«Правила бунтаря и застенчивой девушки»

Я выбираю, выбираю и выбираю свою удачу.

Я склоняю голову к рулю:

– Господи, чтобы я только не отдала за один единственный момент, когда не будет ощущения, будто слон сидит на моей груди. Я слишком о многом прошу? Чтобы у меня был лишь один счастливый день, когда мои карты выстроятся в ряд?

Я даже не знаю, с кем разговариваю, но они определенно отвечают большим жирным нет, когда мой телефон жужжит, принимая сообщения сразу от Луны и Винтер.

Винтер: Вообще–то я в аэропорту, собираюсь лететь в Нью Йорк повидаться с бабушкой, так что не могу. Хотя, стоит попытаться с Луной. Я думаю, на этой неделе она в Риджфилде.

Когда я открываю другое полученное сообщение, то вскоре обнаруживаю, что Винтер не права насчет Луны.

Луна: О Боже! Это хреново! Жаль, что у меня нет возможности приехать и забрать тебя, мы с Греем уже на пути в Вирджинию. Мы выехали около трех часов назад, но можем развернуться и приехать обратно, если ты в нас нуждаешься.

Несмотря на панику, выжимающую воздух из моих легких, ничего не могу поделать с улыбкой. Луна – одна из самых милых людей, которых я знаю, и если попрошу ее развернуться, она так и сделает. Но я не собираюсь заставлять ее забивать на поездку со своим парнем, чтобы приехать и подобрать мою жалкую задницу.

Я ей отписываюсь и говорю, что все в порядке. Затем с крошечным завистливым огоньком, тлеющем в моей груди, отправляю сообщение Винтер, чтобы она повеселилась в Нью–Йорке.

Это выходные Дня Благодарения. Я должна была отправиться в поездку, чтобы провести праздник с семьей, или, по крайней мере, заняться чем–то еще, а не застрять на обочине дороги, уехав с работы, которая оставляет после себя чувство отвращения внутри.

Закрываю глаза и делаю несколько размеренных вздохов, но воспоминания о том, что было несколько часов назад вспыхивает в моей голове, и моя грудь сжимается.

Музыка гремит, огни мелькают, а воздух воняет алкоголем и грязными деньгами.

Когда я прохожу мимо бара, мужчина просовывает в мой карман двадцатку.

– Разреши мне купить тебе напиток, красотка, – говорит он с зубастой ухмылкой, его рука покоится на моем бедре.

Я с трудом сдерживаю желание врезать своим кулаком по его лицу за то, что он положил на меня свою руку, а вместо этого мило улыбаюсь.

– Извини, но я не могу пить на работе.

Другая его рука находит мою талию, и он притягивает меня к стулу, на котором сидит. От него пахнет несвежим арахисом, а его лысая голова отражает неоновые потолочные лампы.

– А как насчет попозже, – он наклоняется, прислоняя свои губы к моему уху. – Когда закончишь свою смену, встретимся у черного входа, – его руки блуждают по моей заднице. – Обещаю, ты не пожалеешь, если сделаешь это.

Я инстинктивно поднимаю руку, чтобы ударить его по лицу, но Гас, управляющий, стреляет в меня предупреждающим взглядом из бара. Исправляясь, я напяливаю фальшивую улыбку, которая начинает казаться все более настоящей с каждым проходящим днем.

Телефон жужжит в моей руке, сильно меня пугая. Мои пальцы дрожат, когда я открываю сообщение, надеясь на то, что оно от Ари, который отвечает «да», он приедет и заберет меня. Но на экране высветилось имя Луны.

Луна: Я написала Беку, и он сказал, что остался дома вместо того, чтобы отправиться с семьей в Вейл [горнолыжный курорт в штате Колорадо, США], поэтому приедет тебя забрать. Просто сообщи ему, где ты находишься. И обязательно напиши мне, когда доберешься домой, чтобы я знала, – ты добралась благополучно

Ее сообщение милое, но упоминание Бека заставляет мой желудок связаться в узел. Бек все еще один из моих лучших друзей в целой вселенной, возможно больше, чем даже Винтер, Луна и Ари вместе взятые. Но, хоть я и рассказываю ему практически обо всем, никогда не упоминала и не планирую упоминать о своей новой работе. А когда он увидит меня в моей униформе, противно воняющую потом и пивом, он поймет, что что–то случилось.

Я шлепаюсь головой назад, на подголовник, и пялюсь вверх на дыру в обивке потолка. Черт, что мне ему сказать? Я всегда вожу с собой дополнительную сменную одежду, но полночи не ложилась спать, пытаясь выследить свою мать в местном баре, и закончила тем, что спала дольше, чем обычно. Я спешила, когда уезжала из дома, и забыла взять свою обычную одежду.

Прежде чем у меня поучается прийти к решению, звонит мой телефон, и экран освещает темную машину.

– Легок на помине, – вздохнув, отвечаю я. – Привет.

– Привет, – отвечает он легким тоном. – Слышал, что ты попала в небольшую беду.

– Ага, моя машина снова сломалась, но следует отметить, что ты, кажется, доволен этим фактом.

– Я лишь счастлив, что снова могу приехать и разыграть из себя рыцаря в сияющих доспехах для тебя.

– Разве ты не достаточно этого делал? Я думала, что ты, должно быть, уже устал.

– Это поэтому ты мне сама не написала? Потому что думала, я ленивый рыцарь в сияющих доспехах? – шутит он, но капля обиды присутствует в его интонации.

– Нет, я думала, что ты в Вейле, – отвечаю я, наблюдая за проезжающей машиной.

Правда в том, что я не была уверена, – в Вейле он, или нет. Я просто не позвонила ему, потому что:

1) Бек уже сделал для меня слишком много. И это казалось нормальным, пока мы были моложе, я чувствую себя жалкой из–за того, что мне постоянно нужна его помощь, а я уже взрослая.

2) В целом, что он увидит меня в этом барахле, моей рабочей униформе.

3) Бек из очень богатой семьи, и иногда ему тяжело понять финансовую борьбу, например, почему я до сих пор не отремонтировала свою дерьмовую машину. А ответ «потому что не могу себе это позволить» приводит к предложению дать мне денег, которые я никогда не приму, не смотря на настойчивость.

Есть еще номер четыре, но я ненавижу о нем думать, в большей степени потому, что ненавижу сам факт его существования. Но он должен быть. Другими словами, Бек и наша дружба как–то стала слишком сложной. Середина года в старшей школе была прекрасным примером именно этого.

Мы были на вечеринке, и после слишком большого количества напитков и грязных танцев, мы оказались в спальне Бека, что не было странным, мы много раз это делали, но та ночь чувствовалась по–другому. В ту ночь его прикосновения и улыбки были причиной того, что мой живот трепетал.

– Ты кажешься нервной, – сказал он, когда мы сидели на его кровати лицом друг к другу со скрещенными ногами. Музыка вибрировала через пол, а мягкий свет просачивался через комнату.