Практикум

— Почему? Почему ты меня не убил?

Интерлюдия

Листва шумела за окном, радостно приветствуя совсем уже летнее солнце. Москва задышала полной грудью. Разгрузились дорожные артерии могучего организма, опустели широкие улицы и проспекты, исчезла толкотня в метро. Уваров любил лето. В такие моменты он считал, что жизнь в столице не лишена своих плюсов.

От созерцания мирной картины за открытым окном его отвлек тихий стук в дверь. Высокородный нехотя повернул голову, разглядывая мрачный кабинет и вздохнул. Отпуска бывают у обычных людей, но никак не предстоятелей.

— Входи, Миша.

Блеснула потная от жары лысина и управляющий мелкими семенящими шагами приблизился к столу. В руках он держал кипу листков и несколько картонных папок, перетянутых белыми тесемками. Новости и дела, требующие безотлагательного вмешательства. Впрочем, ничего особенного. Так начинался каждый день Уварова.

— Давай своими словами, чтобы не тратить мое время, — указал высокородный на стопку.

Михаил Николаевич зарекомендовал себя самым лучшим образом. За несколько последних месяцев он перестал совершать ошибки, правильно чувствуя настроение хозяина. И Уваров не мог этого не отметить.

— Белоголовцев объявил себя банкротом. Его имущество продается с молотка, — начал управляющий.

— Все к тому шло. Этот смоленский ведьмак всегда любил азартные игры. У него есть что-то стоящее?

— Разве что лавка ингридиентов, — пожал плечами Михаил Николаевич. — Но она совсем неказистая. Стоит ли связываться из-за такой мелочевки?

— Стоит. Никогда не знаешь, что тебе может пригодиться. А запас карман не тянет. Выкупаем.

— Выкупаем, — повторил управляющий, делая себе заметку. — Эмма Терлецкая найдена в доме своей сестры мертвой. Конклав занялся расследованием, все-таки высокородная. Но по предварительной версии никакого криминала.

— Что девчонка?

— Скорбит, как и следует вести себя высокородной сироте. Она единственная в роду, поэтому скоро вступит в право наследования. И… молчит. Никаких обвинений или домыслов. Ее «слушают» многие люди. Но Светлана не подставляется.

— Но хоть когда-то она должна была поумнеть, — лениво зевнул Уваров. — Что еще?

— Сильный пожар уничтожил большую часть существ в питомнике Куракина. Сам Александр заперся в имении и не показывает носа наружу.

— Либо пьет, либо вынашивает план мести. И то, и другое у мальчишки получается слабо, — почти не отреагировал высокородный. — Дальше.

— В имении Кузнецова произошел неконтролируемый выброс силы. Помимо дома Кузнецова разрушено несколько ближайших усадеб. По счастливой случайности, никто не пострадал, кроме отчима Кузнецова. Там, в основном, садовые участки, никто постоянно не живет, — объяснил управляющий.

— Что Конклав?

— Решили списать все на взрыв газа. Прошу прощения, на хлопок газа, — исправился Михаил Николаевич.

— А знаешь что, — задумался Уваров. — Порекомендуй комиссии выставить счет Кузнецову. Ведь пострадали постройки немощных, кто-то должен это все компенсировать.

— Но мы обычно так не дела… — управляющий осекся, поймав строгий взгляд босса. — Понял. Выставим счет. Только у мальчишки ничего нет. Ни денег, ни имущества, а теперь еще и дома. Разве что земля.

— Ну, она же тоже чего-то стоит, — терпеливо объяснил Уваров. — И самое главное. Смерть отчима мальчишке не вменять. Пусть пройдет, как несчастный случай. Не хватало еще пацана в тюрьму отправить.

— Понял. Высокоуважаемый Григорий Юрьевич, позвольте вопрос?

— Давай, — великодушно кивнул Уваров.

— Зачем так ломать этого мальчишку? Не проще бы было его…

— Убить? Да, гораздо проще и надежнее. Только ты не видишь картины в целом. Теперь у Максима не будет другого выхода. Он стагет мне мстить. Более того, начнет собирать вокруг себя всех несогласных. Включая Терлецкую и Куракина. Сами по себе эти высокородные слабы. Им нужен лидер. А Кузнецов парень неглупый и теперь станет осторожничать, чтобы нанести решающий удар. Уверен, он свяжется и с Терлецкой, и с Куракиным.

— Пока не понимаю, — признался Михаил Николаевич.

— Кузнецов не позволит себе второй раз ошибиться. По крайней мере, он так думает. Начнет привлекать все силы, которые только может. Я знаю, что у него есть какие-то связи в Конклаве. Возможно, и среди благородных. Кто его знает? Многим магам не нравится моя политика. Но они в тени. Мне же надо выявить всех. Необходимо подождать, пока гнойник созреет, и уже тогда одним решительным движением уничтожить всю скверну. Понятно?

— Да, высокоуважаемый Григорий Юрьевич.

— Замечательно. А теперь самое важное. Что у нас там с отчетом по перераспределению силы?..

Глава 27

Я проснулся на жесткой кровати в знакомой комнате. Книжные полки, забитые пухлыми томиками, разбросанные без всякого порядка ингредиенты для артефактов, непосредственно верстак для производства колец и амулетов. Как же я давно здесь не был. Тут жил, раньше, по крайней мере, никто иной, как глава рода Байковых. Получается, я в усадьбе Димона.

Тело казалось ватным и чужим. Однако боли я не чувствовал. Кажется, рука была сломана. Покрутил ею и так и этак, никаких неприятных ощущений. И доска чудесным образом исчезла из живота. Нахлынули воспоминания о разрушенном доме, теле отчима и… я понял, что во мне нет злости. Во мне поселилась странная отрешенность, перемешанная с решимостью. Так бывает, когда у человека отняли все, что было ему дорого.

Ясная как день мысль пришла сама собой — Уваров будет уничтожен. Не просто убит или смертельно ранен. Он перестанет существовать в этом мире. Я предприму все для этого. Пойду на сделку с дьяволом, поступлюсь принципами, совершу любую подлость. Прошлый Максим Кузнецов, учащийся школы мог колебаться, нынешний маг в ранге мастера лишь ждал нужного момента, чтобы нанести решительный удар. Ни грамма сомнения, только чудовищная решимость.

Я поднялся на ноги, передвигаясь по комнате, как парализованный старик Странное ощущение, чувствовал себя замечательно, даже сила вновь восполнилась, однако тело слушалось с трудом. За окном зеленела листва, солнце безжалостно опаляло колосья на поле, местный домовой безуспешно ругался со знакомой мне парочкой. Слов не было слышно, но судя по напору нечисти, мои банники одерживали верх. Они-то здесь как оказались?

Чувствуя себя космонавтом, который провел минимум полгода в невесомости, я спустился по лестнице вниз. Какой емкий глагол «спустился». На самом деле на довольно несложное действие ушло почти четверть часа и риск свернуть шею. Опершись о перила, я тупо смотрел на гостиную. И, наверное, играли бы в гляделки еще долго, но тут с улицы зашел Байков. Вид у Димона был ошалелый. Словно он увидел покойника. Хотя, ему ли привыкать.

— Максим! — всплеснул он руками и кинулся ко мне.

С помощью Димы я добрался до стула и с чувством выполненного долга плюхнулся на него. Меньше всего мне хотелось идти куда-то еще.