Практикум для теоретика

* * *

До позднего вечера я разбирала и ставила на стеллаж книги, заодно делая пометки и закладки. Даже если готовить новый курс для студентов я начну только завтра, думать о нем уже сегодня мне никто не запретит. В общем, так увлеклась, что пропустила ужин.

Я не привыкла ложиться спать голодной и решила поужинать остатками обеда, благо порции были рассчитаны не на девушку — малоежку, а на здоровых мужиков вроде того же ректора или Конрада. Заметив такое дело, Пин снова вылез и заявил, что не стоит есть эту отраву. Есть хлеб, сахар и чай, хватит на сегодня. Спорить с домовым я не стала. Ему лучше знать.

Когда же я стала стелить постель, вздыхая по оставшемуся в Элидиане одеялу, он вылез и спросил:

— Хозяйка, тебя обидели?

— Нет, с чего ты взял?

— Мет сказал, домовой госпожи Лауры.

Не знаю, кто такая госпожа Лаура, но скорее всего ведьма. Это их домовые считают не хозяйками, а госпожами.

Оказалось, я угадала. Госпожа Лаура оказалась главной целительницей и, естественно, ведьмой. Как она могла узнать, что эти придурки пьяные меня обидели, я так и не поняла. Предположим, в окно видела, как я из административного корпуса выбегала… ну и что? Может вспомнила, что дома горячий утюг оставила.

Задала этот вопрос Пину. Он как-то весь скрючился, а затем робко спросил:

— Хозяйка, ты никому не скажешь?

— Никому, чем хочешь поклянусь…

Кому я что могу сказать, если никого тут не знаю и никому не доверяю? Мой домовой успокоился и сообщил:

— Это наш самый большой секрет. Вообще-то ведьма может велеть своему домовому узнать, что происходило в доме…. А домовые могут спросить у вещей.

Спросить у вещей? Здорово. Маги так сделать не способны. У домовых какая-то своя, особая магия.

— Но административный корпус…

Пин посмотрел на меня своими глазками — бусинками как на тупую корову.

— Хозяйка, вся школа — один дом. Если ты хочешь узнать, что те, кто тебя обидел, сказали, когда ты ушла, я могу тебе показать… Но… Ведьма может мне приказать, а ты…

— Дай угадаю. Вежливо попросить?

Пин радостно закивал, так, что, казалось, у него сейчас голова оторвется.

— И чем-нибудь вкусненьким угостить.

Ага, а у меня пустой хлеб и чай. Есть, правда, баночка варенья, Соль с собой положила… Но мне оно самой нужно.

— Тогда давай до завтра. Завтра я съезжу в город и привезу всяких припасов. А чего бы ты хотел в качестве вкусненького?

Пин запрыгал на месте и весело захлопал в ладошки.

— Сливочную тянучку. Обожаю сливочные тянучки. И леденец на палочке.

* * *

С закупками пришлось повременить.

Утром я открыла глаза и сразу же в ужасе их закрыла. Решила, что спятила на нервной почве или в связи с отсутствием личной жизни у меня эротические видения начались…

Посудите сами: прямо в спальне напротив моей постели на табуретке устроился ректор. Не такой, как вчера: элегантный, подтянутый, чисто выбритый и, как я и полагала, восхитительно красивый. Сидел и глазел на меня спящую.

Он заметил, что я уже не сплю, потому что сказал:

— Дорогая, хватит прикидываться спящей. Я тут уже полчаса жду твоего пробуждения.

Значит все-таки не сон и не галлюцинация. Я натянула одеяло повыше и раскрыла глаза пошире. Он только того и ждал.

— Отлично. Как тебя там, Марта? Я пришел извиниться и поговорить.

Сидит, зараза, и пялится на меня в постели и улыбается. Хорошо, что я ночную рубашку надеть догадалась, а под утро стало прохладно и я натянула одеяло на себя. Не хватало еще, чтобы он на мою голую задницу любовался с той же наглой улыбочкой.

Он меня что, смутит вздумал? Знаю я этот фокус. Вопрется такой и будет на тебя глазеть, а ты будешь бояться из-под одеяла вылезти. Будь я чуть помоложе или невинной девушкой, сейчас уже дала бы слабину и согласилась на что угодно, лишь бы этот тип ушел и дал мне привести себя в надлежащий вид. Но если он на это рассчитывал, то просчитался. Если сразу не уйдет, встану и вытолкаю за дверь. Но пока попробую убедить по — хорошему.

— Господин ар Арвиль, вам никто никогда не говорил, что врываться в спальню к малознакомым девушкам неприлично? Если хотите поговорить, выйдите из моей спальни и подождите меня в гостиной.

Гад не тронулся с места, только нахально усмехнулся.

— Конрад говорил, что в тебя, детка, отсутствует инстинкт самосохранения, но я не верил. А теперь убедился, что он прав. Ты меня совсем не боишься?

Я распахнула глаза пошире и выдала самую ядовитую улыбку, на какую была способна.

— А должна?

Тут уже он смутился.

— Я все же ректор, значит, твой начальник. Если этого мало, я еще и маг неслабый. В прошлом боевой. Ну как?

Я села на кровати и пожала плечами.

— Не очень. Убивать вы меня не будете, самому дороже встанет. А начальник… Когда я выйду на работу, тогда это будет верное высказывание. А пока… В моей спальне я главная.

— Вот как! Ну что же, госпожа Марта, не припомню фамилии, я, пожалуй, подожду в гостиной. Только собирайтесь поскорее, не заставляйте ждать.

Он поднялся и вышел. Из-под кровати показался Пин и зашептал:

— Хозяйка, хозяйка, иди в ванную. Я тебе там все приготовил.

Действительно, в ванной меня ждало белье и платье. Пин не только выгладил и разложил мою одежду, но и ванну налил. Я быстро ополоснулась, оделась, разобрала руками ставшие влажными волосы (с моими бешеными кудрями их расческой только в облако и превратишь), но скручивать их на затылке не стала, пусть хоть просохнут немного. Нелепо буду выглядеть перед ректором? Плевать. Мне так и так здесь не рады, так зачем стараться?

В гостиной меня ждал ректор. Сидел на стуле и болтал ногой, одновременно выстукивая пальцами на столе какой-то замысловатый ритм. Увидел меня и оживился:

— Марта…э — эээ…?

— Аспен. Марта Аспен. Хотите, я вам на бумажке напишу?

— Не надо, я запомню. Просто не расслышал в первый раз. А мое имя тебе, как я понимаю, известно.

— Конечно, в контракте черным по белому написано: Рихард ар Арвиль.

— Хотел уточнить. Ты сказала Конраду, что не имешь и грана магии. Это верно?