Правила Рамсфелда. Как выиграть в бизнесе, политике, войне и жизни
Шрифт:
Для меня важность прогноза стала очевидна в 2001 году во время первых месяцев моей работы в администрации Буша. Я начал изучать планы повышенной секретности в стране на случай проведения военных операций и отправки военного контингента за ее пределы. Эти сценарии охватывали разные случаи: от возможного нападения Ирана на соседнюю страну до срочной эвакуации граждан США из-за восстания населения в какой-то стране. Я запросил встречу с высокопоставленными военными из минобороны, занимающимися вопросами планирования, и приступил к рассмотрению лежавших на полке планов для того, чтобы ознакомиться с их содержанием, удостовериться в их соответствии реалиям сегодняшнего дня, в том, что они хорошо продуманы и составлены в форме, доступной для брифинга нового президента.
Первый план, с которым меня ознакомили, касался возможной реакции со стороны военных на помощь Республике Корея в случае
План ставил совершенно недвусмысленную цель: защитить суверенитет Южной Кореи и отразить угрозу со стороны Северной Кореи. Однако меня обеспокоило, что не было никаких обсуждений ключевых прогнозов, на которых базировался этот план. Как, спросил я вслух, могли мы сделать такой план рабочим на случай возможного конфликта на Корейском полуострове, если мы изначально тщательно не рассмотрели, не обсудили и не согласовали наиболее вероятные условия, в которых могли бы оказаться наши военные?
Какой план я бы составил, будь на месте противника?
Разработчики плана поспешили и начали знакомить меня с корейским планом с его середины, вместо того чтобы начать сначала. Был один, так сказать, пустячок, касающийся возможных действий противника. Разумеется, нельзя точно знать, как он поступит, но нам следовало сделать обоснованные предположения, опирающиеся на исторические факты и самые достоверные современные разведданные. К примеру, в изложении не было особо отмечено, исходит ли оно из того, что Северная Корея обладает ядерным оружием, и если обладает, то как много есть у нее этого оружия и может ли северокорейский режим пойти на его использование против нас или коалиции наших союзников. Само собой разумеется, что вероятность использования ядерного оружия значительно влияла бы на любой наш план.
Имели место и другие прогнозы, которые были бы жизненно важны при планировании, но не были обсуждены: обратится ли северокорейское руководство, как это было в начале 1950-х годов, к Китаю за помощью? Останутся ли китайцы нейтральными? Разрешит ли японское правительство использование военно-воздушных и военно-морских сил США, базирующихся на его территории, как части нашей корейской кампании или оно будет возражать?
Надеясь, что досье по корейскому плану окажется исключением из нормы, я взялся за другую нештатную ситуацию в других частях мира. И там было примерно то же самое. Разработчики и специалисты в области логистики оценивали множество важных деталей – количество войск, тыловую поддержку, вероятные цели, типы оружия, которое могло бы быть использовано. Все это было важно, и у меня не было сомнения в том, что все данные точны. Меня беспокоило то, что конкретный план не затрагивал заблаговременно важные параметры, которые коренным образом могли бы повлиять на его реализацию. Когда я начинал задавать вопросы и интересоваться, почему авторы плана выбрали один путь действий, а не другой, было ясно, что они не готовы к обсуждению ключевых предположений.
Я прекратил совещание и попросил собраться снова в следующее воскресенье. На этот раз, однако, мы изменили наш подход к вопросу. Военных разработчиков плана попросили представить и обсудить ориентировочные расчеты, на которых строились их планы, – и только расчеты. В то воскресенье встреча длилась несколько часов. Мы не обсуждали ни один пункт плана, только расчеты и предположения.
С тех пор брифинги по планам министерства обороны относительно нештатных ситуаций начинались с тщательного обсуждения основообразующих предположений. Только придя к общему пониманию, что определили ключевые ориентировочные расчеты, мы продолжили брифинг. Если и был какой-то ропот, то ненадолго. Определение предположений с самого начала стало частью параметров процесса планирования. Брифинги значительно улучшились, и докладчики стали с меньшим раздражением воспринимать своего министра обороны.
Выяснение ключевых предположений продолжало оставаться важной частью процесса планирования, когда мы стали готовиться к возможному конфликту с Саддамом Хусейном. В течение нескольких месяцев перед началом конфликта в марте 2003 года Центральное командование США, Объединенный комитет начальников штабов и высшее гражданское руководство протестировали разные варианты. Ни для кого не стало большим сюрпризом,
что какие-то из прогнозов позже оказались ошибочными. Труднее всего пытаться предвидеть политические решения других. Одно допущение, например, заключалось в том, что Турция, союзник по НАТО, разрешит силам США транзитный проход через свою территорию и пересечение северной границы с Ираком. Это, как оказалось, было ошибкой, хотя решение в парламенте Турции было принято с разницей всего в несколько голосов.Предположения и допущения могут также отражать некую предвзятость, чрезмерное обобщение, ошибочные разведданные. Например, нам говорили несколько соседей Ирака, что в случае вторжения мы смогли бы двигаться быстро или что протесты на «арабской улице» создадут трудности для их правительства. Как оказалось, это тоже было неверно. Другие предположения и расчеты показывали, что иракское правительство и военные, вероятнее всего, будут действовать так, как они поступали в прошлом. Нас беспокоило, например, что войска Саддама могли бы взрывать мосты, сжигать нефтепромыслы или использовать химическое оружие, как Багдад действовал, когда ему угрожало падение (как это было во время ирано-иракской войны, когда Саддам бросил в бой химическое оружие против иранских войск). Предполагая и готовясь к худшему, авторы предположений должны благодарить Господа за то, что некоторые из них оказывались ошибочными.
Предположения в такой же степени важны и в частном секторе, где прогноз состояния рынка на будущее (например, предполагаемый спрос на ту или иную продукцию или реакция конкурентов) весьма необходим для составления бизнес-плана. Ключевым предположением могло бы быть то, что потребительский спрос на продукцию увеличится на 10 процентов за период планирования или что ни один из конкурентов не сможет разработать и выпустить на рынок товар такого же качества, как ваш, в течение пятилетнего периода. Это предположение могло бы быть верным, когда ваш план разработан, однако могло бы оказаться и ошибочным, порой даже на протяжении сравнительно короткого промежутка времени. Но если вы не потратите время и усилия на определение ключевых прогнозов, вы вряд ли почувствуете, когда обстановка изменится и что вам следует внести существенные коррективы в ваш бизнес-план.
Этап третий: Определите наилучший метод действий.
Третий этап в стратегическом планировании состоит в оценке диапазона методов и курса действий, которые позволят вам добиться ваших целей и соизмеряются с вашими предположениями. Зачастую варианты выбора бывают не самыми приятными.
Июнь 1940 года был трудным месяцем для Британии и для нового премьер-министра военного периода. Многие полагали, что Великобритания на грани капитуляции. Британская армия вынуждена была эвакуироваться из Дюнкерка. Америка не очень хотела быть втянутой в очередную европейскую войну. Нацистские войска оккупировали Францию, и французские руководители подписали соглашение о перемирии с Гитлером. В числе наиболее сложных проблем для премьер-министра Уинстона Черчилля был вопрос, что случится с огромным французским флотом, на то время четвертым крупнейшим флотом в мире. Французские корабли были рассеяны. Но большая их часть находилась в Средиземном море, у берегов Алжира в Мерс-эль-Кебире. Черчилль знал, что если бы флот стал частью военно-морских сил Германии, Гитлер, по всей видимости, доминировал бы в открытом море, а Великобритания оказалась бы в еще большей опасности.
Черчилль должен был принять одно из наиболее мучительных решений военной поры. Он мог ничего не предпринимать и позволить, чтобы французский флот попал в лапы нацистов. Он мог бы попытаться провести переговоры о подписании дипломатической договоренности с новым правительством Виши, чтобы обеспечить нейтралитет флота. Он мог бы потребовать сдачи французского флота англичанам, а если тот откажется, он мог бы приказать ВМС Великобритании потопить французские корабли, тем самым совершив нападение на страну, которая еще несколько недель назад была ближайшим союзником Британии. Черчилль и его военный кабинет министров были в затруднении по поводу своего курса действий.
К 27 июня, после нескольких недель тщетных переговоров он решился на смелый шаг, который развеивал все слухи о том, что Англия вот-вот готова поднять белый флаг, и который служил гарантией того, что нацистская Германия никогда не сможет использовать французский флот для изоляции Англии и вторжения в страну. Черчилль предоставил французским адмиралам четыре возможных варианта:
– сделать их флот частью ВМС Великобритании;
– сократить команды и дойти до британских портов;
– отправиться во французскую Вест-Индию или в Соединенные Штаты для разукомплектации личного состава;