Правильная девочка. (Не) для них

– Так, ребятушки, вы меня уже раздражаете! Ну-ка, пойдемте! – Данила подхватил меня под руку, ничуть не смущаясь, что давно уже не имеет на это никаких прав. Потащил внутрь.

– А куда, если не секрет?

– Мы тебя оставим на время, поразмыслить немного о своем загадочном поведении, а сами займемся делом. Иначе все открытие, к чертям, провалим.

– Знаешь, я была бы не против засветиться в новостях…

– Вик, не нарывайся, пожалуйста. Просто посиди здесь на диванчике, попей кофе. А мы чуток разберемся с делами и вернемся.

– Вообще-то, я очень надеялась, что вы подеретесь.

Тёма прыснул. (Интересно, в какой момент он вдруг стал для меня Тёмой-то?)

– А кто и с кем конкретно должен, ты объясни сразу, чтобы не перепутали.

– А ты организуешь?

– Могу стравить Пальмовского и Даню. Надо?

– Нет. Я хочу устроить это своими руками. Твоими будет скучно.

– Ну, смотри, я предлагал… – Он подмигнул, старательно не глядя на Данилу. Очевидно – боялся. Не знаю, как парень держался, а мне было очень трудно не хохотать.

– Я тебе сейчас все зубы пересчитаю, друг, если вы не перестанете балаболить.

– Ты лучше приведи Пальмовского, а потом уже деритесь все трое. – По моему личному мнению, это было бы честно. И выбор делать не придется.

– С какого перепуга мы должны этим заниматься?

– Примета хорошая. Чем больше гадостей на старте происходит, тем потом лучше дорога.

– Черт побери, Вика! Я теперь понимаю, почему у нас не было шансов с тобой! – Даня выплюнул эту фразу и осекся. Еще бы. Теперь уже на него смотрели две пары охреневших глаз.

Глава 11

– А вот с этого места поподробнее, пожалуйста! – Артем картинно всплеснул руками, но тут же прекратил ими размахивать и отворил мне дверь какого-то кабинета. Что было написано на табличке, я не успела рассмотреть, но вся обстановка кричала о том, что это место – директорское. – Хотя, подождите немного! Я в соседний кинотеатр за поп-корном сгоняю, без него не так интересно.

– Тёмыч, какой поп-корн? Ты офонарел? У нас открытие на носу!

– Да черт с ним! Подождут! Я давно уже не был в кино, а тут такое шоу перед носом разворачивается!

– Ты издеваешься? – Даня возмутился, а я промолчала. Ежу понятно, что Тёмыч стебется. Зачем задавать риторические вопросы и получать в ответ очередную подколку?

– Нисколько. Я был уверен, что Вика у нас – девушка до ужаса правильная.

– Это в какой момент тебя так накрыло? – теперь и я не выдержала. Одолело любопытство. – Ветром выдуло мозг, пока на своем мопеде гонял? За что вы меня все обзываете, да еще и одинаково?

– Ну, меня все устроило в какой-то момент… – Артем улыбался, Даня злился, я, кажется, тоже.

Всю жизнь стремилась вылезти из образа заучки и ботанички, любимицы взрослых и учителей. Как только вырвалась из дома – какую только дикую ересь не творила. Чтобы хоть перед однокурсниками вот этой «правильной» не казаться. И вроде бы вышло – меня давно уже все держали за свою. А тут – на тебе! Эти ироды как будто сговорились!

– Да все верно. Правильная она. – Данила вздохнул, кивнув головой. – Только язык без костей, и это все портит.

– Боюсь тебя расстроить, друг, но бескостный язык – это норма. Потому что он – мышца, или несколько мышц, я уже точно не помню.

– А что так? Учебник анатомии плохо вызубрил? – Мне вот эта идея про языковую мышцу понравилась очень, да только Тёму тоже захотелось зацепить. Не вовремя он вспомнил про мою правильность, очень не вовремя.

– Ну, ты понимаешь, тренировки для языка еще не вошли в моду. Поэтому я им не очень интересовался. Но как только войдут – обязательно все пробелы в знаниях восполню.

– Слушай, а это ведь круто! Если возьмете меня в долю, я даже слоган придумаю и концепцию!

– Какую? И для чего? Вика, у тебя точно все хорошо? – Данин заботливый тон опять откуда-то вылез, неимоверно раздражая.

– Так давайте запустим тему с тренировками языка! Я даже знаю несколько упражнений. Например, сделать из него дудочку… – Тут же продемонстрировала этот, несомненно, полезный навык.

– Мать твою, Стрельцова! Я уже успел забыть, что с тобой лучше не говорить ни о чем серьезном! Любое важное дело до абсурда доводишь! – Данька, наконец-то, не выдержал и тоже улыбнулся.

– Вы идите, друзья мои! Режьте свои ленточки, гостей впускайте! А я пока тут подумаю, что еще интересное можно придумать. – Царским жестом указала им обоим на дверь. В конце концов, языками своими не очень накачанными чесать можно до бесконечности. А вот бизнес парням испортить – совсем уж будет не по-человечески.

– Откуда ты свалилась на мою голову опять, Вика?

– Не ко мне вопросы. К Виктору Сергеевичу. Кстати, если его увидите, передавайте пламенный привет. И пусть обдумывает новое коммерческое предложение.

– Какое?

– Мы его бойцов потренируем за недорого. А он за это – скидки и небольшую рекламу.

– Вот сама ему об этом и расскажешь. А пока сиди здесь и никуда не высовывайся. Мы скоро придем.

И да, меня оставили одну. Судя по щелчку, еще и на замок закрыли.

Не скажу, что это привело меня в буйный восторг, но и плакать я тоже не стала. Можно хоть босоножки скинуть да поваляться на этих шикарных белоснежных диванчиках!

А еще – немного подумать. Например, о Дане. Это здорово, что он так накинулся на меня и заставил отбрыкиваться, говоря колкости. Иначе… не знаю, как бы я себя повела.

У Даниила Воронова, если он старательно ее не прячет, есть одна важная особенность – сражать наповал своей харизмой. Это когда стоишь рядышком и мемекаешь, как новорожденный козленок, пускаешь слюни и ничего не соображаешь. Даже самые фригидные феминистки, попадая под силу его обаяния, готовы были стягивать трусики и размахивать ими, как белым флагом. «Бери меня – я вся твоя». Некоторые, кстати, примерно так и заявляли. Чем Даня без зазрения совести пользовался.

И ведь никого не смущало, что он ни с кем не встречается, но спит при этом со всеми. Девчонки искренне считали его кобелем, вели счет очередным победам, насмехаясь над побежденными… И ни одна, при этом, не сопротивлялась, если Данька решил переключить свое обаяние на нее.

Мне везло. Или не везло – это смотря с какой стороны оценивать. Даниил меня видел, разговаривал, часто шутил и смеялся над моими шутками, но женщину во мне не замечал. Почему-то решил, что станет моим другом. Я ненавидела себя за эту убогую дружбу, но вида не подавала: говорить-то с ним тоже было интересно. Жаль, что мне хотелось вовсе не говорить.