Правило двух

Занна обернулась, услышав крик Паака.

— Это ты сделала! — сказал он, обвиняюще ткнув в нее пальцем. — Остановите ее, пока она нас всех не убила! — вопил он.

Несколько стражников на шаг подступили к Занне, и тут же отошли, повинуясь кивку Хеттона.

— Она жива, — сообщила Занна. — Но остатки ее разума наверняка молят о смерти.

Ответ не унял крепнущую истерику Паака. Запустив руку в сапог и вытянув короткий виброклинок, он с криком бросился на Занну.

Заклинание, напущенное на Синдру, было сильным, но выматывающим. Занна сомневалась, что сможет вызвать у Паака сходную реакцию, прежде чем тот проткнет ее ножом. Поэтому, вместо колдовства, она прибегла к более традиционным методам.

Вытянув перед собой скованные руки, она призвала Силу, чтобы забрать светомеч с коленей Хеттона. Рукоять пролетела по воздуху и впорхнула в ее ладонь. Клинки зажглись и Занна, силой мысли, небрежно разрубила наручники.

Пакк накинулся на нее, ожидая убить беззащитного пленника; он не был готов к столкновению с вооруженным врагом. Занна могла бы лишить его жизни без лишних вопросов, но краем глаза заметила, что Хеттон по–прежнему восседает на кресле, следя за представлением. Занна решила показать ему класс.

Вместо того чтобы обезглавить никудышного оппонента, она затеяла с ним игру, вращая клинками, выписывая ими затейливые, гипнотические узоры, и с легкостью парируя неуклюжие удары. Паак был простым драчуном: сплошные мускулы и полное отсутствие техники, отчего отражать его атаки было до смешного легко. Он кидался на Занну трижды, размахивая клинком и пытаясь сбить девушку с ног. Каждый раз та проворно уклонялась в сторону, и отводила его лезвие своим клинком, превращая бой в танец, вела в котором, без сомнения, она.

После трех неудачных попыток, татуированный верзила разочарованно бросил клинок и подхватил бластер Синдры. Он прицелился и дважды выстрелил в упор, но Занна не моргнула и глазом.

Благодаря Силе, она легко предугадала траекторию выстрелов и перехватила их шипящими багряными клинками светомеча. Первый разряд без вреда срикошетил в потолок; второй она направила обратно в Паака.

Тот пришелся верзиле прямо промеж глаз, оставив дымящуюся дыру в переносице. Тело Паака замертво упало.

По–прежнему вращая клинками, Занна вновь обернулась к Хеттону. Тот не сдвинулся с места; не подал ни единого сигнала охране. Когда Занна взглянула на Хеттона, он медленно поднялся и сошел по ступеням помоста, остановившись в нескольких метрах от нее. Затем он упал перед ней на колени, преклонив голову.

Дрожащим от волнения голосом Хеттон прошептал:

— Я ждал вас всю свою жизнь.

Глава 14

Джоан быстрым, размашистым шагом пересекал жилые помещения огромного Храма джедаев. Он миновал коридоры и лестницы, ведущие в разные помещения, где жили рыцари–джедаи и падаваны, избравшие Корусант собственным домом, направляясь к подножию шпиля Высокого Совета и личным покоям, предназначавшимся для заезжих мастеров.

Джоан коротко кивал всем, кто удостаивал его взмахом руки или приветствием, и спешно проходил мимо, не теряя времени на обмен любезностями. Почти сразу после посадки Джоан был срочно вызван к Валентайну Фарфелле, и уже мысленно предвидел, о чем намеревался поговорить с ним его бывший наставник.

Джоан немало удивился, обнаружив, что дверь в личные покои Фарфеллы открыта нараспашку, а сам мастер–джедай сидит за столом, глубоко погруженный в изучение бумаг.

— Вы хотели меня видеть? — спросил Джоан вместо приветствия, перешагнув через порог и закрыв за собой дверь.

В отношении внутреннего убранства, комната мало чем отличалась от личной каюты Фарфеллы на борту «Попутного ветра», флагмана ныне распущенного флота джедаев. Стены украшали изящные произведения искусства, пол устилали дорогие ковры. В углу стояла кровать с пологом на четырех столбиках, украшенная резьбой, изображавшей ключевые ступени восхода Валентайна в ранг мастера–джедая.

— Джоан, — с легким изумлением отозвался Фарфелла. — Не ожидал увидеть тебя так скоро.

Он развернулся и указал на одно из соседних кресел, предлагая гостю присесть.

— Ваш вызов показался мне срочным, — ответил Джоан.

Он приготовился внимать, отказавшись от предложения сесть.

— Я должен поговорить с тобой, — с усталым вздохом произнес Фарфелла.

— Как друг, как учитель, или как представитель Совета джедаев?

— Все зависит от того, что ты мне скажешь, — как всегда дипломатично ответил Фарфелла. — До меня дошли слухи, что канцлер Валорум намерен подать прошение в Сенат на финансирование установки мемориала Хоту и джедаям, павшим на Руусане.

— Очевидно, он полагает, что таким образом мы по достоинству почтим тех, кто отдал жизни во имя сохранения Республики, — отчеканил Джоан. — И, как сказали бы многие, сделаем это с большим опозданием.

Фарфелла вздернул бровь.

— Так значит, ты не имеешь отношения к данному вопросу? Валорум сам пришел к подобной мысли?

— Я этого не говорил, — ответил рыцарь–джедай.

Как хорошо знали они с Валентайном, правда заключалась в том, что Валорум согласился подать заявку в знак признательности Джоану за спасение его жизни на Серенно.

— Как я и подозревал, — с очередным тяжким вздохом проронил мастер. — Совет джедаев не дал формального одобрения, Джоан. Предлагаемая затея видится им актом гордыни и высокомерия.

— Разве высокомерно чтить память тех, кто пожертвовал собой ради общего блага? — спокойно спросил Джоан.

Теперь он был рыцарем; тот падаван, что выходил из себя при малейшей провокации, давно почил с миром.

— Попытка построить мемориал, дабы почтить бывшего наставника, отдает душком тщеславия, — разъяснил Фарфелла. — Возвышая в чужих глазах человека, впервые обучавшего тебя, ты, в свою очередь, возвышаешь себя.

— Это не тщеславие, мастер, — терпеливо пояснил Джоан. — Мемориал на Руусане послужит напоминанием тому, как сотня человек по собственной воле пошла на верную смерть, чтобы вся Галактика могла жить в мире. Этот памятник станет символом, который вдохновит многих на благие дела.

— Джадаям не нужны символы для вдохновения, — напомнил Фарфелла.

— Но в них нуждается Республика, — парировал Джоан. — Символы дают силу идеям, обращаются к сердцам и умам обычных граждан, помогают реализовать абстрактные убеждения и ценности.