Правила побега с обнаженным оборотнем

– Правда?

Он кивнул:

– Однажды она бросила в голову Лоло торт. Более неловкой вечеринки в честь дня рождения я не видел.

Минуту я подумала над сказанным.

– Он заказал для нас долгий массаж?

Калеб усмехнулся и обнял меня за талию:

– Вот это моя девочка.

– А ты поплаваешь со мной в этой ванне? – спросила я, целуя его в подбородок.

– Думаю, со временем мы до этого доберемся.

Он улыбнулся и приподнял меня за бедра, сцепив мои лодыжки на своей пояснице. Посмотрел долгим горячим взглядом и принялся жадно терзать мой рот. Руки Калеба были повсюду, ловили мое лицо, ягодицы, дразнили груди легкими прикосновениями вокруг сосков, но не касались их самих. Прижавшись ладонями к открытой двери ванной, я сопротивлялась ему. Оборотень разорвал спереди мою футболку, за которой последовал лифчик, обрывками порхнувший на пол. Я раскачивалась и скакала возле любимого, добиваясь трения, так необходимого нам обоим.

Ему удалось пригвоздить меня к двери, расстегнуть джинсы и натянуть презерватив, не уронив мою задницу на пол. Калеб мягко толкнулся внутрь меня. И когда мое тело растянулось и подстроилось, принимая его, я вздохнула.

Едва я поймала ритм, Калеб развернулся и отнес меня через всю комнату на кровать. Любима. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой любимой, опекаемой и желанной. Хотелось, чтобы это чувство длилось и длилось, пока я не постарею и не поседею, и окажусь неспособна выдерживать это положение. Куда бы я ни пошла, я хотела, чтобы Калеб отправился со мной.

Он убрал волосы с моего плеча и залил дождем поцелуев мою шею и спину, прижимаясь губами к каждой звезде, а затем вернулся к плечам. Вжимаясь в меня, пососал мочку моего уха, и, соединив наши бедра, скользнул ладонью по моему. Обхватив изголовье кровати, я откинулась назад, пока не наполнилась до предела. Руки любимого были повсюду: между моими ногами, на груди, у горла.

Восхитительное напряжение распространилось из моего лона, стягивая мышцы от груди до самых стоп. Калеб двигался малыми кругами, усиливая толчки и дыша коротко и резко. Когда последний толчок послал дрожь оргазма по моему телу, я откинула голову и закричала. Калеб потянул меня вверх, пока не усадил к себе на колени. И когда он задвигался подо мной, мои натянутые нервы дрогнули и запылали. Удовлетворенные и потные, мы рухнули на матрас.

– Если начнешь шутить, что я пробуждаю в тебе зверя, я за себя не отвечаю.

– Понятно.

Мы честно собирались почтить своим присутствием ресторан через дорогу, где нам был заказан столик. Калеб надел белую оксфордскую рубашку и брюки цвета хаки. Когда я вышла из ванной, он неуклюже завязывал галстук морским узлом. И выглядел так блестяще с темными, аккуратно зачесанными назад волосами. А хрустящая белая рубашка оттеняла его кожу цвета темной карамели.

– Взгляни на себя, – выдохнула я. – Ты такой красавчик.

– Я? – хмыкнул он. – Покружись немножко для меня.

Я выполнила это требование, и юбка приталенного красного платья с длинными рукавами, выбранного в магазине в фойе, зашелестела у моих ног. Со времени последней покупки одежды я прибавила в весе и решила считать это хорошим признаком.

Мы собирались выйти за дверь и отправиться в ресторан. Правда, собирались. Но Калеб улыбнулся мне с сияющим видом, словно я лично зажгла Луну. И ему действительно понравилось, как на мне сидело платье... И следующее, что помню, – мы снова оказались обнажены.

Незадолго за того, как закрылась кухня по обслуживанию номеров, мы умудрились надеть халаты и заказать ужин. Зная аппетит Калеба, я заказала большой стейк с кровью, нарезанный вручную жареный картофель, макароны с сыром, курицу и клецки, не говоря уж о половине десертного меню. Еду пришлось доставлять троим официантам, плюс сомелье, который принес бутылку заказанного мной красного полусухого. Когда сомелье предложил Калебу осмотреть бутылку, тот ухмыльнулся и показал на меня. Я бросила беглый взгляд и кивнула, тепло улыбаясь мужчине.

– Чудесный выбор, мисс – сказал сомелье, щелкнув каблуками, и щедрой рукой налил нам по бокалу. Затем оставил бутылку на столике, получил от Калеба чаевые и закрыл за собой дверь. Я сделала еще глоток вина, наслаждаясь тем, как оно перекатывается на языке.

Склонив голову, Калеб наблюдал за мной:

– У тебе это было, правда?

– Мой личный сомелье? Ну, не каждый день, только по выходным, – поддразнила я.

– Нет, хорошая одежда, отели с картой вин, официанты с манерами, все вместе. У тебя это было.

Я пожала плечами:

– Ладно, признаю, я жила по правильную сторону комфорта. И есть вещи, по которым я скучаю, например, надежный душ без жучков и знание, где я буду спать ночью. Но должна сказать, мне гораздо комфортнее есть бургеры в салуне. С тобой. – Я чмокнула его. – Все это мило. Но я могу прожить и без этого.

Мы ели, сидя на полу в халатах перед окном, и перед нами расстилались огни Анкориджа. Я играла со стеблем спаржи, поглядывая на оставшийся нетронутым шоколадный эклер на десертной тарелке. Он лежал там, весь такой шоколадный, и кремовый, и провоцирующий. И практически просил меня его съесть.

– Итак, я надеялся, что ты отправишься со мной домой, – внезапно сказал Калеб.

Забыв о бесстыдном эклере, я улыбнулась Калебу и поиграла с поясом его халата:

– Что ж, морячок, не думаю, что это правильная линия, поскольку на эту ночь мы уже дома, но если хочешь поиграть в «незнакомцев в баре», я готова.

Он рассмеялся, без особого энтузиазма убирая мои руки от своего пояса.

– Нет, обратно в долину, которая является и твоим домом тоже, так что это может стать решением. Я хотел просить тебя раньше, но боялся отказа. Через несколько недель я собираюсь в обратный путь. Ты могла бы остаться со мной в моем доме. И мы стали бы жить вместе. Я знаю, Мэгги вновь возьмет тебя в стаю доктором. Тяжело найти врачей, которые могут лечить оборотней. Сомневаюсь, что это место занято.

– Но что произойдет, когда придет весна и тебе вновь придется отправиться в путь?

Калеб пожал плечами:

– Ты можешь пойти со мной. Когда ты рядом, я работаю в два раза быстрее. Или, черт, я мог бы работать из дома. Мой кузен Купер предлагал мне присоединиться к его бизнесу, расширить его. Я мог мы сделать это и оставаться на одном месте.

– Я не могу просить тебя об этом.

– Ты – нет, это я прошу тебя. Чего ты хочешь от жизни? – спросил Калеб. – Ведь ты не можешь продолжать убегать. Ты не можешь просто двигаться, пока не состаришься и не устанешь от бегства.

Что ж, это лишило беседу легкомысленности.

Я знала, чего хочу. Вернуться обратно в стаю. В свой единственный настоящий дом, который знала после смерти родителей. И хотела остаться с Калебом.

– Мне понравилось жить в долине. Твоя семья предложила мне невероятный дар, позволив заниматься медициной. Как будто я снова научилась пользоваться одной из конечностей. И впервые за долгие годы я принадлежала чему-то. У меня была семья. Люди, которые меня ценили и смотрели в глаза. Я снова стала личностью.