Правильный попаданец
Шрифт:
Глава 28
Глава 28
Наступило тягостное молчание, которое первым нарушил Гибер.
– Погоди кипятиться, Борисыч. Мы с тобой попозже хотели поговорить – не посреди ночи, но раз уж тебя выдернули на службу, то…
Смушко выслушал его внимательно, не перебивая. После того, как бригадир закончил, задал мне несколько вопросов, уточняя детали.
Я спокойно ответил, поделившись в том числе и собственными гипотезами на сей счёт.
– Мне кажется, Кравченко по уши замазан в этом
– Да, - кивнул начальник губрозыска. – Лично Кравченко со мной об этом договаривался. Мы ведь давно на Минца вышли, собирались его брать, но тут поступили новые вводные. Попросили, чтобы мы перестали крутиться вокруг аптекаря, чтобы не спугнуть: дескать, ГПУ затеяло какую-то крупную игру. Я дал отмашку. Минца оставили в покое. Теперь нас обвиняют в том, что мы поломали эту сложную комбинацию.
– Жаль, Симкина не тряхнуть – он наверняка бы рассказал нам массу интересного про своего начальника, - с сожалением произнёс Гибер.
– Жаль – не жаль, нам от этого не легче. Симкина ГПУ не отдаст, как и Трубку. Ладно, товарищи, не стану вас отвлекать.
– Ну а как насчёт Минца? – вскинулся Гибер. – Что, так и будем без вины виноватыми ходить?
– Я к восьми утра на ковёр в губком. Там будет видно, - подвёл итоги короткого совещания Смушко. – Работайте, товарищи. На Минце свет клином не сошёлся, у нас ещё полно нераскрытых дел.
Он вышел из кабинета.
– Эх, Борисыч – Борисыч, - с тоской протянул Мишка. – Загрызут его в губкоме, как пить дать. Заварилась каша, етит твою через кочерыжку!
Я задумался. Не уверен, что в губкоме сволочь сидит и сволочью погоняет. Наоборот, скорее всего – в подавляющем большинстве нормальные мужики, что прошли и огонь и воду, а медные трубы им и нахрен ни сдались.
Так что вряд ли визит туда закончится катастрофой. Скорее всего, поставят на вид, стукнут кулаком по столу, обматерят, но отбирать партбилет и выгонять с должности… Это уже перебор, право слово. Или я чего-то не догоняю и у Смушко в губкоме куча врагов?
Ладно, хрен с ними – политическими раскладами в губернии. Чем я могу реально помочь шефу (разумеется, называть Смушко шефом в присутствии остальных ребят из губрозыска не стану)? Только тем, что привык делать уже много десятилетий: ловить преступников.
А кто у нас по губернии проходит по категории злодей века? Ответ на поверхности – Левашов.
Если удастся разгромить его банду, а в идеале ещё и взять самого главаря – любые претензии к уголовному розыску разобьются как волны об утёс.
Как всё-таки плохо, что память настоящего Быстрова для меня всё равно, что пресловутый чёрный ящик – никакой подсказки. Приходится терять драгоценное время, самому узнавать мелкие детали и подробности, а ведь благодаря им порой удаётся выложить нужную мозаику.
Поднимать дела на Левашова было некогда, но рядом со мной сидели Гибер и Мишка, которые уже давно имели зуб на этого бандита и знали о нём больше других.
Тревожных звонков и вызовов на выезд не было, я предложил попить чаю, пусть и с добавлением сухой морковки: ещё немного, и я войду во вкус этого непритязательного напитка.
И
Гибера нашёлся мешочек с сухарями, знавшими ещё времена Первой мировой, но размоченные в крутом кипятке, с голодухи шли не хуже изысканного пирожного.Ничто так не объединяет людей в один коллектив, как совместный приём пищи. Тим-билдинг выходит что надо, без всяких, прости господи, коучей.
Я исподволь перевёл разговор на Левашова и узнал одну немаловажную для себя деталь.
– Разве ты не знал, что Левашов плотно сидел на марафете? – удивлённо спросил Гибер, вылавливая из кружки сухарики. – Его же из-за этого и попёрли из ЧК. Он под кокаином привязался ни за что ни про что к какому-то деревенскому мужику и чуть не пристрелил – хорошо, свои же помешали.
– А сейчас он как – продолжает наркоманить? – спросил я.
Оперская чуйка говорила, что от ответа на этот вопрос зависит многое. И слова Гибера меня не разочаровали.
– Ещё хуже стало – говорят, ноздри у него теперь красные как революционное знамя, хотя в душе он прогнившая зелёная сволочь, - сказал бригадир.
Значит, Левашов – наркоман, и, несмотря на репутацию вечно ускользающего из рук уголовного розыска Робин Гуда, склонен порой к необдуманным действиям. Тогда это укладывается в общую схему с отправленными к нам лже-чекистами во главе с Трубкой. Тут явно не только бандитский кураж, но ещё и частично поехавшая на почве наркоты крыша.
Уж больно высокий и неоправданный риск даже для удачливого грабителя.
Разумеется, до неадеквата ему ещё далеко, иначе бы банда постепенно рассосалась. Остались бы только отморозки. Ну и поддержки на селе ему было бы не видать, а пока что, как говорят тот же Гибер и Мишка, несознательных в деревенской местности, которые поддерживают Левашова, хватает.
Я не психолог и уж тем более, не психиатр, но с подобным типом людей встречался. Череда успехов кружит им головы, они безудержно верят в свою фортуну, считают, что им всё по плечу, любят доказать собственное превосходство. И ещё они легко клюют на то, что в их глазах имеет максимальную ценность.
А что самое главное для наркомана?
– Товарищ Гибер, - спросил я, - а что – много опиума у Минца конфисковали?
– Мне даже цифры называть страшно, - усмехнулся бригадир. – Скажут, что врут.
– А ГПУ не затребовали опиум к себе?
– Зачем он им сдался? – хмыкнул Гибер.
Ну да, в отличие от Левашова, Кравченко осторожен – лапу на конфискованный товар, тем более такой товар!
– накладывать опасно.
– Тогда, как вы думаете – клюнет Левашов на такое количество опиума?
– Погоди, Быстров, - сообразил Гибер. – Ты что – хочешь Левашова в город заманить приманкой в виде этого опиума?
– Ну да, - кивнул я.
В принципе, ничего экстраординарного я не предлагал. Несколько лет назад сотрудники МУРа провернули похожую операцию. Правда, она практически сразу оказалась под угрозой срыва: нескольких оперативников, которые изображали членов бандитской шайки, раскрыли во время сходки на московской Хитровке.
В итоге потом пришлось гоняться за главарями, ради поимки которых, собственно всё и затевалось, по всему городу.