Правда

И лорд Витинари улыбнулся. И кто-то тихо постучал в дверь. И патриций посмотрел на часы.

— Войдите, — сказал патриций.

Ничего не произошло. Через несколько секунд снова раздался вежливый стук.

— Войдите.

И снова ничего, кроме выжидающей тишины.

И лорд Витинари коснулся вполне обычной на вид части своего письменного стола.

И длинный ящик бесшумно, как по маслу, выдвинулся из массивной ореховой столешницы. На черном бархате лежали разнообразные тонкие предметы, все как один подходящие под определение «очень острый».

И патриций выбрал один из предметов, небрежно опустил руку вниз, бесшумно подошел к двери, повернул ручку и быстро отступил в сторону на случай, если дверь вдруг резко толкнут внутрь.

И опять ничего не произошло.

А потом дверь, несколько перекосившаяся из-за кривых петель, распахнулась.

Господин Маклдафф разложил на столе свежий экземпляр новостного листка. Все собравшиеся на завтрак единодушно согласились с тем, что господин Маклдафф как приобретший «Правду» является не просто владельцем, но своего рода священнослужителем, который должен донести содержание листка до признательных масс.

— Здесь говорится, что одному мужику с Ласточкиной удалось вырастить презабавный овощ, — сообщил господин Маклдафф.

— Надо будет обязательно сходить посмотреть, — сказала госпожа Эликсир.

На другом конце стола кто-то поперхнулся.

— Ты в порядке, господин де Словв? — спросила она, в то время как господин Ничок хлопал Вильяма по спине.

— Да-да, конечно, — задыхаясь, произнес Вильям. — Прошу прощения, чай попал не в то горло.

— В той части города хорошая почва, — заметил господин Каретник, торгующий семенами вразнос.

Вильям попытался сосредоточиться на тосте. Над его головой тщательно и даже благоговейно обсуждались новости.

— Кто-то угрожал ножом владельцу ювелирной лавки, — продолжал господин Маклдафф.

— Если так и дальше пойдет, скоро мы даже в собственных постелях не будем чувствовать себя в безопасности, — ответила госпожа Эликсир.

— А вот я не считаю, что это самая холодная зима за последние сю лет, — заявил господин Каретник. — Десять лет назад — вот то была зима! Чуть всю торговлю мне не сгубила.

— Бумага врать не может, — спокойно произнес господин Маклдафф, как будто выкладывая на стол туза.

— Кстати, тот некролог показался мне несколько странным, — сказала госпожа Эликсир. Вильям, склонившись над вареным яйцом, молча кивнул. — Обычно в некрологах описывается путь человека досмерти, а не после.

Господин Долгоствол, который был гномом и имел некое отношение к ювелирному бизнесу, взял с тарелки очередной хлебец.

— Видимо, у некоторых бывает не только до, но и после, — сказал он.

— И все же, кстати говоря, в нашем городе становится чересчур многолюдно, — вступил в разговор господин Крючкотвор, который занимался какой-то неустановленной конторской работой. — Зомби, они ведь почти как люди. Никого не хочу обидеть, разумеется.

Господин Долгоствол, намазывая тост маслом, едва заметно улыбнулся, а Вильям поморщился. Он всегда недолюбливал людей, которые «никого не хотели обидеть». Удобная фраза: произнес ее — и обижай кого хочешь.

— Что ж, времена меняются, и мы должны меняться вместе с ними, — заявила госпожа Эликсир. — И я надеюсь, этот бедняга найдет свои часы.

На самом деле, господин Гарри уже поджидал Вильяма у дверей конторы. Подскочив к Вильяму, он принялся яростно трясти его руку.

— Поразительно, просто поразительно! Как вам это удалось? Просто чудо! Вы отпечатали это на бумаге, а когда я вернулся домой, будь я проклят, если часы не оказались в кармане другой моей куртки! Воистину да благословят боги ваш листок!

Хорошагора сообщил вошедшему Вильяму последние новости. С утра было продано восемьсот экземпляров «Правды». По пять пенсов. Доля Вильяма составила шестнадцать долларов. Медяки на столе образовывали довольно внушительную гору.

— Но это настоящее безумие, — покачал головой Вильям. — Мы просто рассказывали о том, что произошло!

— Возникла небольшая проблема, дружище, — сказал Хорошагора. — Ты собираешься завтра отпечатывать новый листок?

— О боги! Надеюсь, что нет!

— Ну а у меня есть для тебя хорошая история, — мрачно известил гном. — Гильдия Граверов устанавливает собственную отпечатную машину. Кроме того, за ними стоят солидные деньги. Если мы будем заниматься просто отпечатью, они нас разорят.

— Правда?

— Конечно. Они уже используют отпечатные прессы. А шрифт сделать совсем нетрудно, особенно если привлечь побольше граверов. Ну а работать они умеют. Честно говоря, не думал, что они так быстро сориентируются.

— Невероятно!

— Члены Гильдии, те, что помоложе, видели продукцию, которую привозили из Омнии и Агатской империи. И как выяснилось, просто ждали удобного момента. Я слышал, вчера состоялось посвященное этому собрание. Произошли некоторые кадровые перестановки.

— Жаль, не удалось поприсутствовать.

— Поэтому если ты хочешь продолжать выпускать свой листок… — сказал гном.

— Мне не нужны все эти деньги! — завопил Вильям. — От денег одни проблемы!

— Мы могли бы продавать «Правду» дешевле, — странно глянув на Вильяма, предложила Сахарисса.

— Так мы заработаем еще большеденег, — мрачно произнес Вильям.

— Мы могли бы… могли бы платить больше уличным торговцам, — продолжила Сахарисса.

— Очень тонкий вопрос, — сказал Хорошагора. — У тела все же есть предел поглощения скипидара.

— Тогда мы могли бы, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы они хорошо завтракали, — упорствовала Сахарисса. — Например, каждое утро ели рагу из какого-нибудь мяса.

— Но я не уверен, что у нас хватит новостей, чтобы заполнить даже… — начал было Вильям и замолчал.

Здесь он был немножко неправ. Все отпечатанное на бумаге автоматически становится новостью.Всякая новость попадает на бумагу, значит, то, что отпечатывается на бумаге, — новости. И в этом правда.