Правитель Аляски

Элиот де Кастро, выбежав навстречу королю, представил ему ожидавших на берегу гостей. Лейтенант Подушкин, желая напомнить королю, как он обучал его русскому приветствию, подошёл к Камеамеа и хотел было на правах старого знакомого заключить его в свои объятия и трижды расцеловаться, но Камеамеа, сдержанным видом показывая неуместность столь тёплой встречи, ограничился рукопожатием.

Беседа состоялась в уже знакомой Подушкину резиденции короля. Король не посчитал нужным облачаться в европейскую одежду и принимал русских в простом туземном одеянии, в каком был на рыбалке: было ясно, что он не придаёт их визиту большого значения. Переводил беседу англичанин Кук.

— С чем пожаловал к Камеамеа русский корабль? — спросил возлёгший на циновки король. — Может, вы привезли с собой Папаа, чтобы он извинился перед Камеамеа за свои плохие дела?

Вместо Папаа пришлось извиняться Подушкину, и он горячо уверил короля, что они никогда не хотели причинять ему вреда. А что касается доктора Шеффера, то все неприятности возникли потому, что доктор нарушил инструкции Баранова и именно по этой причине, боясь гнева правителя, предпочёл после изгнания с Кауаи бежать в Китай.

— Я уполномочен передать вам, ваше величество, — сказал Подушкин, — самый тёплый привет и пожелания здоровья и успехов во всех ваших предприятиях от нового главного правителя американских областей России капитан-лейтенанта Гагемейстера. Вы должны помнить его: капитан Гагемейстер бывал здесь некогда на корабле «Нева» и встречался с вашим величеством. Он хочет, как и прежде, жить в дружбе и согласии с вашим народом.

— Камеамеа благодарен русскому капитану. Но я хотел бы знать, что случилось с моим давним другом Барановым? Здоров ли он?

— Он в преклонных годах и нуждается в отдыхе.

— Камеамеа шлёт свой привет новому правителю и Баранову. У вас есть просьбы к Камеамеа?

Подушкин изложил пожелание продать находящийся в Гонолулу корабль «Кадьяк». Камеамеа, выслушав его, сказал:

— Как бы вы отнеслись ко мне, капитан, если бы Камеамеа предложил вам купить протухшее мясо свиньи?

Подушкин с жаром возразил:

— Если вы, ваше величество, имеете в виду, что наш корабль в Гонолулу в плохом состоянии, то это не совсем так. У него отличный корпус, изготовленный в Индии из очень прочного дерева. Судно надо лишь проконопатить, и оно может служить ещё долгие годы.

— Зачем мне возиться с дырявыми кораблями, когда я всегда могу купить у американцев такой корабль, какой мне захочется. У вас есть другие просьбы к Камеамеа?

По тону короля Подушкин понял, что тема о корабле исчерпана.

— Мы пришли сюда, чтобы забрать с островов наших людей, но прежде, ваше величество, я бы хотел передать вам просьбу капитана Гагемейстера позволить нам, как и прежде, завести факторию в Гонолулу или на острове Кауаи.

Камеамеа взглянул на доселе молчавшего Элиста де Кастро:

— Что думает об этом мой министр иностранных дел?

— Полагаю, нам было бы выгодно сохранить торговые отношения с русской компанией, — осторожно заметил де Кастро.

— Однажды Камеамеа уже разрешил Папаа устроить свой торговый пост в Гонолулу. Но Папаа, не спросив совета Камеамеа, начал строить там каменную крепость. Камеамеа будет благодарен русскому капитану, если вы заберёте с моих островов всех ваших людей. Камеамеа больше не хочет, чтобы на его землях были русские поселения. Мы можем торговать и без этого. — Король приподнялся на своём ложе и протянул Подушкину руку. — Если у русского капитана нет здесь других дел, Камеамеа желает вам успешного плавания к острову Оаху.

Остров Оаху,

апрель 1818 года

Поскольку король Камеамеа столь жёстко и определённо выразил свою позицию в отношении дальнейших отношений с Российско-Американской компанией, задерживаться на острове Гавайи особого резона не было, и «Открытие» взяло путь на Гонолулу.

Когда они вошли в сопровождении местных лоцманов в гавань, Тараканов не нашёл здесь никаких изменений. «Кадьяк» по-прежнему лежал на мели на правом борту, близ восточного берега бухты.

Верховодивший в порту Джон Янг встретил появление русского корабля с настороженностью, но, узнав, что они прибыли лишь для того, чтобы забрать оставленных в селении промышленников, сменил гнев на милость и даже распорядился оказать русским морякам всяческое содействие в эвакуации с острова их людей.

Что же касается застрявших в Гонолулу бедолаг, то большинство со слезами на глазах встречали своих сородичей: их жизнь на острове, несмотря на благодатный климат, была весьма безрадостной. Оставшись без прикрытия могущественной компании, они оказались в положении изгоев, которыми каждый готов был помыкать как ему хочется. Приходилось трудиться и на обработке плантаций, принадлежавших местным вождям, и на строительстве зданий на землях, уступленных Камеамеа английским чиновникам и американским торговцам, причём работать не за жалованье, а лишь за харч.

Тимофею Тараканову довелось выдержать напор и прямо противоположных эмоций: некоторые из страдальцев кляли его за то, что он слишком долго организовывал отправку сюда компанейского корабля.

Лишь несколько сандвичанок, заменивших задержавшимся в Гонолулу промышленникам оставленных в Ново-Архангельске жён-алеуток, искренне горевали по поводу предстоящей разлуки с полюбившимися бородачами. Да и временным мужьям нелегко было расставаться с пылкими южанками. Тараканов, помогавший товарищам доставлять к кораблю нехитрый скарб, с искренним сочувствием наблюдал за бередившими его сердце сценами прощания. Сандвичанки, заливаясь слезами, висели на шеях своих русских приятелей, хватали их за руки, не давая сесть в шлюпку, некоторые сопровождали шлюпку на своих туземных лодках до стоявшего на якоре корабля и тоже пытались подняться по трапу. По приказу лейтенанта Подушкина матросы преграждали им путь, и отчаявшиеся добиться своего женщины с жалобным криком бросались с трапа в воду.

— Ишь, какие они привязчивые! — с явной симпатией к безутешным подругам уходящих с острова русских комментировали эти сцены матросы «Открытия». — Да была б у меня такая горячая девка, я б на другую и не посмотрел.

И потому никто, даже командир корабля, не перечил Алексею Однорядкину, заявившему, что без своей полюбовницы уехать он отсюда не может, и каждый радовался, когда счастливая избранница Однорядкина, попрощавшись с родными и подругами, поднялась на палубу «Открытия».

Завершив сборы всех людей компании в Гонолулу, «Открытие» направился к острову Кауаи.

Остров Кауаи,

апрель 1818 года

За месяц плавания от Ново-Архангельска к Сандвичевым островам Тимофей Тараканов постарался поближе сойтись с командиром «Открытия» лейтенантом Подушкиным. Лейтенант узнал от него о всех обстоятельствах, приведших к изгнанию с острова отряда Шеффера. Лейтенант загодя был убеждён, что в немалой степени незавидный финал так славно начатой операции предрешился из-за особенностей характера доктора Шеффера и свойственного ему авантюризма.