Правило волков

Вскоре раздался короткий стук, дверь приоткрылась, и в нее заглянул Олег:

– Владимир Иванович, вызывали?

Стас поднял голову от своих заметок:

– Заходи.

В комнату вошел спортивного вида молодой человек. Его темные волосы были аккуратно и коротко подстрижены, лицо гладко выбрито, мускулы в меру накачаны. Черные джинсы и футболка выгодно подчеркивали силу стройного тела и белизну кожи. Такой светлой кожей при темных глазах бог подчас награждает восточных мужчин, хотя по лицу Олег был, скорее, европейцем. Двигался он быстро и мягко, с некоторой долей кошачьей грации, и по первому взгляду производил очень приятное впечатление. Если бы не торчавшая сзади из-за пояса джинсов рукоять пистолета, его можно было принять за студента или какого-нибудь специалиста по компьютерам.

Олег считался самым доверенным человеком в команде Стаса и от остальных держался особняком. Никто не знал, какие именно поручения он выполняет, но непреложным было одно: приказ Олега практически равен приказу самого Стаса.

Кивнув на кресло, Владимир Иванович встал и подошел к окну. Некоторое время он молча глядел во двор; удобно расположившийся Олег внимательно следил за спиной хозяина. Наконец тот обернулся:

– Сейчас приедет Оганян. Похоже, что-то не срослось с последним контрактом. Там ведь Рубцов рулит? Что тебе про него известно?

Олег пожал плечами:

– Слышать про него слышал, но всерьез не пробивал. По-моему, мутный какой-то тип, как и все эти депутаты.

– Мутный он или прозрачный, а схема должна работать, и данный контракт для нас особенно важен. Это сфера ответственности Карена. Твоя задача – слегка напрячь толстяка, чтобы шевелился побыстрее. Пусть разруливает. А ты на всякий случай соберешь досье на Рубцова и понаблюдаешь за ним.

Стас взял со стола лист со своими записями, аккуратно сложил его и сунул в нагрудный карман модной белой рубашки.

Тут раздался голос из динамика:

– Владимир Иванович, приехал Оганян.

– Проводи в гостиную, – приказал в аппарат Стасов.

Он открыл дверь, пропустил Олега вперед, вышел сам и запер за собой кабинет.

Еще спускаясь по лестнице, хозяин увидел гостя, поднял руку и слегка махнул, приветствуя. Карен начал выбираться из глубин поглотившего его дивана, но это ему удалось лишь с третьей попытки. Справившись с нелегкой задачей, он засеменил навстречу Стасову, протягивая вперед обе руки. Они сошлись на середине комнаты, и Стас, крепко пожимая Карену руку, заметил, что она влажная, а сам гость непривычно бледен.

– Что-то ты неважно выглядишь, Карен. Не заболел? – с притворной заботой спросил он.

– Нет-нет, вполне здоров, – поспешил заверить Оганян и обернулся к Олегу, протягивая руку.

Олег покосился на Стаса, тот еле заметно кивнул. Пожимая руку Оганяну, Олег неуловимым движением чуть развернул ладонь и, захватив пальцы Карена, вывернул их назад. Дико взвизгнув от боли, тот рухнул на колени. Парализованный страхом, Карен боялся вздохнуть и пошевелиться, лоб его мгновенно покрылся испариной. Услышав тихий смех, он поднял глаза, в которых плескался ужас. Стас и Олег глядели на него сверху вниз и смеялись. Это длилось всего несколько секунд, затем Олег отпустил руку и, придерживая за локоть, помог Карену подняться.

– Извини. Дурацкая привычка, армейский прикол – у нас сержант любил так над ребятами подшучивать.

Оганян не знал, как реагировать на подобные шутки. В принципе, проведенный Олегом прием не был жестким, просто слишком неожиданным. Его неадекватную реакцию скорее вызвал страх перед неминуемой карой со стороны Стаса.

Карен молчал, и Стас слегка усмехнулся:

– Ну, вот ты и познакомился с Олегом. Мой помощник. Забыл предупредить его, чтобы без шуточек.

Олег скроил повинную физиономию:

– Извини, не рассчитал…

«Да всё ты рассчитал!» – мысленно ответил Карен, понимая, что номер с показательным и техничным унижением разыгран неспроста, а вслух ответил, скрывая страх за бодрой улыбкой:

– Чего извиняться, это я не среагировал – теряю форму. Старый стал, неуклюжий…

Жестом Стас пригласил Карена и Олега устроиться у низкого стеклянного столика. Достав из бара коньяк 15-летней выдержки и три широких бокала, он щедро плеснул в каждый.

– «Праздничный», отличный армянский коньяк, рекомендую, – сказал он, но сам бокала не взял и не присел к столу. Отойдя на пару шагов, он скрестил руки на груди.

Слегка дрожащей рукой Карен схватил бокал и одним махом его осушил. Олег тоже взял коньяк, но прежде чем попробовать, поболтал его перед носом, вдыхая аромат дорогого напитка.

– Ну, рассказывай… – вопрос Стаса прозвучал почти безразлично.

Карен уже немного успокоился, коньяк приятно согрел горло, вливая какое-то умиротворяющее чувство. Сглотнув и придав голосу уверенность, он начал:

– Да я же говорил: Рубцов, гад, забуксовал. Подпись не ставит.

– Забуксовал? – Стас поморщился. – Это у вас, у думских, такой жаргон?.. А что, ты разве с ним не поговорил?

– Ну да, мы всё перетерли. Две недели комитет тему обсуждал: всё путем, участок согласовали. А сегодня утром – здрасьте, приехали! – он обратный ход включил.

Слушая депутата, Стас опять досадливо поморщился, но ничего не сказал, ожидая конца тирады. Карен умолк, выжидающе глядя на хозяина, но тот долго не открывал рта. Прошла минута, прежде чем он заговорил:

– Хорошо, что ты предлагаешь? – голос был спокойным, и Карену вдруг подумалось, что всё не так плохо, как казалось поначалу.

– Надо на него нажать, Стас! – уверенным тоном заявил он.

– Нажимай, – безразлично пожал плечами хозяин.

– Я?! – забыв, с кем разговаривает, возмущенно выкрикнул Карен.

То, что произошло дальше, не могло ему присниться даже в самом страшном сне. Буквально в одну секунду только что вальяжно попивавший коньяк Олег неуловимым движением выхватил из-за спины пистолет, ткнул дулом в лоб Карену и дважды нажал на курок… Только вместо грохота выстрелов прозвучали два негромких щелчка.

Состроив удивленную физиономию, Олег уставился на оружие, затем выщелкнул обойму, в которой недоставало двух патронов, и рассмеялся:

– Вот растяпа! Как же я его заряжал?

Оганяну было известно, что Стас человек серьезный, но такого он не ожидал… За эти пять секунд Карен успел пять раз умереть. От ужаса руки и ноги скрутило противной судорогой. Побледнев как покойник, он хватал ртом воздух, не в силах издать ни звука, а внутри всё вопило… Его бил озноб, и одновременно пот градом катил со лба и капал с кончика носа на брюки. Карен опустил глаза и понял, что в довершение позора обмочился от страха.