Правило пяти секунд

Разворачиваюсь и что есть силы бегу от него прочь. Скорее домой! Это просто невозможно. Просто кошмар. Больше никаких парней, никакой любви, что в ней хорошего? Вот так страдать?

Как он может так со мной? Неужели я могла так ошибаться в нем? Почему в этот же миг не могу перестать его любить? Я знаю его с детских лет, он никогда меня не обижал... А сейчас раз за разом, он просто топчет мое сердце, раз за разом унижает меня. За что? Что я ему сделала?

В автобусе набираю Лию.

– Солнечный так плох, что ты звонишь час спустя?
– весело спрашивает она.

– Лия...
– глотаю слезы, - мне засос оставил...

– Солнечный? Что?
– изумляется.
– Засос? Солнечный?

– Ми...ша...

– Так, милая. Вдох. Ты где?

– В авто...бусе...

– Ко мне доедешь без приключений?

– Да...

– Все, ни о чем не думай, чтобы не было, мы все решим, ясно?

– Да.

И, конечно, весь вечер я провожу в объятьях своей подруги, изливая всю горечь души. Она осторожно гладит меня по голове, приговаривая, что все будет хорошо. И мне действительно хочется верить только в это.

– У тебя все в порядке?
– робко нарушает наше теперь традиционное молчание за завтраком папа. Не в бровь, а в глаз. Отвлекаюсь от своей тарелки и поднимаю глаза на отца. Смотрю на его осунувшееся лицо, на морщинки возле глаз, возле губ от частых улыбок. На редкую седину в волосах. После того, как ушла мама, он здорово постарел. И на мгновенье мне стало его жаль всем сердцем. Папа человек привычки и человек тихой размеренной жизни. Мама своим уходом перевернула все вверх дном и разбила минимум три сердца. Если мы с Колей просто привыкли к предательству, папа же носил эту боль в сердце постоянно. Он мог сколько угодно смеяться, шутить, но его глаза выдавали немую боль и беспомощность.

– Все в порядке, - тихо проговариваю.

– Хочешь, я тебя подброшу до университета? И Лию по дороге захватим?

– У нас время в этом семестре не совпадает... и я сама доеду, спасибо - поднимаюсь и споласкиваю свою тарелку под водой.

– Птенчик, ты ведь не будешь со мной так постоянно разговаривать?

– Не знаю, папа, а ты долго будешь встречаться с бывшей девушкой своего сына?

– Ави, это не честно.

– Не честно, папа.

– Ты не можешь меня судить, - проговаривает отец неуверенно.

– Не могу, - соглашаюсь с выдохом, наклоняюсь и целую его в лоб, - все, я ушла, а то опоздаю на занятия.

И как только выхожу за порог калитки, вижу курящего Мишу у моих ворот. От неожиданности застываю на месте. Он внимательно смотрит на меня.

– Привет, Пеппи.

– Я опаздываю, - проговариваю и начинаю идти в сторону остановки. Он пристраивается под мой шаг.

– Я могу говорить и на ходу, - сообщает парень и выкидывает окурок.

– Не нужно...

– Блять, нужно. Подожди, - он за плечо меня останавливает. Поднимаю на него глаза. Ну что? Что еще ему нужно?
– Бля, Ави, не смотри на меня так.

– Как?

– Как на мудака, - выдыхает. Переводит взгляд в сторону, потом снова на меня, - смотри, как на друга твоего брата, парня, который достал твою куклу и в которого, - он смотрит мне в глаза, и темная бездна проникает мне прямо в душу, - в которого ты была влюблена.

– Миша, - выдыхаю.

– Подожди, Пеппи, - проговаривает он, - я не каждый день этим занимаюсь.

Что? О чем он говорит? Оглядываю нашу улицу. Ничего не понимаю.

– Извини меня, ты права, - его глаза вновь на мне, - я вчера вспылил, не знаю, что на меня нашло. Увидел тебя, Солнечного и все, кровь прилила к мозгам, - он слабо хмыкает, - если они там есть, - тут же принимает серьезное выражение лица, - конечно, я не имею права. Видишь, все не так запущенно, - слабая недолгая улыбка, - пусть, я действительно не достоин быть с такой девушкой, как ты, но Солнечный...

– он хмурит брови, - как друг твоего брата и парень, доставший твою куклу, я не дам ему приблизиться и на шаг к тебе. Ави, в нем много гнили. Спроси у Коли. Пусть это будет, - Миша сжимает челюсть и смотрит поверх моей головы, - любой другой парень. Нормальный.

Затем Бронзаев опускает на меня глаза, и мы с минуту смотрим друг на друга. Мое сердце стучит как сумасшедшее. Я знаю, что все люди не идеальные, Я, вижу, насколько он искренен и конечно прощаю его в ту же секунду. И больно лишь от того, что он меня отпускает и желает счастья с другим. Это произошло два месяца назад. Но сейчас, он ставит точку. Хотя это смешно, он не может ставить точку, у нас не было отношений, они были только у меня.

– Блять, лучше как на мудака, - бормочет Миша, делает два шага спиной назад, не прерывая зрительного контакта, и разворачиваясь, уходит в сторону своего дома. А я думаю, что, кажется, только что, упустила последний шанс с ним поговорить. Но что мне ему было сказать? Я вообще ничего не понимаю... И его реплика про недостойного... и про Солнечного... Это Миша перечеркнул все то, что было у нас. И стоит мне только вспомнить его слова, его тон, все это до сих пор причиняет боль, такую, что хочется кричать во все горло.

На первой паре общая лекция, мы с Марикой устраиваемся за партой. Влада заходит сразу за лектором и пробирается к нам наверх. Здоровается легким кивком головы. Конечно, утреннее происшествие выбивает меня из колеи. Мне тяжело сосредоточится на том, что говорит лектор. В моей голове крутятся Мишины слова, а самое главное, то, как он смотрел на меня. Как тот парень, с которым я встречалась. Как будто не было тех слов, будто между нами действительно все было по-настоящему. Но зачем ему извинятся, если я просто игра? Если у него новые отношения? Почему волнуется обо мне? Или что это, если не волнение? Почему запретил видеться с Солнечным?

– Вы что вчера узнали, что Пугачева умерла?
– шепчет Марика

– Что? Она умерла?
– удивляется Влада. Я тоже смотрю на девушку.

– Нет, но вы обе так выглядите, будто это произошло, - шепчет гречанка. Мы с Владой переглядываемся. Она мне слабо улыбается, и я также в ответ улыбаюсь ей.

– Я с Мишкой поссорилась, - шепчет расстроено Влада. Ее карие глаза встречаются с моими, и я прям напрягаюсь всем телом. Но я ведь не при чем, верно?

– Из-за чего?
– спрашивает Марика.

– Девушки, - лектор обращает на нас свой суровый взор, - я вас слышу, и мне это мешает!

И мы смолкаем до конца пары.

– Так что случилось?
– повторяет вопрос гречанка, когда преподаватель заканчивает пару, и мы начинаем собирать вещи.

– Ой, не знаю. Он был не в духе, тут я подошла, что-то не так сказала... Знаете же как бывает. Вот у Ави спроси, какой Миша вспыльчивый.

Эээ? Меня? Она что-то знает? А что 'что-то'? Разве было что-то? Касаюсь шали, намотанной на шеи и скрывающей засос, и конечно, в ту же секунду краснею.

– Угу, - послушно подтверждаю.

– А у тебя что случилось?
– переключается на меня Марика

– Ничего, - отзываюсь, - встала не с той ноги.

– Аврора!

Мы втроем оборачиваемся. Солнечный с конца коридора спешит к нам.

– Ого, у кого-то налаживается личная жизнь, - Влада заговорчески подмигивает Марике и берет ее под руку, - пошли, не будем мешать. Ави, догонишь.

По мере приближения Солнечного уровень моего волнения растет. Я не думала, о чем с ним буду говорить. Я как бы даже не собиралась с ним сегодня видеться. И вот он стоит передо мной.