с раздражением вытирала их рукавом, который замерз, покрылся коркой отчего царапал лицо при каждом движении. Но Натт не замечала боли, все её мысли были только о шкатулке. Наконец, потерявшие чувствительность пальцы нащупали что-то гладкое. Девушка быстро вытащила кусочек полностью разряженного кристалла. – Нет… нет! Нет. Некромантка неистово начала копать ладонями снег и податливую землю. В этом месте она была немного рыхлой. Но шкатулки не было, лишь россыпь мутных кристаллов. Кто-то забрал всё до неё, или того хуже… Треонде пожрало содержимое, а значит… она обрекла брата на ещё более ужасную судьбу, чем предсказал Деард Рё’Тэн. Натт не только не дала Квелду упокоиться после смерти, из-за неё его сердце стало пищей отвратительной нежити, и девушка не сможет перезахоронить брата, чтобы исправить содеянное. Натт выпрямилась и задрала голову к ночному небу, которое сквозь чёрные ветви казалось ещё более зловещим. Она не заметила, как недавняя рана вскрылась и щедро окропила снег алым. Кровь некроманта, самая желанная энергия для любой нежити. Дерево заскрипело и отряхнулось от сна. Время словно застыло, и Натт видела как медленно, но неумолимо одна из ветвей собирается прихлопнуть её. Девушка покорно закрыла глаза и приготовилась встретиться с братом. Но удара не было. Что-то или кто-то подхватил её под руки и отбросил в сторону за мгновение до атаки. Ветвь обрушилась туда, где только что сидела адептка смерти, поднимая целый снежный вихрь. – Вставай! Вставай же, Натт. Надо бежать. Она ушам своим не поверила. Синд! Разве он не злился на нее, разве их дружбе не пришёл конец. Зачем он тут? – Там Квелд. Оно сожрало его, Синд. Я не могу его бросить. Это всё я! Я так виновата. Это всё из-за меня! – как заведённая повторяла девушка, вновь проигрываю безумию и горю. Осознав тщетность попыток достучаться до подруги, Синд просто поволок её подальше от дерева, которое тянулось к ним корнями, разрывая землю и снег. Синд снял с пояса кровоотвод и вонзил его в ближайший отросток, который уже пытался опутать девушке ногу. Раздался жуткий визг, оглушивший обоих некромантов, которые теперь метались по опушке, пытаясь прорваться через бесконтрольно разрастающееся дерево: ветви, лианы, корни - старый дуб или клён не мелочился и бросил в ход все что только можно. – Оно нас не отпустит, – неутешительно изрек Синд, продолжая размахивать кровоотводом и отгонять то и дело приближающиеся ветви. По внешнему периметру этой ловушки бегала Виллма, безуспешно пытаясь прогрызть дорогу к студентам. Лита топтала копытами отростки, но и у нее ничего не выходило. – Я отвлеку Треонде, – вызвалась Натт, показав другу пораненную руку. – Моя кровь так и манит его. А ты убегай Синд. Ты не должен умирать за меня. Друг лишь хмыкнул. – Этот новый облик сделал из тебя идиотку похлеще самого Хассела, Мёрке. Как же я могу бросить тебя? Будем драться! Что там пишут в книжках про треонде? Натт посмотрела на друга, в его глазах горел неподдельный азарт, а на губах играла улыбка. Ей так не хватало его рядом все эти месяцы, она уже и забыла, какой счастливой её делали их опасные приключения. Отбывание наказание у Деарде не в счет, они оба едва ли парой слов обмолвились, а сейчас как в старые не совсем добрые времена. – Все просто, как и любую сильную нежить его можно победить, уничтожив филактерию или изгнав в открытый разлом. – Звучит и правда просто. И что же может быть филактерией у этой деревяшки? Девушка тяжело вздохнула, ей очень не хотелось озвучивать свою догадку: – Кажется, я знаю… Но Синд, я не смогу уничтожить её. – Почему? – недоумевал парень, ломая уже которую по счёту ветку. – Это сердце Квелда. Боюсь, это не просто Треонде. Это…

17.2

– … это Квелд. Он все-таки переродился. Синд не поверил подруге. Такое просто невозможно! Он перевел взгляд на пульсирующее дерево и посмотрел на него иначе. Как истинный некромант смотрит на воскрешенное существо. Сквозь мертвую черную кору проступали отчетливые очертания сердца, и оно билось в глубине, разгоняя мощную жизненную энергию по всему стволу к корням и кончикам ветвей. У парня перехватило дыхание. Он не готов уничтожить последнюю надежду Натт вновь увидеть брата. Когда Фирс спас некромантку от мстительного келпи, он мгновенно стал героем для всех в академии, для родителей Натт, да и для нее самой. Но за это спасение Форсворда никто не поблагодарит. Всю оставшуюся жизнь подруга будет подсознательно винить его за это. Да лучше он умрёт прямо здесь и станет пищей для Треонде, чем так. Синд демонстративно отбросил в сторону кровоотвод и поднял руки сдаваясь. – И я не могу уничтожить эту филактерию, Натт, я тоже любил Квелда– признался он, и Мёрке посмотрела на друга с благодарностью – Плохи наши дела, – невесело улыбнулась девушка. – Потому что вот он уж точно прикончит нас обоих. Она наблюдала как ветви, восстановились после атак Синда, как они уже готовились к новому рывку. Ребятам не сбежать, не дать отпор. Но странное чувство, она была рада, что друг отказался сражаться, а просто взял ее за руку и улыбнулся. – Вместе, – сказал он. Натт могла лишь догадываться, что их ждет. Треонде убьёт двух некромантов, поглотит их души, пожрёт сердца, или покалечит, пленит. Для студентов не было ни одного хорошего расклада, но отчего-то сейчас ей не было страшно. Друг рядом, он больше не злился и даже готов разделить с ней невеселую судьбу. – Вместе, – повторила Мёрке. Смертоносные ветви, набравшие силу, снова устремились к Синду и Натт. В последний момент парень обнял подругу, прижал к груди и закрыл собой. Снаружи Виллма и Лита не теряли надежды прорваться к волшебникам, они неистово продолжали ломать ловушку, отказываясь сдаваться. Барс с отчаянным рычанием набрасывалась на ветви, но они вновь и вновь откидывали ее обратно в снег. Кошка не сдавалась, отряхивалась в бесконтрольной ярости и опять ныряла в гущу ветвей и шипов. Синд зажмурился. Он все ждал, когда дерево пронзит его насквозь, и надеялся, что этой жертвы будет достаточно для нежити, и Натт успеет сбежать. Время тянулось мучительно долго, а Треонде не торопилось, парень даже один глаз приоткрыл. Слишком уж сильно дерево тянуло с расправой. Но то, что он увидел, не поддавалось никакой логике и противоречило всем знаниями некромантов. Ветви дерева больше не походили на когтистые лапы, они скорее напоминали человеческие руки, которые гладили Мёрке по волосам, утирали слёзы и забирали боль. Его же Треонде ласково потрепало по плечу, как это когда-то делал старший Мёрке. – Квелд? – спросил Синд у нежити, и легкий утвердительный треск был ему ответом. Когда Натт перестала плакать, то на мёртвом дереве в самый разгар зимы начали набухать сочные почки и шарообразные плоды. В центре леса распустился раскидистый платан.

17.3

Девушка взяла клятву с друга никому не говорить о случившемся. Она не знала, как Деард Рё’Тен отреагирует на воскресшего Квелда. Некромантка ещё сама не до конца все осознала, просто чувствовала, что это брат. Иначе быть не могло. Его сердце билось так сильно и жизнеутверждающе, что пульсацию можно было ощутить за пол-леса. Огромных трудов девушке стоило попрощаться со старшим братом. Она долго и жадно обнимала шершавую кору, плакала от счастья и от невыстраданных слёз утраты. Все смешалось в этот миг. Но сейчас прощание не было горьким. Она уходила, чтобы поскорее вернуться к нему. – Натт, надо ехать, – поторапливал Синд. – Холодает, да и с наступлением тьмы сюда может нагрянуть кто и что угодно. Исы например. Магия Треонд… то есть Квелда уже вызывает оттепель на этой поляне. Пойдём. Она кивала, не отрываясь от ствола. Кора сильно царапала лицо, и уже брат осторожно отстранил её ветвями, намекая, что Синд прав, и скоро в лесу станет по-настоящему опасно. Натт пришлось послушаться. И это было так приятно, снова ощутить его родную заботу. Обернулась напоследок. Платан стоял, затерянный в темном лесу. Ни единой дороги не вело к нему, даже их следы уже успело припорошить. Сейчас он уже не казался старым и дряхлым, наоборот, словно помолодел и стал в разы ниже окружающих его сосен, словно прятался от любопытных глаз. Среди остальных угрюмых деревьев, он виделся Натт юношей, который никак не хотел подчиняться неукротимой силе зимы. Снег у его корней подтаял, обнажая зеленый мох, а сам он излучал мощную силу и обаяние весны. Обратно студенты возвращались, не торопясь. Мёрке нужно было много обдумать, да и Виллма порядком устала от сражения и слегка прихрамывала. Девушка виновато поглаживала питомицу Хассела, надеясь, хоть как-то облегчить её боль. – Йеден непременно поможет тебе, – забывшись сказала она, и Виллма тут же угрожающе зарычала. – Ты уж думай, что говоришь, Натт, Йеден зверюшек не лечит у нас. Он из них ожившие чучела делает. Хотя… из этой Сорплатской кошки вышло бы отличное умертвие. Кис-кис. Хочешь стать нежитью? Я бы тебя приручил. Виллма даже хромать перестала и ускорилась, а Натт не могла не улыбаться. Друг шутит, брат вернулся, Хассел нежен и внимателен. Все, наконец-то налаживалось, вот только… Натт задумчиво посмотрела на свой пораненный палец. – Я все равно не пойму, как Квелд переродился. Разлом был уничтожен во время прошлого ритуала, с сердцем я ничего не успела сделать, его Хассел быстро забрал и спрятал. Но он же не некромант, как это вышло? Неужто, моя кровь пробудила брата? – А что писали в той книге, которую ты умыкнула из запретной библиотеки в Форкёлелсе? – Ничего подобного. Кровь некроманта всегда была связующим звеном нежити и призывателя. И уж тем более в книге ничего не было о единении человека и Треонде. Девушка покусывала губу. Странностей во всем этом было предостаточно. – Одного сердца мало для такой мощной филактерии. Тут что-то ещё. Хассел явно не договаривает. – Вот и спросишь у него, – хмыкнул друг и кивнул на два беспокойных силуэта на подъездной дороге в академию. Стихийник и Эн Ню Вэн почти до земли снег раскопали, нервно вышагивая туда-сюда. Оба не стали дожидаться, когда всадники приблизятся и первыми рванули навстречу. – Ну и видок у вас. Что случилось? Виллма, откуда кровь? – Фирс перепугано оглядывал двух потрёпанных некромантов и своего пустынного барса. – Ты додумался пустить Натт одну в зимний лес, Хассел, да ты гений! А если бы её там исы задрали, или созданный тобой Треонде? – сходу бросил обвинения Синд. – Что? Какой ещё Треонде? Некроманты переглянулись и всё-таки решили рассказать Фирсу и Эн о случившемся. Все равно двое уже по уши увязли в этой истории. Какой толк скрывать? Натт так и так надо будет расспросить мага, а пытливая Эн Ню Вэн спать своей соседке не даст и вытянет из неё все даже без помощи крови Василиска? – Он вернулся? – с благоговением спросил Фирс, услышав про воскрешенное дерево. – С ума сойти! Но я же… – Что ты делал? Все рассказывай! Фирс сглотнул и очень странно посмотрел на Синда, словно между двумя парнями был какой-то неведомый для Натт секрет. Снова это дурацкое чувство. Они точно проворачивают что-то у нее за спиной и ничего не скажут, пока за руку не поймаешь. – Я только зарядил кристаллы. Как обычно. Как это делаю всегда. Конечно, в этот раз я, может, и отдал чуть больше, потому что не знал, когда Мёрке сможет забрать шкатулку. Я просто не мог позволить сердцу истлеть и разложиться. Все равно это ничего не объясняло, а Фирс продолжал буравить взглядом Синда. Уже даже не стеснялся. – Точно больше ничего, Хассел? – взмолилась Натт. – Точно, я бы сказал. Тебе сказал бы. Клянусь. Он врал. Мёрке чувствовала, но сейчас это было неважно, что бы он ни сделал, это вернуло брата, а большего ей и не нужно. – Ладно. Ты зарядил кристаллы, и мой брат переродился. Пусть будет так. – В этом нет ничего удивительного! – вдруг вмешалась Эн, которая до этого времени молчала, что ей было совсем несвойственно. – Там, откуда я родом, глиняные куколки очень часто становятся вместилищем души. Они называются Ни Вава. Мы покрываем их красивым узором, чем-то важным для семьи или самым ярким воспоминанием. Иногда души наших предков используют их, чтобы общаться. Может быть, твой брат стал чем-то вроде Ни Вава. – Или это вообще не Квелд, – скептически проговорил Синд. – Треонде могло почувствовать, что мы сильнее, и решило подыграть, считала твои мысли и боль. – Сильнее? – с раздражением спросила Натт, ей совсем не нравилось, что друг начал подвергать сомнению случившееся. – Да оно бы нас прихлопнуло. Мы почти сдались. Забыл? – Натт, я просто не хочу, чтобы ты принимала все за веру. Нужно убедиться, не дурачат ли тебя в который раз, – осторожно начал друг, видя, как болезненно начинают краснеть глаза у подруги. Она наверняка и сама думала об этом, но счастье и надежда слишком сильно затуманили её разум. Фирс тоже вмешался: – Я редко соглашаюсь с этим черноглазым трупоедом, но, Мёрке, он прав. Одна не ходи туда больше. Думаю, мне нужно проверить, моя ли энергия так подействовала на дерево. Если так, то жизнь и сознание поддержать в нем смогу только я и мои кристаллы. Боюсь, даже если это твой брат, то один он не справится. Все это звучало более чем разумно, и Натт согласилась с друзьями. Каким-то чудом им удалось отвести без лишних подозрений Виллму и Литу в загоны. Хассел остался с любимицей ждать целителя, Синд поспешил обратно к Йедену Стаату, пока его не хватились, а Натт вместе с Эн направились в общежитие. Девушка нервно поправляла прическу, вытаскивала из волос веточки и одергивала мантию. Со стороны могло показаться, что она просто неудачно свалилась в овраг во время прогулки. – Жуткий служитель Скрьезилдена на девять часов, – Эн толкнула подругу в бок, и Натт поморщилась от боли, там точно осталась пара синяков на рёбрах после её кувырканий в лесу. – Госпожа Натт Мёрке, Эн Ню Вэн, – улыбнулся слепой инквизитор и поклонился девушкам, и его ноздри слегка раздулись. Они так и не смогли привыкнуть к его светящиеся синим цветом глазам и странной манере тянуть гласные. – О, теперь вы меня замечаете! – обрадовалась Эн. – Добрый вечер, служитель Ноккерель, – поклонилась ему в ответ Натт. Делала она это больше из вежливости, вряд ли он улавливал все её движения, или все-таки улавливал? – Вы не видели, адепта Хассела? Я его обыскался? – Он в конюшне, – быстро ответила Натт. Врать Василиску не было смысла, ложь он чувствует буквально кожей. Потому девушка решила первой завалить деталями фейри: – Виллма повредила лапу во время прогулки. – Вот как? Очень жаль. Бедное животное. А вы где поранились, Натт Мёрке? Он жадно втянул носом воздух, и даже глаза прикрыл от удовольствия, явно почуяв кровь некромантки. Он все знает, он точно все знает! Паниковала девушка. – Вы про палец? – Она подняла дрожащую руку вверх и подула на место укуса. – Черепки на моей сумке заигрались и вот… — И вот, – повторил Ноккерель. – Как интересно. Сейчас он точно их всех арестует и сошлёт в Скьерзилден, а там их казнят, или того хуже: скормят голодным Брайтерам, чудовищному оружию инквизиторов, пожирающему души. Если тебе вынесли такой приговор, то не ждет тебя ничего хорошего, ни смерти, ни перерождения, лишь вечное служение Скьерзилдену вместе с такими же порабощёнными душами. – Ну мы пойдем? – подала голос Эн и потянула Натт за рукав. – Ну идите, птичка и куколка, – загадочно улыбался инквизитор. Девушки не стали испытывать судьбу и побыстрее распрощались с мужчиной, который очень медленно пошёл в сторону конюшен. – Какой же он странный. Ты видела, как он меня нюхал? Извращенец. И заторможенный явно, – шептала Эн, нервно оглядываясь. – Замерзла змеюка Скьерзилденская, вот и ищет-рыщет Хассела теперь погреться. У тебя точно получится твоего огненного мальчика в лес утащить к Треонде, подальше от Василиска? – Не знаю. Но ждать я точно не стану. Завтра же беру Бьелке и еду в лес. – Я почему-то не сомневалась, что ты не будешь слушать этих двоих, – Эн даже не думала отговаривать подругу, а наоборот подбадривала. – Не остановишь? – Вот ещё! Пусть научатся доверять тебе и … нежити. Не все умертвия и фейри плохие. Взять хотя бы этого Ноккереля, он вроде нормальный мужик. Или банши, про которую ты рассказывала. Натт нахмурилась. Она не помнила, чтобы говорила Эн что-то о таинственном беловолосом призраке из леса. И когда она разболтала ей о плакальщице-предвестнице? Ничего не помнит. – Не спорю, бывают и хорошие фейри, – наконец согласилась Натт, но тут же сжала кулаки. А бывают такие, как келпи Иствинсена, убивший Квелда. Хорошо, что Хассел спалил его дотла. Это чудовище точно не заслужило ни жизни, ни прощения. – Видишь. Иногда нужно просто доверять. Я вот считаю, что твой брат вполне мог переселиться в то дерево. Я даже прикрою тебя перед Хасселом и Синдом, когда ты соберёшься его навестить. Мы же подруги. Эн Ню Вэн склонила голову набок, и колокольчики в её волосах задорно тренькнули.

Глава 18

Семестр уже подходил к концу, и хотя пар становилось все меньше, а свободного времени у студентов заметно прибавилось, все по-разному использовали его перед зачётной неделей. Кто-то отсыпался, а кто-то судорожно навёрстывал пропущенный материал, доделывал курсовые работы и проекты, штудировал книги в библиотеке. В комнате отдыха факультета темных искусств дохлой крысе упасть было некуда. Вернее дохлые крысы тут были и в огромном количестве, но все они шли на пользу дела. С запахом разложения отчаянно сражались расставленные по всем углам ароматические свечи, но лучше не становилось. Потому праздником тут даже не пахло. То есть пахло-то сильно, но совсем другим. Натт решила, что это отличный повод держаться подальше от крыла тёмных, тем более свои долги она давно закрыла, а благодаря тому, что все летние каникулы она вместе с Синдом отчаянно штудировала учебники за второй курс, да ещё и фолиант по некромантии из запретной библиотеки прихватила между делом, её ждала самая лёгкая сессия с момента поступления в академию. Недолго думая, Натт взяла большую коробку и доверху заполнила её игрушками и гирляндами. Что-то она купила накануне в Рискланде, что-то привезла из дома, а некоторые они мастерили вместе с Эн Ню Вэн, которая последнее время вообще спать перестала и постоянно пропадала в библиотеке. Это были необычные круглые фонарики и змееподобные драконы, напоминающие родину соседки Натт. Квелду они точно понравятся, он всегда мечтал путешествовать. Девушка оделась потеплее и отправилась на долгожданную вылазку. Ни у кого бы не вызвала подозрений студентка с праздничными украшениями. Подумаешь, куда она их несет и что собирается нарядить? Даже Деард Рё’Тен молча разминулся с ней в коридоре. Старший некромант был особенно бледен и мрачен. Скорее всего, у Йоханны случился очередной приступ, и он переживает за ее здоровье. Последние недели преподавательницу было совсем невидно. Нужно будет заглянуть в лазарет и навестить её после поездки в лес. Подумала Натт. Во дворе на некромантку тоже никто не обратил внимание. Даже когда она приторочила к седлу свою коробку и выехала из академии. В конце концов, не энергетические кристаллы она вывозила или трупы животных из Тэнгляйха. Синд и Фирс наверняка бы догадались о её планах, но Мёрке все рассчитала, она изучила распорядок дня своих друзей и точно знала, что не пересечется с ними. Стихийник ввязался в какой-то необычный проект с инквизитором, и они вместе собирали чудной артефакт, напоминающий летающую механическую рыбу. А к Синду приехал один из братьев, и они отправились в Рискланд обсудить какие-то важные дела семьи. Идеальный момент. Бьелке немало обрадовался, увидев свою хозяйку. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и рыл копытами деревянный настил. А вот хворающая Виллма, кажется, все поняла и без слов. Она сурово зыркала на некромантку своими желтыми глазищами, такими же как у Фирса. В какой-то момент Натт даже испугалась, что у стихийника есть возможность наблюдать за миром через своего пустынного барса. Ерунда. Это было бы слишком круто даже для него. Дорогу девушка запомнила с первого же раза. Да она бы и в другой жизни не забыла, как добраться до воскрешённого платана. Слишком важным стало для неё это место в лесу. Сегодня мёртвые уже не нападали на нее. Они лишь невнятно бубнили что-то на уши некромантке, пока она пробиралась через старое размытое водами Иннсо Тод кладбище. Некоторые даже извинились перед адепткой смерти за своё прошлое поведение. Вот что делает вернувшаяся сила! С тобой считаются, тебя снова уважают и даже боятся. А может всему виной приближающиеся праздники, и мёртвых тоже захлестнула вся эта лихорадка. Надо будет не забыть про них тоже и принести к могилам угащения. Никто же, кроме студентов, не навещает эти забытые всеми могилы. Чем ближе подъезжала Натт к бывшему тайнику, тем тревожнее ей становилось. А что если Треонде снова нападет, что если за дни ее отсутствия дерево одичало или вовсе сгнило. Но к счастью, едва дряхлые сосны расступились, как она увидела невероятную для этого времени года картину. На поляне вовсю зеленела трава, распускались цветы и даже насекомые проснулись. От бутона к бутону лениво перелетал пухлый шмель, бабочки садились на ветви платана, и даже маленькая змейка блеснула у корней. Девушка испустила восхищённый вздох. – Да уж, Квелд, умеешь ты удивлять, – сказала она. – Теперь игрушки, что я принесла тебе, совсем уж неуместны. Отвезти их обратно? Мягкий треск, и вот уже первая ветвь потянулась к наезднице. Треонде отстегнул коробку и осторожно поставил ее в траву. Он даже вытащил один шарик и повесил на себя. – Нет-нет. Я хочу! Ты всегда наряжал дом без меня. А мне едва ли оставлял водрузить на верхушку ёлки последнее украшение. Разреши хоть сейчас, Квелд! Треонде, брат или иное не поддающиеся описанию существо не стало спорить, и Натт с удовольствием начала развешивать на ветвях принесённые подарки. За эти мгновения она пыталась рассказать ему обо всем: что произошло с ней за время их разлуки. Как весной она рыдала от боли утраты, как искала способы повернуть все вспять. Как бесконечно долгими вечерами она сидела в своей комнате, мечтая вновь услышать родной голос. Мама и папа пытались всячески отвлечь ее, хотя сами едва справлялись. Они даже предлагали завести собаку. Но Натт отговорила их. Привыкнуть, полюбить кого-то ещё, чтобы однажды вновь потерять, она просто не могла. Хотя глядя на соседских щенков, она не никогда не сдерживала улыбки и даже как-то невольно протянула руку к одному. Да только дети знали, кто она такая. Предубеждения против адептов смерти были сильнее, дети похватали своих собачек и убежали в дом. – Я все так же отпугиваю от себя людей, Квелд, – горько поделилась она, вешая дракона, сделанного Эн Ню Вен. – Рядом со мной только Синд и то,наверно, из жалости. А ещё Хассел, но у него с мозгами непорядок, раз дружит с трупоедкой. Мы с ним целовались... По-настоящему. Мне страшно от того, как мое сердце сходит с ума. Сердце сходит с ума? Ты слышишь, что за бред я несу. Какой же у сердца ум. Мне ли не знать. Треонде ласково погладил девушку по волосам. – Я снова ною. Но ты же привык. Ты часами выслушивал меня. Мне так не хватает тебя. Прости за тот ритуал. Деард сказал, я обрекла твою душу на ужасные страдания, пытаясь воскресить. Скажи, тебе очень больно сейчас? Листья начали падать с верхушки, когда Треонде попытался отрицательно покачать кроной. – Хорошо. Хорошо. Но я все равно так виновата. Я пришла поделиться чем-то хорошим, но снова топлю тебя в своей боли. Её так много, Квелд. Так много… Почему? Треонде снова заскрипел, ухватил некромантку за талию и мягко подняло на самый верх. Ощущения детства и полёта мгновенно забрали у Натт все плохие чувства. Лишь радость теперь заполняла мысли девушки. Ведь когда-то давно брат так же поднимал её, чтобы она закончила украшение фестивального дерева у них дома.