Правитель империи

Из дневника посла:

«Сегодня в 13.00 по приглашению торгово-промышленной палаты Индии на ежегодном ленче ведущих бизнесменов и промышленников выступил во Дворце Торговли с получасовой речью обосновах советской внешней торговли. Ответил на многие вопросы. В ленче принял участие торгпред, советник Семин».

За небольшими столиками, разбежавшимися по всему необъятному Банкетному залу Дворца Торговли, сидело более пятисот человек. Многих Бенедиктов знал, многих видел впервые. закончился обильный ленч, во время которого он едва прикоснулся к еде. всю жизнь Иван Александрович был аскетически ненприхотлив к еде. Сейчас же, глядя на сверкание бокалов, ножей и вилок, на ярко-оранжевые омары, на дымящиеся коричневые кебабы и подрумяненных цыплят, на мерцавшие перламутром устрицы и аппетитно распластанные миниатюрные лягушачьи лапки, он вспоминал глаза госпитальных малышей, едва не убитых дистрофией.

Бенедиктов попросил принести стакан крепкого — черного! — чая с лимоном. Глотал обжигающую горло жидкость, постепенно приходил в себя. Усталый, сумрачный, он сумел взять себя в руки, выступая перед бизнесменами. им понравилась улыбка советского посла, его умение вовремя пошутить. И говорить толково, логично. Правда, логика совсем не та, что у англосаксов. Но тем любопытнее. А главное — суть, суть его выступления завораживала даже самых твердолобых, самых враждебных. И то подумать: так ли уж важно, с кем торговать, где делать деньги — на Западе, на Востоке? Партнер в душу тебе не лезет? Условий не ставит? Сделки взаимовыгодны? Чего же еще? Чего, вроде бы, на самом-то деле? Да мало ли чего — привязанность к рынку, например. Сегодня у нас отношения нормальные. А через год, через десять лет? Или вот расчеты — они же будут вестись только в замкнутой валюте. Значит, взаимообмен товарами и только. Подобные мысли будоражили головы индийских бизнесменов, собравшихся в Банкетном зале во время выступления Бенедиктова.

Надежность платежей, выполнение сроков поставок, высокое качество товаров, — все это, конечно, так. И безграничная емкость их рынка бесспорна. И бескризисность экономики, и один партнер — государство. И все же… Как-то привычнее, спокойнее, испытаннее заключать сделки с Ливерпулем и Сан-Франциско, чем с Москвой и Софией. И фирмы знакомы, и фирмачи, и банки, и банкиры. Все так. И при всем том — за-ман-чивые перспективы рисует этот посол Бенедиктов.

Потом Иван Александрович отвечал на вопросы. Некоторые, сугубо технические и специальные, передавал Семину. Торгпред, откинув голову и прикрыв глаза, ошарашивал слушателей каскадами цифр и выдержек из межгосударственных протоколов, решений конвенций, текстов соглашений. Но вот он открыл глаза, обвел взглядом бизнесменов, громко произнес:

— Торгуем мы с вами — на основе крупных постоянных закупок — совсем недавно. Но кое-какой опыт уже накоплен. Господа, могли бы поднять руки те, у кого с нами серьезные деловые связи? Ну вот, видите, несколько десятков ваших соотечественников, которые находятся сегодня здесь, могут, я полагаю, сообщить вам подробно и доверительно, как у них идут дела с «этими русскими»!

Зал оживился, загудел, задвигался. Президент торгово-промышленной палаты, статный, борцовского телосложения здоровяк с умными, смеющимися глазами, наклонился к микрофону, наполнил зал мажорным басом:

— Вот вы, ваше превосходительство, считаете, что будущее за торговлей лицензиями, документацией целых технологических процессов. каковы преимущества?

— Да, я совершенно убежден в этом, — живот откликнулся Бенедиктов. Преимущества многочисленны и очевидны. Сегодня, в эпоху НТР, для решения технологической проблемы средней сложности в масштабах одной или нескольких отраслей промышленности требуется объединить усилия многих конструкторских бюро, научно-исследовательских институтов, разнопрофилевых лабораторий. Трудятся сотни человеческих умов, тысячи ЭВМ. А у нас или еще где-то эта проблема уже решена. Мне думается, в данном случае гораздо выгоднее и экономичнее купить документацию технологического решения проблемы, а сэкономленные таким образом силы — ресурсы и время — да, время! использовать для преодоления проблем, никем еще не решенных. Представьте себе, что у двух человек есть по яблоку. Если они обменяются яблоками, то все равно у них будет по одному яблоку. теперь представьте, что у двух человек есть по идее. Если они обменяются идеями, у них станет по две идеи. Так, говоря очень коротко, я понимаю преимущества торговли лицензиями!..

— Еще вопросы к советскому послу? — председательствующий поднялся на ноги, искал глазами желающих. — Есть время еще для одного небольшого вопроса.

— У меня такой небольшой вопрос, — за столиком в дальнем углу зала встал смуглый моложавый человек с густыми длинными седыми волосами.

— Чадха Секкар, — проговорил вполголоса председательствующий, наклонившись к Бенедиктову. — Владелец крупной старинной фирмы по торговле фруктами, чаем, джутом. Оборотный капитал — 340 миллионов рупий.

— Вы выходите на рынок нерегулярно, — сказал седовласый. — Несколько последних лет объем моих сделок с вами неуклонно возрастал. Я полагал, что эта тенденция устойчива. однако в прошлом году заказов от вас я почти не получил, в результате чего потерял около шести миллионов. Что ж, бизнес всегда риск. Хотелось бы все же знать, можно ли в будущем рассчитывать на стабильность советских закупок?

— Здесь, пожалуй, есть две стороны вопроса, — заговорил после паузы Бенедиктов. — Одна заключается в том, что торговля предполагает взаимную выгоду. Мне выгодно — я покупаю, не выгодно — не покупаю. Не менее существенна и другая сторона торговля должна быть, образно говоря, улицей с двухсторонним движением. Общая сумма наших закупок неуклонно растет, а ваша вот уже три года топчется на месте. Я не говорю сейчас о полной сбалансированности советско-индийской торговли, до этого, видимо, еще далеко. Так вот, господин Чадха Секкар, если говорить о тенденциях, то, видимо, справедливо будет, если станут учитываться интересы обеих сторон.

Зал снова загудел. Кое-где раздались жиденькие хлопки.

— Я понимаю, — спокойно добавил Бенедиктов, — что в мировой торговле бывают улицы и с односторонним движением, но эти улицы — увы! — не выходят на добрую площадь Делового Сотрудничества. А мы стоим за обоюдовыгодное движение именно в направлении этой площади!..

Из дневника посла:

«Сегодня в 15.00 посетил „Сентрал бойз скул“ по приглашению ее директора. на собрании учеников школы преподнес им в дар библиотеку произведений советских авторов на английском языке и на хинди. Затем вручил 5 путевок в „Артек“ победителям конкурса на лучшее сочинение „Что я знаю о России“, который проводился „Пионерской правдой“ и посольским журналом „Совьет лэнд“. Присутствовал советник Карлов».

Школа находилась в новом городе, в центре густого зеленого массива. Длинная черная «Чайка» под красным флажком советского посла на средней скорости долго ехала по широким аллеям.

Здание школы, окруженное двумя шеренгами высоких, стройных, гладких пальм — большое трехэтажное строение, вытянувшееся ярдов на двести пятьдесят. Построенное из красного камня еще в конце тридцатых годов, оно напоминало старый дворец английсих вице-королей в Дели — те же помпезные толстенные колонны по центру фасада от земли до крыши. Здание венчали три аляповатые башни. На центральной — часы, миниатюрная копия лондонского Биг-Бена.

«Вся эта архитектурная погоня за величием наместников британских монархов в одном оказалась полезной для учащихся, — подумал Бенедиктов, осматривая школу через окно автомобиля. — Высоченные потолки — много воздуха, толстые стены — не проникает жара». Под тентом у правого крыла здания сгрудилось сотни три велосипедов. Тент слева укрывал от солнца мотоциклы. на площадке у главного входа, посыпанной желтым песком, сверкали на солнце разноцветные автомобили.

Бенедиктов вышел из машины первым. Пока он ждал Карлова, к нему подошли директор школы и пять мальчиков. Директор почтительно надел послу на шею тяжелую гирлянду из ярко-оранжевых и темно-вишневых цветов. Мальчики — все в форме школы, держали наготове такие же гирлянды. директор сказал им что-то вполголоса и они церемонно стали навешивать тяжелые связки цветов на Бенедиктова и Карлова. Директор спросил, приятной ли была их поездка от посольства до школы. «Весьма, весьма», — улыбался Бенедиктов. Еще два-три подобных вопроса и не менее содержательных ответа — и, передав гирлянды шоферу, гости в сопровождении хозяев вошли в здание.

Бенедиктов знал, что школа эта — частная, что плата за обучение 400–500 рупий в месяц. «Да, здесь могут учиться лишь сыновья очень состоятельных родителей, — думал Иван Алесандрович. Каждый второй индиец мыслитель и философ, каждый третий — нищий. И не захочешь, да помянешь Британию черным словцом!»…

Шли уроки. Директор водил гостей из класса в класс. Гордился («И не зря», — отметил про себя Бенедиктов) чистотой, порядком, дисциплиной. Мальчики, все, как один, словно сошли с реклам: волосы набриолинены и аккуратно причесаны, костюмчики выутюжены. Манеры впечатляюще отточены, приветствия отрепетированы. «Всем бы такое детство», — мелькнула у посла мысль. Родительский совет всячески поддерживал участие школьников в международных конкурсах для детей — на лучший рисунок, на лучшее сочинение. Тактично и умело культивировался лозунг Неру: «Дружба через нейтралитет, взаимопонимание через неприсоединение». Карлов рассказывал, как полгода назад он побывал здесь на фестивале «Песни и пляски народов мира». Мальчики и девочки из многих посольств приняли участие в концерте самодеятельности. Когда наш хор исполнял «Подмосковные вечера», подпевал весь зал. И как подпевал!