Правильные мечты
Шрифт:
"Ок. Сегодня ночью".
Вадим просмотрел, что ему написала Инна, но больше ничего не ответил, убрал телефон. Оглянулся на Миланку, что-то ей шепнул, та кивнула и оба улыбаясь уставились на сцену. Инка тоже пыталась смотреть показываемое представление. Да она видела носящихся по сцене пиратов, слышала произносимые ими слова, слушала песни, но, честно, вникнуть за все время в смысл так и не смогла. Просто приходилось постоянно отвлекаться на ребятню и одергивать балующихся, а еще глаза почему-то так постоянно сами и косились туда, к краю в сторону выхода, останавливаясь на двух знакомых, таких поразительно одинаковых профилях. Просто один большой, а другой чуть поменьше. И носы одинаково вздернуты
Прода от 02.06.2018, 14:32
Глава 42
– Может, ко мне поедем?
– Вадим с Инной только вышли из здания школы и ее руки еще не успели замерзнуть, скорее наоборот, вспотели, пока она сдавала ребятишек второго "А" класса их родителям, но Вадька все равно ухватил девчачью ладонь и сунул себе в карман. Ну и что, что не холодно, ну и что, что сегодня температура на улице поднялась почти до ноля - просто ему так нравилось.
Инка осторожно огляделась и только потом придвинулась ближе, прижавшись к плечу. Ее все еще напрягало, что кто-то мог обнаружить их связь. А Вадима немного коробило, что девушка его стеснялась, но с другой стороны, наверное, она и права. Учительница, замутившая интрижку с отцом ученицы - это неправильно и совсем не то, что стоит делать достоянием общественности. Так что...
Он тоже окинул беглым взором двор: тройка школьников, слишком занятые игрой в снежки, которым точно было не до учительницы информатики и ее спутника, да Милка шагающая впереди с рюкзаком на спине в форме собаки. Довольная - целый килограмм, а то и больше сладостей, выданных на елке, болталось у нее за плечами.
– Ну, так что?
– повторил он вопрос.
– Поедем? Можно, конечно, и к тебе, но твои родаки мне не очень рады.
Инка хмыкнула. Ну да, "не очень" - это мягко сказано, точнее было бы выразиться - ненавидят. Правда, Вадим так до конца и не понял за что. Так-то ему плевать на любое чужое мнение, однако зачем лишний раз тревожить людей, если просто можно не мозолить им глаза.
– А твои мне будут рады?
– с сомнением отозвалась Инна.
– Мои?
Это смотря кого считать его родителями. Если мать с отчимом, то... Вадим задумался. Первую и, в общем-то, единственную его девушку, которую они имели честь лицезреть - Милкину мать. И ее они на дух не переносили. Всю вину и ответственность за случившееся, естественно, родные скинули на нее. Это она, по их мнению, совратила пацана и испортила ему жизнь. Поэтому радоваться там вообще было некому. А как бы отнеслись они же к Инке, заявись Вадим с ней домой? Кто ж его знает? Матери, вполне возможно, она и понравилась бы. Два педагога как-никак, к тому же два математика. Они,
наверное, смогли бы найти общий язык. Но это никогда не суждено узнать - его родители далеко отсюда. А отец и мачеха хоть и здесь, но им вряд ли интересно, с кем он проводит время, если это, конечно, никак не касается Миланки. А вот тут как раз и возникала проблема. Инна очень даже имела отношение к его дочери, ближе некуда - она ее учительница, следовательно, сомнительно, что они запрыгают от восторга при знакомстве от осознания того, что та, которая должна подавать хороший пример детям, зажигает с таким непутевым балбесом как он. Так что, скорее всего, нет - никто счастлив ее видеть у себя дома не будет, но Вадим и не собирался ее к ним вести. Поэтому и ответил безразлично:
– Мои - не знаю. Я вообще-то один живу. Ну, или иногда вдвоем с Милкой, - случались моменты, забирал он ее на какое-то время к себе, разбавить свою холостяцкую
жизнь заботами о ребенке. Чаще после размолвок с родственниками, а иногда и просто под настроение. Но в основном его берлога обычно пустовала, служа Вадиму лишь ночлегом, да и то не всегда. Был, кстати, период, когда Степка пытался пристроиться и использовать личное Вадькино жилье для устройства гульбищ и разврата, но Вадиму это сразу не понравилось. В квартире и без того с порядком всегда была полная напряженка, убираться он не любил, да и не очень-то и умел, а после таких развлечений она стала напоминать вообще какой-то бомжатник. Так что халяву брату он прикрыл быстро, отправив того для своих утех хаты снимать. И сейчас получалось так, что Инка - это, пожалуй, первая девушка, которую он собирался пригласить к себе.– Кроме меня, там больше никого нет, - заверил он ее, - а я тебе буду очень рад.
– Один живешь?
– с удивлением переспросила Инна.
– Снимаешь, что ли?
– Нет, своя.
– Ипотека?
– Ну, - замялся он, не зная как, не вдаваясь в подробности жизненных перепетий его семьи, короче объяснить, что это что-то типа наследства. Да и зачем ей эта информация?
– Да, - ответил, не заморачиваясь, пусть будет кредит.
– Молодец, - с уважением похвалила она его и сразу согласилась.
– Хорошо, давай к тебе.
Милка, все это время прыгающая неподалеку, затормозила и со счастливым видом вклинилась между Вадимом и Инной, взяла обоих за руки своими маленькими ладошками.
– Дома можно чай с конфетами попить, - с оптимизмом влезла она в разговор.
– Там много всяких, я уже посмотрела. Ты какие любишь?
– задрала она голову в сторону Инны.
– Шоколадные или сосательные? Или ириски? Ириски тоже есть.
– Не знаю, - пожала плечами Инна, - наверное, ириски и еще мармелад.
– Мармелад? Мармелад вроде тоже есть, - задумчиво на полном серьезе ответила Мила.
– Не мишки-харибо, конечно, но какой-то точно должен быть. Мишек любишь?
– Мишек люблю, - засмеялась Инка.
– И я. Они жуются. И червяков тоже.
Вадим нахмурился. Мишки, червяки, ириски. Кажется, эта шмакодявка намылилась вместе с ними. Не подумал он что-то, что эта мелочь будет уши греть, когда разговаривал с Инкой. Впредь надо следить за словами. Время летит, и не заметил совсем, как дочь выросла уже и начала все больше и больше лезть туда, куда не следует. Чтобы избежать лишних вопросов и недовольств, не стал сразу разочаровывать ребенка, что никакие чаи с леденцами и мармеладом ей сегодня не светят. Пусть с бабкой конфеты свои разбирает. Милка этой ночью им в компанию вот абсолютно была не нужна.
Обиды и возмущения начались, когда они добрались до дома Вадькиного отца и мачехи. Милана, почуяв, что от нее наглым образом хотят избавиться, встала в позу и наотрез отказалась выходить из машины.
– Я поеду с вами, - упрямо заявила она.
– Куда? Мы никуда не едем, я просто провожу Инну домой.
– Значит, я поеду с тобой провожать.
– Не поедешь.
– Поеду.
– Нет. Мил, быстро вылазь. Не зли меня, - Вадька и в самом деле начал злиться.
– Тебя что, как маленькую вытаскивать и на руках тащить?
– Нет.
– Выходи, сказал, никуда ты не поедешь, - потянул дочь за рукав.
Милана возмущенно оттолкнула отца и, состроив недовольную мину, все же вывалилась из машины, развернувшись, со всей силы хлопнула дверцей и помчалась к подъезду. Надутая, сначала демонстративно молчала, а в лифте разразилась истерикой.
– Ты мне врешь, ты не провожать ее поедешь, ты с ней к нам домой пойдешь, - закричала она на Вадима.
– Я что, глухая? Я же все слышала. Не надо мне врать. Обманщик. Ты с ней будешь. Зачем врешь?