Практикум для теоретика

Рик за меня ухватился, это я поняла. А он сам?

— А вы?

— Я? Поначалу сомневался, все же юная, неопытная девочка — не та персона, от которой ждешь великих свершений. А ты еще выглядишь как сущее дитя и смотришь так невинно… Но наблюдая за тем, как ты взялась за дело, и я в тебя поверил.

Он вдруг наклонился к самому моему лицу и произнес, глядя прямо в глаза:

— Поверь, Марта, попытка скомпрометировать тебя — это удар по нам всем. Кто-то очень сильно желает, чтобы ты сломалась и позволила себя использовать против Рика и всего, во что мы с ним верим.

Чуть отодвинулась, но ответила твердо:

— Я не сломаюсь, пусть и не мечтают.

Он тоже откинулся на спинку кресла.

— Это мне в тебе и нравится. На вид кроткая овечка, а внутри стальной стрежень. Да, хотел спросить… Что ты говорила Рику относительно набора новых преподавателей?

Он уже и про это знает? Ладно, сейчас доложу подробно.

— Я дала объявления в популярных еженедельных магических изданиях Элидианы, Мангры и Кортала. К ним прилагается анкета, которую надо заполнить и через редакцию переслать сюда. Это недорого. Деньги я взяла из сумм на операционные расходы.

— Не оправдывайся. Ты все сделала разумно. А как выбрала издания?

— У профессора Громмеля спросила, что сейчас у магов самое популярное. Он посоветовал „Элиданский магический еженедельник“, „Магический вестник Кортала“ и „Магия и жизнь“, это в Мангре. Туда и послала.

— Молодец Асти, хорошие газеты порекомендовал. Думаешь, толк будет?

Ох уж эти маги! Не верят они в наши, людские технологии!

— Надеюсь. Это обычный способ поиска сотрудников для не — магов, думаю, и у магов должно сработать. На следующей декаде должны прийти первые отклики, тогда и посмотрим.

— А кого ты себе на смену позвала? Ну, вторым на свою теоретическую магию? Знакомого?

Я позвала Вольфи, Вольфганга Теттерхофа. Он учился у моего отца, затем у него работал, потом перешел в Университет. Везде им восхищались и везде пытались от него избавиться. Нет, он не был склочным или вредным. Наоборот, он был невероятно наивным и чистым. Его интересы лежали полностью в лоне науки. Интриг он не понимал, любые слова воспринимал за чистую монету. На его фоне я себе казалась прожженной интриганкой…

Зато Вольфи имел просто потрясающий талант в самый неподходящий момент раскрыть рот и сказать, что думает, или задать неудобный вопрос из раздела „не в бровь, а в глаз“. За это его и не любили. А я его считала своим другом. Не близким, но настоящим.

Когда все травили меня за то, что я связалась с магами, он единственный поддержал. Не поленился, написал письмо, где говорилось о том, что я нашла новое, весьма перспективное поле для нашей науки, а потом давал замечательные рецензии на мои статьи. А преподавателя лучше него не было, отец потом долго сокрушался, что Вольфи от него ушел. Так что рекомендовать его я могла смело.

— Да, старого знакомого. Он очень хороший специалист. В магии не разбирается, конечно, но не косный, интересуется всем новым. Научится и будет замечательно работать.

— Старый?

— Нет, молодой парень. Меня на четыре года старше.

— Симпатичный?

Ну и вопрос. Вольфи можно описывать любыми словами, но вот о его красоте спрашивать никому и в голову не придет. Кто-то считал его лохматую голову и безумный блеск в глазах привлекательным, но девицы в основном мордашки кривили. Красавцем не назовешь, уродом тоже… Он странный.

Пожала плечами, понимай, мол, как хочешь.

— У тебя с ним… отношения?

Он… ревнует? Тут я захихикала. Вольфи и отношения? Ничего нет смешнее.

— Конрад, я сейчас от смеха лопну. Этот парень… Понимаешь… Для него девушки отличаются от юношей только тем, что редко интересуются математикой. Я для него, наверное, парень, потому что как раз в ней разбираюсь. Вряд ли он знает, чем мужчины с женщинами наедине занимаются, а просвещать его у меня нет ни малейшего желания.

Реакция Конрада меня обескуражила.

— Отлично. Значит, ведьму требовать не будет. Уже легче.

О ведьмах я заранее подумала и сейчас выложила Конраду то, что пришло в голову.

— Думаю, среди тех, кто захочет приехать сюда на работу, найдется несколько квалифицированных ведьм. Особенно среди целителей, зельеваров и бытовых магов. У преподавателей будет более широкий выбор. Но сейчас рано об этом говорить.

Чай я допила и с грустью констатировала, что обольщать меня никто не собирается. Так что же я сижу?

— А теперь я хочу к себе. Вы обещали проводить.

— Да — да. Я сейчас…

Он высунул голову в коридор. Там было тихо.

— Путь свободен. Прошу, Марта.

Я выскочила мимо него, держа в руках туфли. Да, если бы нас кто-то увидел, бесполезно было бы его убеждать, что мы просто разговаривали. Конрад шел за мной по пятам до самой моей двери, но внутрь войти не попытался. Сказал просто:

— Спокойной ночи, Марта.

— Спокойной ночи.

Я скользнула в дверь и опрометью бросилась в спальню. Туфли посеяла где-то по дороге. Как хорошо, что парадные шимасские платья легко снимать и надевать, уже через минуту я лежала под одеялом в ночной рубашке и тихо плакала в подушку.

Почему-то только под одеялом я чувствовала себя защищенной и могла себе позволить расслабиться.

Завтра я встану и вознесу хвалу богам за то, что все случилось так, как оно случилось. Но сейчас мне было себя жалко до слез. Опять одно и то же: для худших я добыча, которую они желают использовать, для лучших — проверенный боевой товарищ, коллега по работе, вызывающий уважение, но которого никому и в голову не придет полюбить.

Все эти песни про мои золотые кудри… Посмотрим, что они запоют, когда пройдет еще декады три — четыре, все это золото потускнеет и приобретет свой природный мышиный цвет. Тогда уже никто, даже этот рыжий восторженный мальчик, не будет рассказывать сказки о моей божественной красоте.

А Конрад… Тьфу на него! Забыть и не вспоминать!

Он добрый, хороший, заботливый, но я ему никаким боком не нужна. Вернее, нужна как друг и соратник. Вот из этого и будем исходить.

Успокоив себя таким образом я наконец заснула.

* * *

Вы никогда не обращали внимание: происшествия ходят косяком. Вот тебе на голову падает столько всего, что не знаешь, куда от него деваться, а вот опять потянулись нудные будни и остается только мечтать, чтобы что-то случилось.