Правда о «СМЕРШ»
Шрифт:
В военных мемуарах, как правило, описываются боевые действия наших войск и очень мало говорится, если говорится вообще, о фронтовом быте. А ведь он был ох каким нелегким. Чтобы воевать, надо было жить в полевых условиях, выживать под постоянным огнем противника, быть в относительно здоровом состоянии.
Возьмем, к примеру, обед. Обед привозили, как правило, поздно ночью. Знаменитое изречение «мойте руки перед едой» никогда не выполнялось. Котелки и ложки не мылись, поскольку с водой почти всегда были проблемы. Брали воду чаще в воронках и лужах, набирая ее во фляги, бросая туда кусочки хлорки.
К слову, в начале войны фляги были очень неудобными, поскольку сделаны были
Не мылись на фронте порой месяцами. Поэтому вшей было множество.
При каждой возможности устраивалась — верх блаженства — баня. Качество бани, устроенной с помощью котелка холодной воды и котелка кипятка, можете себе представить.
Никаких постелей у большинства бойцов переднего края, конечно же, не было и в помине. Однако сон — царь владетельный и могущественный. Люди привыкали дремать и полудремать при ходьбе и стоя, в кабине автомобиля, коробке танка и за штурвалом самолета. Так и я приспособился спать полусидя-полустоя, прислонившись к углу окопа.
На Кишиневском направлении
После освобождения Одессы части 5-й ударной армии были направлены в Молдавию, в район Тирасполя. Войска армии в основном находились севернее Тирасполя.
Как известно, Днестр по ходу своего течения имеет большую извилину в виде петли, вдающейся в глубь территории Молдавии.
Командование решило использовать это обстоятельство и нанести мощный охватывающий удар. Но удар не получился, и почти целый корпус оказался отрезанным немцами. Наши войска понесли большие потери. Правда, севернее Тирасполя войскам удалось форсировать Днестр и захватить небольшой, примерно 3x4 км, плацдарм в районе Чобручей. На этом плацдарме вела бои 49-я гвардейская стрелковая дивизия.
По долгу службы мне не раз приходилось бывать на этом плацдарме. Трудность посещения плацдарма состояла в том, что немец нещадно и настойчиво обстреливал эту переправу, практически не делая никаких перерывов. Но для меня все обходилось благополучно.
В целом войска армии находились на Днестре довольно длительное время, вели тяжелую позиционную борьбу — начиная с середины апреля и кончая началом июля 1944 г. Под Тирасполем. 3-й Украинский фронт. Командование контрразведки «Смерш» стрелкового корпуса: командир отделения Л. Г. Иванов — справа в первом ряду; начальник контрразведки корпуса подполковник Лебедев — в середине второго ряда; начальник контрразведки дивизии — капитан Алимов — в середине первого ряда августа 1944 года, когда войска фронта пошли в решительное наступление. Эта была известная сегодня Ясско-Кишиневская операция.
Отдел контрразведки «Смерш» 5-й ударной армии находился тогда в крупном селе Глинное, располагавшемся неподалеку от Днестра.
Противник, понимая, что советское командование готовит на этом направлении крупное наступление, вел активную разведку. Он часто засылал свою агентуру через линию фронта, но чаще на парашютах забрасывал в тыл своих агентов. Выброска агентов, как правило, совершалась в ночное время или под раннее утро, когда парашютистов труднее обнаружить.
Контрразведка «Смерш» проводила активную многостороннюю работу по поиску и задержанию таких агентов. В прифронтовой полосе систематически проводились так называемые «прочески» с целью выявления и проверки подозрительных лиц. «Прочески» часто давали свои положительные, часто неожиданные результаты. Соответствующая,
постоянная и активная работа велась с местным населением. Целенаправленно использовался полк регулировщиков, водители автотранспорта, связисты, бойцы заградительных отрядов, сотрудники комендатур, роты охраны отделов «Смерш» и многие другие подразделения.В итоге этой кропотливой и упорной работы удавалось обезвредить опасных агентов немецких разведорганов, прошедших серьезную подготовку в разведывательных школах, одетых в форму солдат и офицеров Советской Армии, имевших чаще всего безукоризненные поддельные документы и надежные средства связи, прекрасно вооруженных.
Где-то в июле 1944 года от одного пастуха был получен сигнал, что в прифронтовой полосе, в районе поселка Фрунзенское, он в ночное время услышал гул самолетов и наблюдал, как приземлилось несколько парашютистов.
Сигнал был серьезный. Войска готовились к Ясско-Кишиневской операции, и заброска группы парашютистов в наш ближний тыл вызвала у командования серьезную тревогу. Мне, по линии ОКР «Смерш» армии, было поручено обеспечить необходимую работу по их поиску и задержанию. Естественно, сразу возник вопрос, а правду ли говорит пастух. Не приснилась ли ему вся эта высадка. Или он говорит неправду с умыслом, чтобы отвлечь от работы квалифицированных контрразведчиков. Несколько раз говорили с пастухом, и он твердо стоял на своем, клялся и божился, что видел самолет и парашютистов. Тогда мы выехали к месту предполагаемой высадки, чтобы искать парашюты. Из опыта мы знали, что после высадки парашютисты обычно закапывали свои парашюты на склоне оврагов, в кустарниках, болотах и т. д. Мы стали тщательно осматривать местность. Особое внимание обращали на склоны оврагов, на разные земляные бугорки, взрыхленную почву и т. д. Вскоре на одном из склонов оврага нам удалось найти пять закопанных парашютов. Теперь сомнений не было, что высадка действительно состоялась.
Но что делать, как искать высаженный десант, ведь никаких примет, тем более фамилий, известно не было. Мы пошли по единственному возможному, на наш взгляд, пути. Были созданы четыре оперативных поисковых подгруппы с оперативным работником «Смерш» во главе. Подгруппы были соответственно направлены от места высадки в северном, южном, западном и восточном направлениях. Перед ними была поставлена одна-единственная задача: опрашивать местных жителей — не видели ли они каких-либо посторонних лиц, которые своим поведением вызвали какое-то подозрение. Такой способ наших действий вскоре оправдал себя.
Через день-два одной из подгрупп удалось получить данные от косаря о подозрительном поведении двоих человек в красноармейской форме. На вопрос, откуда они идут, они ответили, указав направление, что из Глинного, хотя Глинное было в противоположной стороне. Военнослужащие предложили косарю закурить и дали ему сигарету, что в условиях военного времени было большой роскошью — наши военнослужащие курили махорку. При появлении на горизонте военной машины они засуетились, заспешили и быстро ушли, непрерывно оглядываясь по сторонам.
По показаниям косаря, на солдатском мешке у одного из красноармейцев было написано чернильным карандашом число 23. Указанное поведение этих «красноармейцев» вызвало серьезные основания подозревать их в возможной причастности к разыскиваемым парашютистам. Важной уликой для их поиска явилась цифра 23 на вещевом мешке. Эта улика стала основной в дальнейших поисках.
Для ясности следует отметить, что на фронте каждый красноармеец, имея вещмешок, надписывал на нем свою фамилию или ставил на нем какую-либо цифру. Это делалось для того, чтобы не перепутать одинаковые внешне вещмешки.