Правитель Аляски

Тараканов направил байдарку так, чтобы повстречать Водсворта на пути к кораблю. Он видел, как капитан вновь появился на поверхности и дальше поплыл, уже не скрываясь под воду. Вскоре Тараканов поравнялся с ним и спросил:

— Ты не ранен, Билл, помощь не нужна?

— Всё в порядке, — отфыркнувшись, ответил Водсворт, — доплыву.

— Где Элиот?

— Испанцы взяли его, будь они прокляты! И сам, как видишь, ушёл чудом. Кого ещё взяли, Тим?

— Человек пять-шесть.

Свои потери они подсчитали лишь на борту «Ильменя». Кроме Элиота, захвачены были четверо русских матросов, один американец и один алеут — должно быть, тот самый, кого оглушили прикладом по голове.

Посовещавшись с Таракановым, Водсворт решил уходить отсюда. Возле Сан-Педро они оставили партию из двадцати четырёх алеутов во главе с помощником Тараканова Борисом Тарасовым. Надо было срочно забрать их, пока и они не попали в засаду. Судя по всему, испанцы начали основательно подготовленную охоту на русских промышленников.

Ново-Архангельск,

1 октября 1815 года

«Вот и осень пришла», — думал Баранов, глядя из окна кабинета на расцвеченный багрянцем и золотом лес по склонам гор. Рваные клочья туч прикрыли вершины гор на противоположной стороне залива. С утра сыпал мелкий дождь.

На рейде лишь два судна, оба американские, — злополучный «Педлер» Уилсона Ханта и «Изабелла». Ежели чужеземный мореплаватель случайно завернёт к ним на постой, может подумать, что попал в американский порт.

Свои суда все в разъездах, на промыслах. «Открытие» под командой Подушкина возглавляет партию где-то у Шарлоттовых островов. «Кадьяк» тоже крутится в проливах недалеко от Ситхи. «Ильмень» и «Чириков» — в Калифорнии.

У Кускова в селении Росс дела, судя по его сообщениям, идут неплохо. Укрепился, застроился и кузницу завёл и другие мастерские, мельницу хочет ставить. Может, уже и верфь в заливе Румянцева основал, как собирался. С головой мужик, самый надёжный помощник. И овощи растит, и мясом от своих стад угощает.

Посеянные когда-то в Калифорнии покойным Резановым семена добрососедства дали всходы. Недаром гишпанцы даже пару десятков голов рогатого скота и лошадей Кускову на развод подарили. У него и овцы, доставленные на «Ильмене» из других миссий, уже есть. И торговля с тамошними гишпанскими селениями развивается. Теперь можно и Сандвичевым внимание уделить.

План отправки надёжного человека на Сандвичевы вынашивался с лета. Когда-то хотел доверить это дело Лазареву, но передумал. Не оттого ли так обиделся на него молодой флотский офицер? Вернувшись в Кронштадт, будет, конечно, жаловаться на Баранова, чтоб оправдаться в глазах начальства. Но и он суть конфликта с Лазаревым в записке главному правлению уже изложил. Пусть в морском министерстве дадут оценку своевольным действиям их офицера в период пребывания на службе компании. Характер-то у него совсем не сахар, что и ссора с ним доктора Шеффера доказывает.

В прошедшее после ухода «Суворова» время Баранов неоднократно встречался и беседовал с доктором медицины и естественных наук Егором Николаевичем Шеффером. Он нашёл в воспитаннике Гёттингенского университета, ещё семь лет назад связавшем свою судьбу с Россией, внимательного собеседника, всегда готового послушать рассказы об испытаниях, какие довелось перенести Баранову за четверть века жизни в Америке. Доктор с видом преданного пса смотрел ему в рот, согласно кивал головой и с глубоким участием говорил: «Как я понимаю вас, дорогой Александр Андреевич! Как жестока и несправедлива была к вам судьба! Вы полностью можете располагать мною. Буду счастлив заслужить ваше доверие и принести пользу компании». Что ж, сейчас тридцатишестилетний доктор, при его образовании, со знанием европейских языков и молодой кипучей энергией, действительно может принести компании пользу. Именно ему решил Баранов поручить ответственную миссию на Сандвичевых островах. Другого человека, который мог бы справиться с этим делом, он сейчас не имел.

Несколько дней назад Баранов спросил у Шеффера, как бы тот отнёсся к поездке в интересах компании на Сандвичевы. О крушении на острове Кауаи «Беринга» и разграблении груза компании в Ново-Архангельске слышал, вероятно, уже каждый, и догадливый доктор, должно быть, сразу сообразил, с чем может быть связана такая поездка. Он не задавал никаких вопросов, но вытянулся во фрунт и, по-военному щёлкнув каблуками сапог, глядя прямым взглядом в глаза главному правителю, дал решительный ответ: «Я буду рад оправдать ваше доверие, Александр Андреевич! Вы можете полностью положиться на меня».

Почти военная реакция доктора на предложение, о сути которого он мог только догадываться, пришлась Баранову по душе. Доктор, с его чином коллежского асессора, соответствующим в русской армии званию капитана, и с его военным опытом в период осады Москвы войсками Наполеона, любил не без гордости говорить, что считает себя российским офицером. И эта черта в нём тоже нравилась Баранову. Сегодня он собирался подробно проинструктировать доктора о предстоящей ему миссии на Сандвичевых.

Доктор явился с военной точностью, как и было договорено, ровно в полдень. Зайдя в кабинет, щёлкнул каблуками и доложил:

— Коллежский асессор, доктор медицины и естественных наук Егор Шеффер по вашему приказанию прибыл!

Баранов пожал ему руку и с добродушной улыбкой сказал:

— Так, совсем уж по-военному, Егор Николаевич, не стоит. Не забывайте, что вы всё-таки находитесь на службе торговой компании.

— Я никогда об этом не забываю, господин правитель, — с той же военной чёткостью ответил Шеффер.

— И не надо этого обращения — «господин правитель». Для вас я всегда Александр Андреевич. От ваших военных привычек вам надобно поскорее отвыкнуть. В той миссии, которую я поручаю вам на Сандвичевых, это будет совершенно лишним и вызовет даже ненужные подозрения. Вы всё же человек гражданский, натуралист на службе компании, доктор медицины и естественных наук. Этим и гордитесь. А сейчас присядьте, Егор Николаевич, слушайте меня внимательно, разговор будет серьёзный.

Баранов жестом указал на кресло. Сам предпочёл говорить, расхаживая по комнате. В движении думалось ему как-то лучше.

— Вам, Егор Николаевич, должно быть, известно о несчастном приключении, случившемся с принадлежащим компании судном «Беринг» на Сандвичевых островах, а точнее — на острове Кауаи. Судно было послано для закупок продовольствия, и оное продовольствие было приобретено на острове Оаху. Что-то хотели докупить и на Кауаи, но капитан судна американец Беннет слишком мало думал об интересах компании и, покинув корабль в новогоднюю ночь, отдал его на волю разбушевавшейся стихии. В результате судно было выкинуто на рифы, а, как только шторм утих, груз его был растащен туземцами. Более того, при попустительстве тамошнего короля Каумуалии с корабля, как мне доложили, была содрана медная обшивка, вытащены все медные болты и гвозди. А один только корпус этого судна стоит десять тысяч пиастров. Общие потери я оцениваю не менее чем в сто тысяч рублей. Для компании это немалые деньги, и мы должны потребовать возмещения причинённого нам ущерба. Это и будет вашей основной задачей на островах.

Баранов остановился у окна.

— Вон там, — он кивнул на лежащую внизу гавань, — стоит «Изабелла». На днях корабль отправляется в Кантон. Но по пути зайдёт на Сандвичевы. Судно поведёт шкипер Тайлер. Я упомянул ему, что, возможно, на Сандвичевы пойдёт вместе с ним один из моих людей. Он не возражает. Так даже будет лучше, ежели вы придёте туда на американском корабле. Я вручу вам перед отъездом письмо моему давнему другу королю Камеамеа. В этом письме я рекомендую вас самым положительным образом: что вы опытный врач и натуралист и собираетесь заняться на островах сбором редких экземпляров флоры и фауны, коих там в изобилии. Я прошу короля оказать вам помощь в этой работе на благо науки. В том же письме я выражаю озабоченность по поводу разграбления груза компаний и прошу короля оказать содействие в возврате похищенного груза. Ежели это будет невозможно, я настаиваю на компенсации за утраченный груз поставками компании сандалового дерева, которые должен осуществить на Кауаи король этого острова Каумуалии. По всем делам, связанным с возвратом груза или компенсацией его стоимости, я рекомендую королю иметь дело с доктором Шеффером, уполномоченным действовать по этому вопросу как торговый агент компании. Тон письма достаточно решительный, и я предупреждаю короля Камеамеа, что ежели он окажется не в силах убедить Каумуалии удовлетворить наши требования, то тогда мы будем решать это дело другими методами и будем рассматривать короля Каумуалии за нарушение им законов дружбы и гостеприимства, равно как за оскорбление русской нации, компании и, стало быть, нашего императора, как нашего личного врага, со всеми вытекающими из этого последствиями.