Практикующий. Сделка с вороном

Ментальное адаптировалось под реальное, когда все практикующие синхронно «отпустили» свои силы. Серебристая лента энергии со снежных полей Захаровой столкнулась с фиолетовой Яблонева, прошедшей сквозь дога. С другой стороны канат ведьмака переплелся с алым Праховой. Красный исчез в голубой энергии Березина, как я догадывалась, и навстречу серебристому Насти из-за костра вылетело золотое свечение Кати.

Круг энергии замкнулся, казалось, от такой силы загудели не только кости, но и земля под ногами, однако это было не все. Внутри колеса цветов, между сущностями практикующих и фамильяров, образовалось еще по одной черте, от которой, прямо в костер силы, протянулись лучи энергии и скрылись в огне.

Волосы встали дыбом, дог припала к земле и колючее напряжение окутало меня со всех сторон. Прежде я не испытывала ничего подобного. Физического не существовало. Только разноцветные свечения, ощущения и яркое пламя перед глазами.

Я чувствовала каждого присутствующего в тысячи раз сильнее обычного, но все, связанное с ними, воспринималось отдаленно, как будто не до конца проснувшийся мозг цепляется за остатки сна. Всего один глубокий вздох и взгляд в центр костра силы отрезал остальных, оставляя меня наедине с языками пламени.

Глаза заслезились, пульс бился на языке, ногти впились в ладони… Упрямо не отрывая взгляда, я замерла, когда в ушах раздался дикий вой и жалобный скулеж. Так собачье племя не сражается и не угрожает. Так оно скорбит.

Чужой плач нарастал, все внутри перевернулось и замерло, пронзительный вой не замолкал. Кто-то умирал… несчастный, забитый и слабый… Резкий всхлип в ушах, безысходность, сейчас все будет кончено… Предсмертный визг…

Снова. Еще раз. Раз за разом. Одно и то же на повторе, отличаясь лишь звучанием. Сводит с ума, скручивает внутренности, пробирается в голову, как мелодия самой кошмарной музыкальной шкатулки на свете.

«Хватит… хватит… Пожалуйста, прекратите, не умирайте, слышите, не умирайте, я больше не могу это слышать и чувствовать, остановитесь!»

Терпкий густой запах крови во рту, отчаянье заменило воздух, холод под кожей, мертвечина заползает в нос… Вой. Нескончаемый, обреченный, скатывающийся в хлипкое умоляющее поскуливание…

– Агата! О, боги, Агата, посмотри на меня!

Что-то цепкое силком потащило за шкирку, назад, прочь из проклятой шкатулки чужих страданий, хоть я изо всех сил старалась помочь, пинаясь и отталкиваясь руками и ногами.

– Руки держи ее, руки!

– Она сейчас сознание потеряет.

– Не должна, мы ее уже оттуда вытащили.

– Кто-то раньше видел подобное?

– А у кого-то здесь есть потомственные фамильяры?

– Леш, как Ирка?

– Миш, тащи вискарь! Тут нужно и наружное, и внутреннее применение.

– Бегу!

Разомкнув глаза с противными слипшимися от слез ресницами, я тут же увидела встревоженное бледное лицо Яблонева, в свете костра казавшееся особенно таинственным. Впрочем, таинственности и мистики так же добавлял «режим ведьмака» – метаморфоза, происходящая каждый раз, когда он мощно применял свои способности, полностью погружаясь в ментальное.

Справа на одном колене сидела Варвара, подперев голову рукой. Взгляд Праховой выражал такое явное «у нас опять проблемы», что захотелось немедленно притвориться спящим, а лучше мертвым опоссумом.

За спиной Варвары верным телохранителем стояла Саша. Пантера выглядела настороженной, осматривая округу, будто ждала нападения. Можно подумать, здесь неподалеку еще какой шабаш собрался.

– Я… – начав, я резко оборвалась, без понятия, какое слово поставить следующим. «В порядке» значилось последним в списке, а вот топ-5 прочно заняла емкая нецензурщина.

– Пока просто дыши, – велел Влад, стерев с моей щеки слезы. От прикосновения его прохладных пальцев сразу полегчало. С удовольствием положила бы ладонь практикующего себе на лоб вместо компресса, но ситуация не располагала к нежностям. Что за жизнь, вообще? Когда ни подумай, ситуация никогда не располагает.

– Пусть лучше выпьет, а то истерика может начаться, – появилась в поле зрения Захарова с пластиковым стаканчиком в руках.

– Согласен, – кивнул темный, помогая мне подняться на локтях. – Пей залпом, как микстуру.

Это было бы забавно, если бы не чувствовалась вся ненормальность ситуации. Не хватало только знаменитой фразы: «Пациент скорее мертв, чем жив. Пациент скорее жив, чем мертв». Поморщившись на резкий запах крепкого алкоголя, я заглотила жгучую жидкость и скривилась от вкуса. Гадость-то какая…

– Что там с Лошадкой? – тем временем спросила Варя Шляпницу.

– Приближается к адекватному состоянию, – оценила Захарова, обернувшись.

– Что случилось? – прохрипела я.

– Не поверишь, нам тоже интересно, – протянула Прахова, но никакого укора в этом не прозвучало. Скорее тщательно скрытое беспокойство. – Все было как обычно, пока вы с Иркой разом не упали с криком и не начали кататься в конвульсиях по земле, продолжая орать, как резанные.

– Ты как будто пыталась оторвать себе уши, – добавила Сашка. – Лошадка начала лягаться копытами направо и налево, плеваться и отвешивать себе пощечины, губу в кровь разбила. Мишка с Березиным еле ее скрутили.

Я смотрела на ПрахМир с открытым ртом. Ругалова, которая наносит себе увечья? А инопланетяне у нас тут не высаживались на поляну? Во всяком случае, в это верилось больше, чем в самоистязания такой бережной к себе подруги.

– Агата, что произошло? Что ты увидела в костре? – перекрыл красочные объяснения кошачьего тандема Влад.

Голос ведьмака был ровным, вкрадчивым, но где-то там, в сером тумане глаз, мелькали тени и отражался костер. Связь между нами буквально вибрировала от сдерживаемой злости, но я хорошо чувствовала, что ко мне его гнев не имеет никакого отношения. Совсем как в машине решившего полихачить Березина.

– Я не видела. Только слышала и чуяла, – пробормотала я. – Пахло кровью и мертвечиной, но звук…. – Меня передернуло, и я сильнее вжалась в грудь ведьмака. – Сложно описать, как будто выла собака, и в то же время нет, или, может, она была не одна… Не знаю. Звук был прямо у меня в голове, на повторе… Я просто хотела, чтобы это закончилось. Слушать такое… ужасно.

Влад помог подняться, и, не без помощи Саши, я, все еще на ватных ногах, добрела до забытой клеенки в окружении пледов. Почти таким же способом приволокли Ирку. От одного взгляда на Лошадку меня снова затрясло. Если я выгляжу хотя бы на пятьдесят процентов так же, то в гроб кладут краше.

– Собираемся, – утвердил Березин, кутая растерянную Ирку в свою куртку.

– Без вариантов, – согласился Влад.

– Езжайте, мы приберемся, – закивала Катя.

– Только пусть сначала выпьют это, – Захарова перекинула Владу небольшую фляжку. – Так дорога быстрее пройдет.