Правила отбора

По моему мнению, всё это глупости. Полмесяца так и так не учились, а стипендию получили в полном объёме. Поэтому — какие претензии? Скорее, наоборот — это мы должны доплачивать институтским начальникам за прекрасно проведённое время, а не они нам. Свежий воздух, хорошая компания, здоровый труд, невинные шалости и развлечения семнадцатилетних оболтусов, впервые почувствоваших вкус настоящей свободы.

Какой смысл размахивать шашками из-за двадцати рублей, на которые никто изначально и не рассчитывал? Они ведь, можно сказать, с неба упали.

То ли дело мы, «строители». Всего одиннадцать душ, заработали в три раза больше «крестьян», а сидим тихо и не отсвечиваем. Почему? Да потому что с нами соответствующую работу уже провели.

За пять минут до начала собрания к каждому подошёл Рома Гребенников и по-заговорщицки сообщил:

— Сегодня был в комитете. Пообещали, что летом всех возьмут в дальние строяки.

Как говорится, информация к размышлению. Не надо быть Штирлицом, чтобы понять.

В так называемые «дальние» стройотряды (в нашем случае — в Казахстан и на Дальний Восток), пускали лишь после четвёртого курса, а денег там за два летних месяца зарабатывали от штуки и выше, не в пример подмосковным, где пределом мечтаний считались четыреста-пятьсот рубликов за сезон. А поскольку все стройотрядовские списки утверждались комитетом ВЛКСМ института, то… Ну да. Всё правильно. Синица нам не нужна, нам журавля подавай. Желательно, в жареном виде. Из-за шестидесяти целковых здесь и сейчас отказываться от перспективы несколько лет подряд получать по полторы-две тысячи дураков нет. Тем более что в таком деле обманывать как бы не принято — не поймут-с…

В общем, собрание завершилось как и положено — единодушным голосованием «за» с несколькими воздержавшимися. Нормальный такой демократический централизм позднесоветского образца…

Вечером, когда часть наших разъехалась «по делам», оставшиеся уткнулись в учебники, а самые активные разбрелись по общаге в поисках, к кому бы приткнуться, чтобы пожрать нахаляву, я спустился в фойе, опустил в таксофон двушку и набрал номер Жанны.

Хвала Илутвару, она оказалась дома и совершенно не занята.

Договорились встретиться через полчасика около её дома.

Моя будущая-бывшая опоздала всего на десять минут. В смысле, выпорхнула из подъезда, когда я уже вовсю мерил шагами детскую площадку напротив.

— Ну что, снова за линию? — поинтересовалась она вместо приветствия.

Я покачал головой.

— Не, не стоит. Темно уже. Давай лучше просто по городу прогуляемся.

— Ну-у… давай.

Жанна взяла меня под руку, и мы пошли.

Странно, но я до сих пор ещё не привык к ней молодой. А шестнадцатилетней вообще видел только на фотографиях. Очень хотелось, как в «прошлой» жизни, обхватить Жанну за талию, прижать к себе, прошептать на ушко что-то интимное, и чтобы она смеялась, шутила в ответ и «встревоженно» спрашивала, всё ли я проверил в квартире, вдруг там газ не закрыт или утюг не выключен…

Мой подарок — золотую цепочку с кулоном — она как будто нарочно демонстрировала и мне, и всем окружающим. Совершенно «случайно» расстегнувшаяся пуговица на блузке, зачёсанные назад и собранные в косу волосы, открытая шея, горделиво вскинутый подбородок.

— Красиво! — похвалил я её, выдержав почти театральную паузу и словно бы ненароком покосившись на украшение.

— Тебе нравится?

— Очень.

Я ничуть не кривил душой.

Жанна действительно выглядела великолепно, а мой подарок ей определённо шёл — своего рода завершающий штрих к образу таинственной незнакомки.

Слава богу, она не стала выяснять происхождение средств, на которые я приобрёл драгоценности. Видимо, уже придумала собственное объяснение и посчитала его достоверным и не требующим специального подтверждения…

По городу мы гуляли около часа. Болтали, смеялись, присаживались на лавочки, останавливались в тени деревьев и, воровато оглядываясь, начинали целоваться, а затем, «испугавшись» чьих-то шагов или просто шороха за спиной, бросались бежать, держась за руки и хохоча на ходу…

После одного из таких случаев Жанна вдруг предложила:

— А давай на дискотеку пойдём.

— Дискотеку? Какую?

— А в «Маяке». Они там в одиннадцать закрываются.

Взглянул на часы.

Без четверти десять.

Минимум час у нас есть. И потом желание женщины — это закон. Даже если сегодня ДК не работает, лучше пойти и убедиться на месте, чем не пойти и прослыть «человеком в футляре».

На месте мы были через двадцать минут.

Клуб работал. Из приоткрытых дверей доносились «мелодии и ритмы зарубежной эстрады», а около входа тусовались такие же, как мы, парочки и шумные компании уже принявших на грудь граждан.

Входной билет стоил рубль. Дам пропускали бесплатно.

За что, спрашивается, такая дискриминация? У нас же, блин, равноправие!

Внутри было накурено так, что хоть топор вешай.

Неприятно, но что поделать — какие времена, такие и нравы.

Музыку крутили сплошь иностранную. Супермодный в этом году «Чингиз-Хан», уже выходящие в тираж «Арабески», «свеженькие» итальянцы с фестиваля Сан-Ремо, нестареющие «Бони-М»… стандартный набор любой дискотеки начала 80-х. Хотя какая, собственно, разница? Для обнимашек в полутьме танцевального зала какая угодно музыка подойдёт, особенно, если партнёрша не против.

Жанна была не против. И насчёт музыки, и насчёт обнимашек.

Впрочем, определённую грань она все же не переходила, и когда я в какой-то момент вдруг опустил руку чуть ниже, чем следовало, она самым решительным образом пресекла мои нахальные поползновения. Типа, тут можно, а тут нельзя. И вообще — не надо портить хорошее впечатление о себе, ты очень мне нравишься, но до пошлости опускаться не стоит, тебе это не идёт…

Ну что ж, не стоит, значит, не стоит. До свадьбы она всегда такая была. Да и после, как помнится… тоже… время от времени…

Я мысленно вздохнул, потом виновато развёл руками, и мир между нами восстановился. Мы продолжили танцевать, только уже чуть «скромнее», чем раньше.

— Ты не обиделся? — минут через пять Жанна оттаяла окончательно и снова прижалась ко мне близко-близко.

— Да нет, ну что ты? Сам виноват.

Я выдохнул это буквально на автомате, поскольку внимание неожиданно отвлеклось на некое движение в конце зала. Словно бы там мелькнуло что-то знакомое… или кто-то знакомый…

Кто именно, стало понятно секунд через десять. Танцующие парочки на мгновение расступились и…

Витёк. Тот самый. Бывший Ленин жених. С компанией.

Вот уж кого мне хотелось здесь встретить меньше всего! Не потому что боялся драки, а… короче, увидит меня с другой девушкой, обязательно Лене наябедничает. Поэтому лучший выход из такой ситуации — это тихо слинять, пока не увидели и не опознали.

— Что случилось? — в голосе Жанны звучала тревога, моё напряжение она безусловно почувствовала.

— Да дыма табачного не выношу, даже голова закружилась, — нашёлся я в ту же секунду.