Прапорщики по адмиралтейству

Действовать я планировал инкогнито. Ликвидирую любого, кто сможет опознать меня на территории Англии. Соответственно, маски буду носить постоянно.

Да и месть моя не должна быть связана с арестом судна, а то это закономерно приведёт ко мне, чего мне не нужно. Нет, удар чисто по промышленности и видным людям Британии. Для них видных, для меня эти банкиры – лишь цель. В общем, ликвидация, диверсии, ограбления банков возместят мне с тысячей процентов потерю дохода из-за ареста «Аиста», в связи с его простоем и всем остальным.

Если б не необходимость соблюдать инкогнито, я бы в Англию и другими путями попал, вон с «Танцора» бы высадили, и всех делов. Но там слишком много лишних глаз, практиканты все на одном судне, хотя их должны были по двум распределить.

Я пустил слух, что в Германии поработаю на верфи, буду участвовать в сборе паровых машин для военных транспортных судов. Тема интересная, особенно для судовых механиков, только тс-с-с об этом. Сами германцы никогда не подтвердят этот факт. Слух хорошо пошёл: уже половина Питера говорила об этом, поэтому моё отбытие в Германию вопросов ни у кого не вызывало. А был я на практике или нет – не важно. Главное – подписанный «бегунок» от капитана «Танцора» и характеристика на два тела.

«Француз» был не самым ходким судном, я привык к моим бегунам. Кстати, все три моих судна числятся за Альфой и арендованы компанией морских перевозок Анны Васильевны. Так вот, я привык к другим скоростям, и шестиузловой ход «француза» вызывал у меня только презрительную гримасу.

Однако судно всё же не стояло, и мы, наконец, прибыли в Киль (а вообще оно шло до французского Бреста). В Киле я и сошёл с двумя кофрами и одним чемоданом на двоих. Из оружия у меня были только британские браунинги и один револьвер Уэбли, которые я сохранил и собирался использовать. Из наличных средств – примерно две тысячи фунтов стерлингов и около пятисот марок. Это всё.

Что примечательно, за мной сразу началась слежка. Двое мужчин в неприметных костюмах. Бета, пока мы устраивались в гостинице, ходил в продуктовый, вот так я их и засёк. Чёрт, не германские ли это спецслужбы? Слух обо мне широко разошёлся, их шпионы вполне могли передать эту информацию на родину, а свои верфи германцы сторожат только так. Заказы на постройку принимают, но чужаков стараются не допускать. Тем более на военные верфи, где строят военно-транспортные суда для себя. Что-то стоит придумать.

И придумал – утёк ночью, покинув гостиницу. Ночь – это моё время. Пришлось зайцем на грузовом составе добираться до Кёльна, где эшелон встал: это и было местом его прибытия. Дальше я угнал пролётку и до побережья покатил на ней, двигаясь в основном ночами, а днём отсыпаясь в лесных массивах.

Перебрался во Францию через земли Бельгии и, продав пролётку, начал искать парусную лодку для угона. Мне повезло: в порту Кале, рядом с которым я и устроился, стоял «англичанин» – английское судно. Вполне новый паровой каботажник водоизмещением тонн в четыреста. Открытые морские воды не для него, а вот так у побережья ходить да Ла-Манш пересекать ему вполне по силам.

Первой же ночью я угнал судно. Команду (а на борту находились двенадцать человек, семеро отсутствовали, считая капитана) пришлось ликвидировать. Отработал навык на пять. Думаю, утром портовые власти будут в недоумении: куда делось судно, не закончив разгрузки?

Работал ножом. Нарабатывал практику тайного проникновения, снятия вахты из двух человек и зачистки судна, уничтожив остальных в матросском кубрике. Да и не жалко, пусть даже они простые матросы и ничего мне не сделали. Я на тропе войны, а на войне можно не щадить, даже если противник не военнослужащий. То, что они встали на пути выполнения моих планов, уже поставило крест на их жизнях.

Снялись с якоря. Ужас! – якорь тут вручную поднимался, пришлось вдвоём, напрягая все силы, крутить барабан. Подняв якорь, вывели судно. Бета в кочегарке и на посту механика, Альфа – в рубке, подавал сигналы семафором, дать ход или нет (хотя мне без разницы, семафор не нужен), и стоял за штурвалом. Котёл тут был один и не потушен, так что поддали парку. Набрали давления, запустили машины, пустили по воле волн лодочку, на которой приплыли (вещи Альфа уже отнёс в каюту капитана) и потихоньку ушли.

Каботажник был не самым скоростным судном, но девять узлов на пределе выдать мог. Часа через два, когда французский берег превратился в тонкую полоску за кормой, мы избавились от трупов, сбросив их в море.

Судно было небольшое, мотало его по волне серьёзно, и у меня в обоих телах даже морская болезнь началась, так укачало. Но я упорно занимался делами: Бета в кочегарке, Альфа – за штурвалом. Так и работали. Шли почти всю ночь на предельной скорости, не жалея машин. А чего их жалеть? По плану это судно на дно пойдёт.

Повезло мне, дошли. С помощью судовой шлюпки я перевёз вещи на пустынный пляж и, дав пару, направил судно прямо на английский миноносец, который как раз вышел из-за косы. Похоже, он был из патрульных сил, контролировал побережье, контрабандистов ловил или нелегалов. Ночь была тёмная, миноносец этот я засёк ещё до высадки, вот и пришла мне в голову отличная мысль – таранить его. Тоже в опыт. Тем более они с каботажником, похоже, одного тоннажа. Миноносец, пожалуй, даже меньше тонн на пятьдесят, так что повреждения должен получить серьёзные.

Близнецы разделись на берегу и вернулись на шлюпке к судну. Шлюпку взяли на буксир и пошли вперёд. Я уже знал, что если на восьми узлах идти или на пределе в девять узлов, то искры из трубы видны, а потому пока не гнал, чтобы не засекли. Так что, разогнав судно до семи узлов, я повёл его прямо навстречу миноносцу.

Как я уже говорил, ночка тёмной была, и сигнальщики засекли каботажник в последний момент. Раздался сигнал ревуна, и миноносец, шедший не спеша, на одиннадцати узлах, начал выкатываться в сторону, пытаясь уйти от тарана. Однако я довернул и врезался ему точно в левый борт, у кормы, почти срезав её. Вообще-то хотел в центр, однако миноносец умудрился ускориться перед столкновением.

Не жилец, понял я, миноносец уже не спасти, тем более что я дал полный ход назад, вырвав повреждённую носовую часть каботажника из пробоины. На палубе миноносца стоял мат, но меня не это волновало – шлюпку было жалко, разбили. Я отвёл каботажник в сторону и дал ему полный ход вперёд. Немного пройдёт: нос разбит, воды уже немало набрал.

Оба близнеца прыгнули с кормы за борт. Ох и холодна водица, но сейчас прилив, он и помог, добрались до берега. Каботажник уходил вглубь Северного моря, миноносец уже утонул, в стороне на берегу вид нелись спасшиеся англичане, спаслись не все. Я же оделся, вещи – в руки и заспешил прочь. Это всё только начало.