Право быть человеком

– За это не боись, эту сторону вопроса я беру на себя, - пообещал друг и наставник.

Я буду работать, а он - кормиться?

Пока я размышляла, в чем именно мне собрался помогать металлист, к нам подошел ответственный за операцию качок. Только сейчас он казался куда больше человеком - уставшим, довольным и чуть более открытым.

– Давайте, что ли, на чистоту, ребятки, - взял он быка за рога.
– Кто вы такие?

– Не здешние мы, - осторожно сказала я.
– Из одного с вами мира будем.

– Даже так, - усмехнулся вояка.
– Долгая это будет беседа… Кушать хотите?

– Почему бы и нет?
– услышала я поддержку своего ненасытного живота в ответ на столь лестное предложение.

– Только с условием, что…

– Все условия позже, - покачал головой качок.
– И, знаете, что?
– оглянулся он на разлегшихся как попало солдат срочной службы. Подождите меня минут тридцать, не уходите… Пожалуйста. Обещаете?

– Обещаем, - ответил за нас обоих металлист.

Вояка, не оглядываясь, направился к ожидающим его бойцам. Я смотрела ему вслед. Сначала его походка не выглядела особо уверенной. Но потом он прибавил шагу - видимо, решил что-то важное для себя.

Глава 9.

Брусника была вкусная. Спелая, сочная, местами даже сладкая. Я устроилась на куртке посреди мохового ковра и старательно морила червяка. Получалось плохо, желудок требовал чего посущественнее. Впереди меня расположился на коврике металлист. Этому графоману и голод был нипочем - знай себе, долбил палочкой по экрану, записывал события. Пользуясь тем, что товарищ увлекся, я в открытую наблюдала за ним. С тех пор, как я в первый раз увидела металлиста, он изменился. Подрастерял внешнюю серьезность, взамен обретя внутреннюю уверенность и твердость. Я не удержалась, глянула на него магически. Ледяная корка, по словам Иланы, покрывающая компаньона, была мне не видна. Либо истаяла, либо бывшая разведчица смотрела на Илью под другим ракурсом.

– Подглядываешь?
– не отрываясь от экрана, осведомился металлист.

– Немного, - не стала отпираться я.
– Чем занимаешься?

– Пытаюсь понять, с кем это мы столкнулись, - ответил Илья.
– Есть предположения?

– Не знаю, - поднялась я с земли, перебираясь поближе.
– Какие-то странные ребята. Одно то, что у этого гориллы ходят под началом смертники, уже о чем-то, да говорит.

– Ты о ком? О солдатах, что ли?

– А еще о ком же?

– Откуда знаешь?
– аж приподнялся с коврика металлист.

Кривить душой решительно не хотелось.

– Мысли случайно прочла.

Глаза товарища нехорошо сузились:

– Так, значит, ты у нас телепат?
– вкрадчиво поинтересовался он.
– И давно?

– С сегодняшней ночи, - честно ответила я.
– А что?

– Ничего, - несколько сердито пробурчал Илья.

Отвернулся, тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, как же его достала эта щекотливая ситуация. Чуть помедлив, металлист снова повернулся ко мне:

– Это из-за твоего сна, да?

– По крайней мере, я так думаю, - подтвердила я Илюхино предположение.
– И, поверь, мне сейчас тоже не сладко приходится. Пока с качком этим общались, уши почти в трубочку свернулись!

– Верю, - усмехнулся металлист.
– Только знаешь что…

– Что?

– Если сможешь, меня не слушай.

– Идет, - протянула я руку Илюхе.

Тот, помедлив, бережно сжал ее.

– Кстати, раз уж так получилось… Скажешь, о чем он думал-то?

Я честно рассказала - о подозрениях, о готовности палить в нас по поводу и без, и о смене "гнева" на… Еще не милость, но что-то в этом роде. Металлист ничего - не ответил, лишь кивнул головой в такт собственным мыслям.

* * *

"Качок" вышел из-за того же дерева, за которым прятался в прошлый раз. Один, без какого бы то ни было сопровождения. Одет он был на сей раз в таком же джинсовом стиле, что и мы, за плечами угадывался рюкзак. Судя по походке спецназовца, веса в нем было не шибко много.

– Давайте познакомимся, что ли, - протянул он руку.
– Сан Санычем меня звать.

– Илья.

– Лиса, ударение на первом слоге.

– Вот и чудненько. А почто костерок не зажжете?

– Так ведь неохота рядом с кладбищем этим трапезничать, - отозвалась я.
– Давайте отлетим чутка, и привал устроим.

– На чем?
– насторожился Сан Саныч.
– У вас что, вертолет имеется?

– На ковре, - широко улыбнулась я.
– Добро пожаловать в сказку!

– Шутишь!
– от удивления перешел качок на "ты".

Коврик, ведший себя тише воды, ниже травы все это время, решил показать себя во всей красе. Сделал пару пируэтов, взмыл вертикально в воздух, и, войдя в крутое пике, понесся вниз.

– Как бы он не угробился, - даже заволновался наш новый знакомый.

– Это почти невозможно, - покачал головой металлист.

И точно. Коврик остался цел и невредим, мгновенно затормозив у самой земли. Вид у летуна был довольный - правый передний уголок задрался вверх, совсем как ухо у собаки. "Как я вам?" - говорила вся его поза.

– Хорош, - не удержался от похвалы Сан Саныч.
– Хорош, ничего не скажешь. Так мы летим?

Мы не стали подниматься высоко в небо, взлетели чуть выше макушек деревьев. Ветер донес запах влаги, и коврик, помедлив, взял курс в том направлении. Летели мы не быстро, озирая окрестности на предмет возможного места стоянки. Вскоре нам открылась небольшая поляна уютная полянка над песчаным обрывом, у подножия которого текла шустрая речка.

– Снижаемся?
– осведомился металлист.
– Вы как, ребята?

Коврик не стал дожидаться нашего положительного ответа, плавно спикировал вниз.

Я соскочила на покрытую сосновыми шишками землю, сделала колесо. Потом еще одно, и еще.

– Где мои семнадцать лет?
– вздохнул Сан Саныч.
– Ты обедать будешь? Али физкультурой обойдешься?

– Обедать, конечно!
– остановилась я.
– Просто размяться захотелось.

– Шило в… - завел было любимую песню металлист, но не успел.

Из-за соседних кустов, трясясь, вышел замшелый пень. С глазами.

– А вы что у меня в лесу потеряли?

– Черт!
– выругался Сан Саныч.

– Сам ты черт, - ворчливо отозвался пенек.
– А я - леший. Огонь разводить нельзя.

Я стояла с отвисшей челюстью - какой водой питаются его корни? У нас же амулет! Мы же друзья леших. Может, конкретно этот заболел?

– А ты не заражен, часом, приятель?
– помыслил вслух металлист.

Пень не ответил. Я присмотрелась к нему повнимательнее - он был мертв наполовину. Левый глаз смотрел четко перед собой, не фокусируясь, в то время, как второй так и буравил нашу троицу. Ветки с левой стороны были сухие.